— В первый раз попадаете на побоище? — усмехнулся мятежник, услышав мой бубнеж.
— Да, — честно призналась я. — Я вообще не желала этого всего видеть.
— Такая жизнь. Сегодня ты живешь, а завтра умираешь, — философски произнес он.
До арки оставалось несколько шагов, мы нырнули внутрь и очутились в узкой улочке между двух высоких беленых заборов. Тут и там были раскиданы корзины с фруктами — торговцы в спешке убегали. Кое-где полусидя или лежа валялись раненые и убитые. Слышались стоны.
— Давайте-ка уберемся отсюда быстрее, — сказал детина. — скоро здесь будет куча гвардейцев. Они никого не пощадят. А Люка Бурый поможет спрятаться.
Последние слова детина пробулькал, и я в удивлении оглянулась на него — как вдруг стрела прошелестела прямо возле кончика моего носа и ушла в стену, отрикошетив от нее. Детина широко раскрыл глаза и успел прошептать умирающим голосом: “Беги”, как еще одна острая палка вонзилась ему в спину и он упал, похожий на дикообраза — в спине у него уже торчало две стрелы.
Я оглянулась, посмотрев наверх. Тот самый зеленоглазый демон! Он стоял на верхушке и целился прямо в меня. Его лицо было измазано сажей, а на щеке виднелась кровь, но глаза также блистали зеленым огнем. Когда я отбывала наказание в тюрьме, то Томка учила меня всяким интересным приемам — например, нападению, обороне, а еще она научила меня как быстро ориентироваться в драке. И сейчас я просто готова была целовать ей ноги, ведь не успела эта зараза выпустить в меня стрелу, как я скоординировалась, словно заправский ниндзя, и перекатилась в сторону. Стрела попала в брусчатку, вновь отрекошетив в мою сторону.
— Ты что делаешь, идиот? — со страхом завопила я. — Я тебя прирежу, гад!
Однако, напыщенный индюк улыбнулся и вновь достал стрелу, вложил ее в тетиву. Видимо, с луком он умел обращаться не так хорошо, как с мечом, потому что у меня была секунда, чтобы доскакать до круглого поворота и укрыться за ним. Напоследок я показала ему средний палец.
— На, вот! Держи, на! Как тебе такое? — впрочем наслаждалась я своей победой не слишком долго. Мерзавец выпустил стрелу и она вновь прошелестела мимо меня, на этот раз задев палец. Я тут же прижала его к себе и скривилась от боли.
— Что, куропатка, получила? — закричал он победно, увидев нанесенный мне урон. — Беги, беги. От меня не убежишь.
Мне хотелось сказать ему многое, но время поджимало. Мой спаситель говорил, что скоро сюда прибудут гвардейцы и мне следовало бежать. Бросив гневный взгляд на черноволосого, я шмыгнула в небольшие заросли. И вовремя — тут же со всех сторон послышался топот копыт — на место сражения прибывала королевская кавалерия.
Прошло, наверное, часа два, или три, пока все успокоилось, а главное мое сердце перестало стучать как сумасшедшее. После того, как я вбежала в заросли, минут пятнадцать я продиралась через них, будучи уверенной, что зеленоглазый демон гонится за мной по пятам, чтобы убить. Я бы неслась и дальше, если бы не дерзкий пенек, который скрывался под листвой. Через него-то я и перелетела словно птица, плюхнулась на землю, больно при этом ударившись ребром.
Прошло несколько минут, прежде чем я решилась на глубокий вдох и перешла из скрюченного положения в относительно прямое. Я доползла до ближайшего дерева и оперлась на него спиной. Надо мной проплывали голубовато-серые облака мира, о котором я ничего не знала. В какой-то момент я почувствовала себя самым одиноким человеком на земле и заплакала.
Пришло понимание, что я оказалась в такой ситуации только благодаря моему образу жизни, и сейчас мне не поможет никто. В принципе у меня был выбор — можно было пойти утопиться в ближайшей реке, которая журчала совсем недалеко от меня, или же попробовать выбраться в люди и найти этого Люку Бурого в госпитале Святого Мартина.
Всхлипнув, я утерла здоровой ладонью лицо и двинулась к реке. Ребро все еще побаливало, но палец почти перестал кровоточить, в основном, потому, что я плотно его обмотала куском платья. Впрочем, все это ушло на дальний план, когда я подошла ближе к воде и стала перед ней на четвереньки, чтобы дотянуться до кромки. Несмотря на грязное лицо, в некоторых местах обмазанное собственной кровью из пальца. Несмотря на спутанные нечесаные грязные волосы. Несмотря ни на что. На меня смотрела дивной красоты девушка. Это была вовсе не тощая пигалица — тюремная зэчка, а миловидная барышня с чуть впалыми от недоедания щеками, но все-таки достаточно круглыми чертами лица, наливными губами и голубыми огромными глазами, обрамленными в каскад черных ресниц.
— Нифига себе! — присвистнула я и тут же оглянулась, испугавшись собственного голоса. Хоть я уже привыкла к нему, но жаргонные словечки совсем не подходили этой барышне, которая смотрела на нее в отражении.
Я умылась и даже постаралась начесать пятерней волосы, что сделать не удалось — слишком кудрявые и пушистые они были. Тогда я скрутила два колобка на голове и постаралась закрепить прядями. Из-за раненого мизинца это удалось не сразу, но все-таки это было лучше, чем ходить лохудрой.
“Ладно, Зинаида, где наша не пропадала” — мне вдруг захотелось петь и плясать — я была такой ладной и симпатичной, правда в следующий миг вдруг вспомнила о синьоре, который попытался меня убить. Красота — это не самый лучший подарок девушке-бродяге во Франции восемнадцатого века.
Почти целый час я блуждала по лесу в поисках троп. Один раз мне довелось даже наткнуться на красноватые ягоды, но питаться ими я не рискнула. Медальон тоже не работал, чтобы связаться с Лохински и попросить помощи с определением ягод. Так что, я просто шла вперед, надеясь, что получится найти помощь.
В своих мыслях я, кажется, брела целую вечность, как вдруг их прервал топот лошадей. Я замерла и чуть было не бросилась в кусты — что, если меня ищет тот демон? И прицепился же он. Жадный скряга — из-за золотой монеты так издеваться над девушкой.
Подойдя чуть ближе я поняла, что здесь проходит дорога и достаточно людно, чтобы можно было затеряться в толпе. Помедлив несколько минут, я поняла, что выхода у меня все равно нет, к тому же я ужасно голодна.
Приговаривая проклятия, адресованные Лохински, я вышла, гордо держа голову.
— Эй, красота. Ты откуда такое чудо? — донеслось позади. Какой-то малоприятный мужик с усами и бородой, переворачивая тюки с соломой, обращался ко мне.
— Иди-иди, голодранка, на мужа-то моего не глянь! — прикрикнула толстая женщина в засаленном чепце, из-под которого торчали несколько грязных прядей неопределенного цвета. Она перебирала гнилые овощи, затем вытерла руки о фартук и злобно глянула на меня.
— Сдался мне ваш муж! — нахмурила я брови.
— Ты чего сказала? — женщина поднялась во весь рост и я увидела, какие у нее широкие плечи и натруженные ладони.
— Я ищу госпиталь святого Мартина. Он далеко? — обратилась я к мужчине. Тот облокотился на колено и задумался, вместо него ответила жена.
— Это в соседнем городишке, в глубине леса. Вали давай подобру — поздорову, — я явно ей не понравилась. А вот ее мужу даже весьма. Он протянул мне бурдюк и я с удовольствием хлебнула воды. Она была ужасной на вкус, с привкусом болотной тины, но это была хотя бы вода. Я показала мужчине большой палец вверх — класс, а он недоуменно посмотрел.
— Это значит, все супер!
— Что? — не понял он.
— Все отлично, спасибо за воду! — терпеливо пояснила я, отдавая бурдюк с водой.
Слева проехала повозка на тощем ишаке. На ней сидел широкоплечий хмурый мужчина в годах. Я заметила, как он осматривает меня с ног до головы.
В принципе, я уже жалела о своем решении выйти к людям — с запозданием подумав о том, что сперва можно было найти какую-нибудь ферму или дом — выкрасть хотя бы нормальную одежку, а не это бесстыдство.
— Ладно, приятно было с вами побеседовать, — бросила я недовольной крестьянке, и пошла вперед, напоследок оглянувшись на мужика — он складывал из большого пальца “супер”, а жена больно махнула его по плечу.