Мой старый, разбитый айфон летит в мусорку — чинить бесполезно, дешевле новый купить, чем заниматься этим мазохизмом. На смену ему приходит обычный, кнопочный, но шиковать сейчас не вариант. Да и, если честно, плевать. Я, как одержимая, лечу к своей цели и набираю номер.
Лиза соглашается встретиться со мной без уговоров, даже когда я озвучиваю свое желание поговорить с ее сестрой. Конечно, она немного удивляется, но не задает слишком много вопросов, вместо того называет адрес. Я нахожусь на Киевской, а они живут на Чистых прудах — у меня есть время подумать, настроить себя на самое плохое, но как только я сажусь в такси, все схлопывается. В один момент мандраж есть, он кусает меня за пятки и не дает усидеть на месте, а в следующий наступает полнейший штиль. Я ничего не чувствую, наблюдая, как мимо проносятся здания, словно смотрю на все со стороны или вовсе в кино. Странный способ психики защитить себя от травмы, но стоит признать, что так не слишком уж страшно узнать что-то ужасное — если и будет плохо, то будто не со мной, а с кем-то другим.
* * *
Лиза впускает меня в квартиру небольшой, аккуратной пятиэтажки, и когда я попадаю в нее, невольно озираюсь. После ее слов об «алкашах из Химок», я не ожидала увидеть ничего выдающегося, но ошиблась. Квартира с дизайнерским ремонтом в преобладающих синих оттенках и с акцентами белого: двери, мебель, рамки у картин с фотографиями, скорее всего, кого-то популярного и знаменитого. Не знаю, почему так думаю, но что-то мне подсказывает именно это — наверно какой-то внутренней радар, который, к сожалению, дал сбой в самый ответственный момент.
— Неплохо для сброда, да?
В голосе Лизы слышится гордость, и понятно почему. Снять такую квартиру стоит немало, ближе к ста пятидесяти тысячам, если не больше. Я бросаю на нее короткий взгляд, а потом киваю, начиная медленно раздеваться.
— Мы ее снимаем, конечно же, точнее Оксана снимает.
Гордость повышает градус, а я и не мешаю. Вижу по блеску в глазах, что ей хочется рассказать и показать, какая ее сестра молодец, а разве это не так? Мне доподлинно известно, что у нее нет мужчины, который за нее платит — она сама вертится, как хомяк в колесе. Вроде как работает в каком-то журнале, строит карьеру, добивается…
«А Лиля сидит на члене…» — ежусь, но пересиливаю себя и слабо улыбаюсь.
— Не думала, что в газетах столько платят.
— О, ее повысили! — радостно сообщает Лиза, указывая на коридор, куда я иду за ней следом, — Она теперь редактор. Знаешь, я даже стала думать, что может и я бы смогла себя реализовать в этой сфере? А что? Мне нравится говорить, я знаю много людей…
Ее щебет я больше не слушаю, а подхожу к окну, сжав себя руками. Накатывает тошнота. То чувство онемения немного отходит в сторону, сменяясь очередным приступом нервяка.
«Зачем ты это делаешь?! Вали пока не поздно! Забудь! Просто, твою мать, забудь!!!»
Но разве я могу забыть? Нет! Беру себя в руки, чтобы правда через секунду вздрогнуть, когда Лиза касается моего плеча. Отстраняется. Хмурится. Она пытается понять что-то для себя, я же пытаюсь снова натянуть маску на лицо, пару раз моргнув.
— Что такое?
— Да звала тебя, а ты как зомби стоишь и пялишься в одну точку. Все нормально?
— Да.
— Волнуешься?
Молчу. Лиза понимает мою тишину на свой лад, звонко смеется и мотает головой.
— Мел брось. Оксана раньше активно продавала разного рода информацию, и ты далеко не первая…
«Понятно. Она думает, что я хочу что-то о ком-то разузнать. Это, конечно, так и есть, но ни о каких тягачах не идет речи. Все гораздо круче, твою мать…»
— …Она таким больше не занимается…как бы…Но знаешь? Нет, нет, а к ней иногда приходят девчонки, чтобы разузнать что-то особенное о ком-то особенном.
— Понятно.
— Ну и? Кто он?
Бог все-таки есть. Входная дверь хлопает, и все внимание уходит именно на этот звук, отписывая мне маленькую отсрочку.
— Лиза? — кричит из прихожей приятный, достаточно глубокий, взрослый голос, и Лиза улыбается.
— Мы на кухне!
Мне снова становится не по себе. Я с трудом могу вспомнить такие простые радости, как обычный зов вглубь квартиры, после долгого дня — к сожалению, этого почти нет. Мы жили вместе только когда я прилетела в Москву первые три месяца, и то она постоянно сбегала на свиданки. По факту она бросила меня уже давно, а я так долго и упорно не замечала этого, а сейчас, на фоне других сестер, которые так сильно друг за друга держаться, эта классная деталь, словно бельмо на глазу.
«Больше не спрячешь голову в песок…»
Выбрасываю эти мысли прочь — я здесь не для того, чтобы сокрушаться о наших потерянных связях. Я здесь, чтобы узнать: почему Максимилиан Александровский потратил на меня целый год своей жизни? Что такого сделала Лиля, раз я расплатилась за это все собой? Почему на самом деле он ее так ненавидит? Здесь явно что-то большее, чем простая «нелюбовь» к «любви» своего папаши…И, наконец, я здесь, чтобы узнать: кто на самом деле такой Максимилиан Александровский и как глубоко я влипла?
На пороге появляется Оксана собственной персоной, как маяк во тьме. Она — яркая, платиновая блондинка с короткой стрижкой. Среднего роста, но с хорошей фигурой, так похожей на фигуру сестры — видимо генетическое…
«Я абсолютно уверен, что от генетики далеко не уйдешь…», — звучит в голове его надменный голос, и я неосознанно сжимаюсь.
Любое, даже ненароком легкое касание этой темы, приносит мне физический дискомфорт, как если бы на открытую рану кто-то решил насыпать пуд соли. Оксана и здесь выступает чем-то вроде спасательного круга, улыбаясь и кивая.
— Ну привет…значит ты Амелия?
— Да.
— И ты хочешь… поговорить?
Решаю, что заходить издалека глупо, да и нет у меня терпения играть во все эти «заискивания». Расправляю плечи, вздергиваю нос, чтобы казаться больше и значительнее, после чего чеканю.
— Я хочу узнать все, что можно о Максимилиане Александровском.
Как будто замирает время. Стоит этому имени слететь с губ, оно заставляет двух сестер застыть, словно оно и есть то самое, заветное заклинание. Но я не отступаю. Смотрю твердо, спокойно, холодно и точно на Оксану, которая даже своим смешком не сбивает меня с такого настроя. И Лиза не сбивает, когда шепчет, придя в себя.
— Амелия…выбери кого-то попроще…
— Я хочу знать о нем все, — перебиваю девушку,