Читать интересную книгу Мир приключений 1959. Сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов - Г. Матвеев

Никакого представления о том, куда он попал и что его окружает, Жига не имел. Почему-то ему казалось, что сидит он на небольшой площадке, которую успел прощупать руками, а дальше за краем площадки пропасть, бездна, и стоит ему сделать неосторожный шаг, как он сорвется и полетит вниз. Разум говорил, что это не так, что он и без того спустился глубоко и дальше некуда, но это ощущение крепко сидело в сознании.

Захотелось проверить и выяснить, велика ли его площадка.

Сидя на корточках, Жига начал ощупывать землю, постепенно передвигаясь впе­ред Руки натыкались на какие-то предметы. Один ив них он узнал. Это была сломанная тачка. Скоро рука нащупала покрытый инеем, холодный столб Шагов через пять опять столб. Странно! Ощущение, что впереди и сбоку пропасть, не исчезало; и даже туда, где он находился минуту назад, Жига не решался идти.

Наверху что-то скрипнуло. Звук был далекий, но Жиге показалось, что это трещит земля над головой. Скрип повторился. Теперь он ясно его услышал и, не понимая, откуда исходит этот звук и что он означает, беспомощно завертел головой. Везде была темнота.

Снова скрип — и вдруг что-то затрещало и со страшным, все нарастающим шумом и грохотом стало быстро приближаться, пока не ударилось о землю.

Жига закрыл голову руками, лег ничком и замер. Он долго так сидел, боясь пошевелиться. Испуганный до колик в животе, он не знал, что и подумать.

Вероятно, Жига испугался бы еще больше, если бы узнал, что это упало самое верхнее звеню лестницы.

18. ВОЗВРАЩЕНИЕ

Детские интересы неразрывно связаны с делами отцов и происходящими вокруг событиями. Кто виноват в том, что дети не желают оставаться в стороне и ждать, «пока подрастут»? Всякое происшествие, случай, прочитанная книга, услышанный рассказ вызывают у них живой отклик и претворяются в дела.

Фролыч в детстве считался большим озорником, и ему на память пришел один случай.

Услышав однажды от отца, что за городом будут испытывать новую пушку, Фро­лыч с друзьями отправился посмотреть. Пришли рано. До прихода начальства солдаты допустили ребят к пушке, и им удалось не только посмотреть, но даже пощупать эту диковину. Выстрел они наблюдали издали, и этот мощный звук произвел на них чарующее впечатление. Через три дня Фролыч с друзьями из большой железной трубы соорудили свою собственную пушку, и она казалась им не хуже настоящей Они поставили ее на колеса, заклепали конец, просверлили дыру для фитиля, достали пороху, зарядили и пальнули. Как они остались живы после такого выстрела, отделавшись легкими повреждениями, Фролыч и сам не понимал.

И таких случаев у Фролыча было не мало

Нет, это не озорство. Каждый такой случай имел объяснение и вызван был искренним желанием научиться, попробовать, не отстать от взрослых.

Так и сейчас. Будь он на месте этих сирот, разве бы ждал, «когда подрастет»? Неужели не стал бы бороться по примеру отцов? Тем более, что в сердце горит священный огонь ненависти к врагам, обездолившим их.

Поджидая возвращения Дарьи, Фролыч с улыбкой слушал ребят, изредка задавая вопросы Картина постепенно прояснилась.

— Погоди, Кузьма, — остановил он мальчика. — Спора нет, что вы угланы геройские, а только в голове у вас дырки есть.

Переглянувшись, ребята засмеялись.

— Да, да… Не смейтесь раньше времени, — продолжал он. — Раскиньте мозгами да пошевелите, сами увидите. Вы думаете, что тут и конец? Заманили полицию в старую шахту — и всё? Нет, братцы, тут начало! Утром полицию хватятся… Куда, мол, пропали фараоны? Туда-сюда, начнут искать. Кандыбу спросят. Да он, пожалуй, и сам первый панику подымет…

— А он и не знает, — возразил Карасев.

— Как это так не знает? — спросил Фро­лыч.

— Не знает, — подтвердил Кузя. — При­став его все время ругал. Ты, грит, болван, тупица, пьяница… и еще как-то…

— Понятно. Ну, скажем, не знает! — согласился Фролыч и, помолчав, повернулся к Карасеву. — А ты говорил, что Кандыба вас видел? Когда вы с Зотовым-то шептались? Видел?

— Видел, — сознался тот.

— Ну вот. Видел… И значит, в первую голову тебя за шкирку. Почему шептались? Про что шептались? А ну отвечай, такой сякой, немазаный, сухой…

— А я не скажу.

— Погоди, не перебивай, — остановил Фролыч мальчика и продолжал: — Переловят вас, голубчиков, и пойдет заваруха. Что да почему, да куда… Поарестуют на­род… У-у-у… время, братцы, сейчас такое- беда! Царь до того революции напугался, что, поди, из нужника не вылазит. Рад бы всех рабочих перевешать, перестрелять. Только бы ему зацепиться за что-нибудь. А теперь и раскиньте мозгами. Хорошо ли вы сделали, что полицию в шахту заманили? На вас не подумают… Вы малолетние. Через вас нашего брата станут тянуть. И найдут… Это уж так заведено. Виноватый ты или не виноватый, чего там разбирать! Кто ты такой есть? Дворянин, купец, помещик, фабрикант? Ага! Рабочий, пролетарий! Тебя нам и надо. Вот какие дела-то, братцы… Плевые дела! — Фролыч похлопал по плечу сидящего рядом с ним Сеню и вздохнул. — Я вот сижу, кумекаю, как же теперь это дело распутывать, — ткнув паль­цем в колодец, продолжал он. — А придумать ничего не могу. У меня у самого сердце горит! Уморить бы их там с голоду, проклятых, за ихние зверства. В прошлом году что делали? Раненых в шурфы кидали вместе с покойниками. Сами, поди, знаете…

Поникнув головой, ребята молчали. На душе у них было смутно и тревожно.

— Ну, уморим, а что толку? — говорил кузнец. — Новых пришлют, да таких, что еще хуже! Нет. В одиночку, братцы, воевать не годится. Пустое дело. Ничего не получается. Это я по себе знаю. Был и у меня грех. Надо всем сразу сговориться и опрокинуть строй самодержавия.

Кузнец встал, подошел к выломанной двери и прислушался. Приунывшие мальчики молча смотрели на него и ждали. Дружеские рассуждения кузнеца были простыми, убедительными, и они поняли, что заварилась такая каша, которую не скоро расхлебают. Что же теперь делать?

— А мы вот что сделаем, братцы, — сказал кузнец, словно услышал этот вопрос. — Время сейчас позднее. Идите-ка по домам спать. А мы здесь с товарищами посоветуемся и что-нибудь да надумаем.

— А как же фараоны? Стало быть, вылезут? — спросил Кузя.

— Нет. Вылезать им не следует. Пускай денек–другой там погорюют. Может, и сообразят, что палка бывает о двух концах. Жука или, как его?.. Жига вас не видел, значит? Это хорошо, — в раздумье произнес Фролыч. — Вот если бы он вас приметил, тогда совсем плохо…

Сказав это, кузнец взял шест, подцепил концом за лестницу и потянул на себя. Раздался сильный скрип.

— Эге! Да она только с виду гнилая, — крякнув, сказал он и нажал еще раз.

Лестница снова скрипнула, но не поддалась. Просунув шест глубже, кузнец залез на бревно колодца и, упираясь в него йогами, потянул шест на себя.

— А ну давай, давай!.. Еще маленько!

Лестница заскрипела и, вдруг перестав сопротивляться, с шумом, грохотом рухнула вниз. Фролыч потерял равновесие и чуть было не полетел за ней, но удержался за шест, упавший поперек колодца. Ребята бросились к кузнецу и уцепились за плечи полушубка.

— Ладно, ладно… не тяните! — добродушно говорил он, вылезая. — Чуть не за­гремел. Вот бы дров наделал…

— А мы бы тебя на веревке вытащили, — сказал Кузя.

— Было бы что тащить!.. Я бы, пожалуй, на мелкие кусочки разломался, — пошутил он. — Ну, теперь ваши душеньки довольны? Приказ Василия исполнили! Пошли, братцы, по домам. А что мы с фонарем станем делать?

— Заберем!

— Нет, забирать нельзя. Жига фонарь оставил, — пускай он тут и стоит. А мы знать ничего не знаем и ведать не ведаем. Пошли, братцы.

— А ты с нами? — спросил Карасев.

— Я пойду к Даше навстречу. А завтра с утра вы ко мне домой прибегите, мы все обмозгуем. Знаете, где я живу?

— Знаем! — хором ответили ребята, уже выходя на тропинку.

— Дядя Фрол, а как же Васька? — спросил Карасев.

Мысль эта не покидала ребят; и, видя, что кузнец не торопится с ответом, Сеня добавил:

— Убьют они его?

— Убить не убьют… — сказал Фролыч, подумав. — Но и не помилуют… Я так полагаю, что судить будут Ваську. Это уж как пить дать.

— А потом?

— А потом, что суд присудит… На каторгу…

Недалеко от поворота на Кижье, где так недавно напугал всех «филин», ребята, шагавшие впереди, заметили идущего навстречу человека.

— Дядя Фрол, идет кто-то! — шепотом предупредил Карасев.

— Пущай идет!

— Тетя Даша! — скорее догадался, чем узнал Кузя.

Это была она. Поравнявшись и узнав, что лестница обломана, фонарь остался стоять на месте и что все отправились домой, Даша одобрительно кивнула головой и присоединилась к ним.

— Что так долго? — спросил Фролыч.

— Ты же сказал — не торопиться…

Она пошла рядом, умышленно замедляя шаги и удерживая кузнеца за полу.

— Идите, идите, мы догоним, — сказала Дарья ушедшим вперед ребятам, когда те остановились подождать.