9
После осмотра канатки инженер Петринский послал Горанчева в город за материалами. С письменным распоряжением. Тот взял с собой двух рабочих и Динко. На другом берегу реки, там, где дорога была в порядке, их ждал со своим самосвалом Андон Рыжий. Васко вернулся в лагерь и вместе с Верчей и Горским продолжал расчеты. И тут ему пришла мысль воспользоваться отсутствием Горанчева и сходить в дом отдыха. Он извинился, что устал, а когда все разошлись и путь был свободен, незаметно выскользнул и помчался вниз, через лес… Через час они вдвоем с Эвелиной уже шли от дома отдыха через молодой сосновый лесок — подальше от дороги, подальше от людных тропинок. И не смели остановиться…
Наконец вдвоем! Одни! После шести долгих лет!
Эвелина нервничала. Сперва упрекала его, зачем он пришел, уверяла, что это нечестно: отправил мужа, а сам к ней… Боже мой! Как сладки были ему эти упреки! Долго не могли начать свой разговор, только целовались и молчали, молчали и целовались…
Постепенно она успокоилась, стала рассказывать о своей жизни, о том аде, которым обернулось ее замужество, о бессилии исправить что-либо, спастись от Горанчева. Напрасно Васко допытывался, почему, что ее держит, если она не любит его. Нет, он даже представить себе не может, что за человек Горанчев… В сущности, муж ни в чем не был виноват перед ней; напротив, окружал ее вниманием. Ни в одной их ссоре, ни в одном серьезном недоразумении не был виноват и при этом ни разу не позволил себе упрекнуть ее в чем-либо, не дал хоть на минуту почувствовать себя виноватой… Она пыталась делать глупости, специально поступала безрассудно, выдумала даже роман со своим коллегой по больнице и позаботилась, чтобы это дошло до мужа. Никакого эффекта. Во всем он винил себя: что допустил до этого, что из-за него она позволила себя унизить, согрешить. Что этот грех ни в коем случае не ее грех, она лишь жертва его ужасного характера. Что, если разрыв между ними будет продолжаться, он покончит с собой. Он не мог представить себе жизни без нее, не мог вынести больше ужасной пустоты в душе… Достаточно было расстаться на одну неделю, и он начинал заваливать ее письмами, часто по два-три в день. Пока она однажды не оставила их ему на столе — нераспечатанные, пачкой, в порядке получения… Странно, что многие из ее приятелей возводили его просто в культ. Он был для них образцом, идеалом — такой изысканный, интеллигентный, деликатный. Такой солидный, красивый, подтянутый для своих лет… Она чувствовала, как день за днем в ней растет отвращение к этому полубогу. А не было никакого повода уйти от него…
— В такие минуты мне так не хватало твоей грубости, жестокой откровенности, твоей естественной свободы, твоей мужской силы… Васко! Как я звала тебя, как искала в тебе спасительной опоры! Чувствовала, что тону, гибну, теряю себя, и не было голоса позвать на помощь…
Когда расставались, Эвелина долго плакала. И была счастлива, что может выплакаться перед кем-то, так, чтобы ее не останавливали, не успокаивали, не утешали…
— Разминулись мы тогда с тобой, разминулись! И виновата в этом была только я, одна я!
Васко произнес на это только два слова: «Да, ты!», но они стоили неизмеримо больше любой ласки, любого сочувствия и утешения. Потому что в первый раз кто-то принял ее и ее правду такой, как есть.
Она уходила счастливая и задумчивая. Теперь она до конца выстрадала свой собственный ошибочный шаг и впервые почувствовала себя от всего свободной… Что касается его, он не испытывал никаких угрызений ни перед Горанчевым, ни перед самим собой. Он любил ее, и этим оправдывалось все. Да будь Горанчев хоть сама святость, пошел он к черту! Васко Петринский давно уж отрекся от святых. Его богом был черт рогатый, с хвостом, неукротимый, непокорный!
Уже совсем стемнело, когда он подходил к лагерю. За спиной вдруг послышались шаги, и раньше, чем успел оглянуться, он почувствовал удар по голове. Тропинка из-под ног резко ушла в небо. Закружились кусты и деревья. В ушах раздался неистовый гул, вроде той поднявшейся воды, которая снесла мост… Потом все стихло, исчезло.
Придя в себя, он долго озирался, пытаясь понять, где он и что с ним произошло. Острая боль пронизывала голову. Ощупал рукой лицо — на ладони осталась теплая жидкость. Кровь! Это ощущение придало ему силы, он поднялся и двинулся вверх.
С трудом дотащившись до бараков, без сил упал на скамейку. Верча ждала его и увидела первой. Она закричала. Вышла Стаменка. Они помогли ему войти в комнату, к свету. Аптечка была мизерная. Верча перепугалась, позвала одного из рабочих и отправила его за врачом в дом отдыха. Если врача не окажется, велела привести жену Горанчева. Васко пытался ее остановить, но рабочий уже убежал.
Вскоре пришла Эвелина, теперь уже как врач.
К счастью, рана оказалась неглубокой, удар лишь скользнул по черепу. Эвелина настаивала сразу везти его в город, сделать рентген. Васко уговорил ее отложить до утра. К тому же не на чем было ехать. Он страдал от боли и вместе с тем был счастлив: она беспокоилась о нем!
Узнав о случившемся, прибежал и Горанчев; ахи, охи, сожаления, сочувствия: как и где это произошло, видел ли он кого-нибудь?.. Васко умолчал, как было. Соврал, что сбился с тропинки, поскользнулся невидно, судьба — стукнулся головой о дерево… Горанчев был как никогда любезен, расспрашивал жену о его ране, много ли крови он потерял, что она ему сделала… Потом доложил главному инженеру, что они делали в городе, какие привезли материалы, что нагруженную машину оставили на площадке перед канаткой, но чтобы он не беспокоился, утром сразу займутся разгрузкой. Вообще пусть он полежит два-три дня, Горанчев пока возьмет все на себя… Столько вдруг человечности, такая благожелательность! Стаменка хотела оставить супругов переночевать в лагере, но Горанчев решительно отказался и ушел с Эвелиной в дом отдыха.
На следующий день Васко ездил в город, показался врачам, сделали снимок, ничего опасного не было. К обеду он уже вернулся на трассу. Там его ожидали две новости. Во-первых, выяснилось, что Динко вернулся вчера из города раньше Горанчева и других; заместитель, выходит, вчера скрыл это. На веранде пьяный Андон Рыжий костил потом Динко, что тот бросил их одних разгружаться. Верча плакала и доказывала, что тот способен на все, что он нарочно вернулся пораньше, выследил Васко и пытался убить его.