– Можно мне с тобой? – с надеждой спросил Майкл.
Оливия покачала головой.
– Нет, иначе мы не выедем отсюда до конца отпуска!
– Ну и что? – Майкл пожал плечами. – Можно позвонить, отменить все дела. Конечно, это нехорошо, но такие дни бывают нечасто!
Голос у него был такой проникновенный и жалобный, что у Оливии тоже шевельнулась мысль – а не послать ли всех к черту, набраться наглости и попросить у Файзингера еще недельку в счет зимнего отпуска!
Холодная вода отрезвила ее разгоряченную голову. Оливия стояла в душевой кабинке, открутив кран с холодной водой до самого упора. Это было правильное решение – благоразумие возвращалось к ней с каждой секундой. Разумеется, их желание остаться было спонтанным и скоропалительным, ему не стоило уступать хотя бы потому, что у них тогда совсем не останется времени на свадебное путешествие. А она очень хотела на недельку слетать в Париж или в Мадрид, где еще не была ни разу.
Когда она вышла, чемоданы уже были собраны, вещи аккуратно упакованы и разложены по местам. Майкл с обнаженным торсом стоял у балконной двери, с грустью глядя на темно-синюю громаду океана, убегавшую за горизонт.
Оливия остановилась у него за спиной, внезапно закинула руки Майклу на шею, прижалась прохладным животом к его горячему телу.
– Ого, ты как освежающий бриз! – шепнул Майкл, поворачиваясь к ней лицом. – Как жалко, что нам надо уезжать.
– Ничего, Майкл, мы еще вернемся, – успокоила она его. – У нас еще все впереди! – Она прижалась щекой к его груди, ощутив, как за барьером мощной грудной клетки молодо стучит любимое сердце. – Кстати, у Генри на груди вот такой шрам. – Она провела пальцем сверху вниз, показывая расположение шрама. – Он пытался застрелиться, но пуля прошла навылет.
Майкл ничего не ответил, перекинул полотенце через плечо и направился в душ. Оливия сидела перед зеркалом, наводя последние штрихи, когда он появился перед ней свежий, благоухающий, тщательно причесанный. Застегнув рубашку, он подошел к Оливии сзади и стал у нее за спиной.
– Ты просто красавица! – Он наклонился и поцеловал ее в шею.
– Спасибо, милый! – Оливия не оглядываясь улыбнулась ему в зеркале. – Ты готов?
– Готов! – Майкл продолжал наблюдать, как Оливия подкрашивает ресницы и губы. – Кстати, если Генри стрелял себе в сердце, то пуля должна пройти через грудь и выйти в области подмышки… В университете я изучал курс судебной медицины, мы подробно рассматривали этот вид самоубийства…
– И что это значит? – Оливия спрятала карандаш и помаду в косметичку и встала. – Я точно помню – шрам у него идет сверху вниз…
– Возможно, это не самоубийство! – заключил Майкл. – Или же Генри попросил, чтобы его кто-то убил…
– Ты это серьезно?
Майкл, держа в одной руке чемодан, а в другой пакет со всякой мелочью, дошел до двери и остановился.
– Такими вещами, как жизнь и смерть, не шутят!
Они вышли из номера, сдали ключи портье и спустились вниз. По дороге к стоянке Оливия тщательно обдумывала слова Майкла. Неужели возможно, что Генри стрелял в себя не сам, а попросил кого-то из посторонних? Но зачем? Струсил? Или же никаким самоубийством здесь не пахло: Генри в очередной раз придумал себе романтическую историю и заставил поверить в нее других. Хотя сейчас это не имело никакого значения. Но замечание Майкла запало ей в голову, и Оливия все то время, пока они ехали по живописному побережью, удаляясь от Лос-Кабоса, думала о человеческом коварстве. Впрочем, людям всегда хочется выглядеть лучше, чем они есть на самом деле. И за это их трудно осудить.
10
Родной дом показался из-за густо разросшейся ореховой рощи как-то сразу. Оливия даже не успела решить, как она представит Майкла, а их автомобиль уже въехал во двор двухэтажного дома, на открытой террасе которого расположилось все семейство Алонсо – папа Фред, мама Мария, тетя Грета и любимец всей семьи черный лабрадор Дик.
– Ого, по-моему, нас встречают при полном параде! – сказал Майкл, притормаживая у живой изгороди.
– Да уж! Сюрприз не удался! – пробормотала Оливия, глядя на загорелые лица родственников, выделявшихся на фоне свежеокрашенного фасада. – Ого, и Лайон здесь…
Кого-кого, а родного брата она увидеть не ожидала и потому, зная его критический нрав и склонность к иронии, по-настоящему обеспокоилась. Хотя они с Майклом и договорились, что нагрянут на родительскую ферму внезапно, без предупреждения, Оливия втайне от Майкла, набрала номер домашнего телефона и сообщила матери, что приедет не одна.
– А кто такой этот Майкл? – поинтересовалась Мария.
– Друг! – уклончиво ответила Оливия. – Он очень хороший, мама! Вот увидишь… – Она взглянула на дверь магазина, за которой скрылся Майкл.
Они остановились у дорожного мотеля, и, пока Майкл бегал в магазинчик за колой и минералкой, она решила предупредить родителей.
– Что ж, будем рады познакомиться… – сказала мать и после некоторого раздумья спросила: – А куда подевался Генри Пирелли?
Оливия несколько раз наезжала на ранчо с Генри, который очень не нравился ее отцу. По мнению Фреда, Генри Пирелли был слишком шумным, рассеянным и совершенно не разделял его любви к технике. Кроме того, наблюдательному фермеру показалось, что гостя больше интересуют доходы, приносимые фермой, чем принципы ее работы, оборудование и место расположения. В связи с этим Оливия даже подумывала, не предупредить ли Майкла, чтобы он проявил интерес к делам отца, в первую очередь к его техническим приспособлениям, которыми Фред справедливо гордился. Впрочем, Майкл мог воспринять ее предупреждение, как покушение на свободу его чувств, а этого Оливии не хотелось. Пусть уж все идет так, как идет, в конечном итоге решила она.
– С приездом, дорогие гости! – весело крикнул отец, бодро спускаясь с крыльца и едва ли не бегом направляясь к ним. – А мы-то думаем, кто это к нам пожаловал?
– Ага, не ждали! – Оливия, забыв обо всем на свете, кинулась в объятия отца. – Здравствуйте, мои дорогие! – Следом она обняла подошедшую мать и тетю Грету. – Как вы здесь без нас?
– Ты бы, Лив, для начала представила нам молодого человека! – с радостным смешком пробасил Фред. – А то мы даже не знаем, как приветствовать друг друга!
– И то верно! – Оливия повернулась к Майклу. – Папа, мама, это Майкл! Мой хороший друг!
– Друг? – Мистер Алонсо склонил голову к плечу, словно решая, может ли Майкл быть хорошим другом? – Что ж, очень приятно! – Отец выбросил вперед свою большую, загорелую до черноты руку и крепко пожал руку Майкла. – Друзья нашей дочери наши друзья! – высокопарно промолвил он.
Майкл поочередно пожал руки Марии и тете Грете, с достоинством выдержав их оценивающе проницательные взгляды.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});