знали об участи бывшего советника, и все Брику немного сочувствовали. Ведь семьи и у него не было, жена с сыновьями погибла от оспы, уже давненько, сам же Брик лишь благодаря церковникам выжил, что вовремя подоспели и заклинание какое-то на Брика наложили… у него с того времени до сих всё лицо изборождено пятнами и рытвинами – следами от болезни.
Все знали, что Брику после того, как из дворянского поместья выгнали, тяжко придётся. Он мужик честный, хозяйственный. Многими вещами управлял, многим людям советом помогал, а теперь вроде как на покой пора, хотя ему только недавно за пятьдесят лет перевалило.
И многим в Тарии стало интересно, что он будет делать дальше, а некоторые, кто знаком с Бриком был лично, вопрос задавали прямо, ибо любопытство было сильным.
А Брик штуку отмочил невиданную. Говорил тогда:
— Раз я в Тарии больше не нужен, то отправлюсь в другие земли, дикие, ещё никем не населённые. А вы, если желаете, отправляйтесь со мной! Те кто хочет свободы и равенства, кто хочет ни перед кем не пресмыкаться и благородную задницу больше не желает вылизывать – пойдёмте со мной! Заживём как честные свободные люди.
И ведь пошли. Те, кому терять было нечего. И Джорди пошёл за ним. В общей ватаге их собралось почти под сотню. Четыре десятка мужчин. Три десятка женщин… с ними смешная история вышла, ведь никто не отпустит девиц из дому, им всем роль одна отведена – стать будущей женой и хозяйкой, а вот нашлись те, кому приданное не светило, или кто, как и Джорджи, сиротой рос… всякие девицы с ними пошли, боевитые, им и голодать приходилось, и впахивать от зари до заката, и под жирных купцов ради рубахи и платья подкладываться… таким девицам на грудь лучше не заглядывать, вмиг в глаз прилетит. Джорджи это хорошо знал, однажды загляделся, когда они все вместе брод переходили, и одна чудаковатая ему зарядила хорошенько лишь за то, что он на ножки её загорелые засмотрелся… м-да. Теперь Джорджи старается к ним и вовсе не подходить. Ведь жил он как-то без женской ласки всю свою жизнь, и ещё поживёт!
А когда они выходили из Тарии, когда стены родного поселения скрылись за холмами, из леса к ним вышли подростки. Бесноватые. Отщепенцы и хулиганы по большей части, но были и такие, кто сбежать из дома всей душой стремился и вот нашли возможность… со слезами на глазах и криками уговаривали Брика, чтобы он их с собой взял. А тот долго сопротивляться не стал, взял всех, чуть больше двух десятков. Таким составом Тарию и покинули.
И ради чего спрашивается?
Вот теперь Джорджи стоит один на смотровой вышке. Кутается в облезлую волчью шкуру, от которой неимоверно пасёт тухлятиной, ведь отделать и высушить её как следует не успели.
Смотрит Джорди на тоскливый снежный пейзаж, и думает: стоило ли?
С одной стороны, вроде как да. Больше не было над ним никого. Все в новом поселении считали друг друга за равного. Брик хоть и приходился у них за старшего, однако требовал лишь нужного и необходимого, за общее благо робел поболее всех остальных.
А с другой стороны, Джорджи очень скучал по Тарии. По зелёным лугам. По спокойным и не очень холодным зимам. В Тарии никогда не бывало снега. Потому и нужды особо в хворосте, дровах не было. Можно было носить старый, во многих местах залатанный дублет, и чувствовать себя вполне комфортно.
А здесь…
Они добирались до этих земель почти два месяца назад. За это время серьёзно заболели трое, один потерялся в лесах, никто его больше не видел. Из всех поселений и городов их гнали палками, никому голодные рты в позднее лето, пору сбора урожая, были не нужны. Все смотрели на них как на ворьё и бандитов… но это только по началу, пока Брик не появлялся перед хозяевами земель с распахнутым кошелём, и не отсыпал за постой и еду огромные, по мнению Джорджи, деньги. Брик почти все свои монеты потратил на то, чтобы снарядить их в дорогу, на то, чтобы добраться до ничейных диких земель. Все остальные в его отряде были оборванцами, лишь он один, да пару дряхлых мужей, сумели за жизнь накопить с десяток мешочков монет.
— В нашем поселении, деньги нам первое время не пригодятся, лишь труд и надежд на лучший исход, позволят нам жить свободными людьми! — так сказал Брик, и все ему поверили.
И за прошедшие месяцы Джорджи многократно вспоминал как они все забрались в эту задницу. Вспоминал и сейчас. Стоя на смотровой вышке один, хотя полагалось изначально, что их здесь будет трое. Всего дозорных вышек в поселении две. Каждая в меру утеплена, с небольшим очагом и каменной трубой. Правда тепла они дают совсем немного, ведь стен у дозорной вышки почти нет и потому ветер постоянно залетает в очаг, немилосердно дымит… но руки можно согреть, да и еду подогреть, если её конечно ещё принесут.
Джорджи чихнул. Утёр нос. И вновь уставился в белое марево. Ветер в этот день почти не дул, однако снегопад ни на секунду не прекращался.
Сначала они радовались, когда наконец достигли ничейной земли… приметили для себя небольшой клочок плодородной почвы, посреди топей. С урожаем они уже опоздали, пока добирались наступила осень. Обработали землю под будущие посевы, посадили поздние культуры, и пошли на охоту… почти все мужчины, отправились искать дичь. Им по началу везло, места здесь не пуганные. Дичи много, хищники большого скопления людей боятся. Вот и успели они до наступления холодов навялить мяса, да и пяток мешков с крупой они привезли с собой из Тарии, потому и провиант у них какой никакой, а всё же был. Помимо этого, ещё с десяток лошадей, и десяток клеток с курицами. Возвели загоны, конюшни… благо строить их получалось быстро, из шкур убитого зверья нашили палаток, возвели вокруг своего клочка земли забор весьма крепкий в два человеческих роста, с заточенными верхушками. Ворота поставили, обшили их как следует. И две башни дозорные. На одной из которых Джорджи в этот момент и торчит.
Что думал о Брике сам Джорджи?
Он уважал его сейчас так же, как и в Тарии. Он ценил его как лидера, и был готов помогать и поддерживать Брика. И люди думали так же, но многие из них изменили своё мнение о старосте после всего, что произошло за последние дни...
А