Читать интересную книгу Кундалини. Эволюционная энергия в человеке. - Гопи Кришна

Через какой-то период времени (о продолжительности которого я не могу судить) круг начал сужаться. Появилось ощущение суже­ния — я становился все меньше и меньше, пока не стал ощущать границы собственного тела, вначале смутно, затем все более ясно. Возвращаясь к предыдущему состоянию, я внезапно начал слышать шум улицы, почувствовал свои конечности, голову и вновь стал тем маленьким, пребывающим в постоянном контакте с собственным те­лом и окружающим миром «собой». Открыв глаза и оглянувшись во­круг, я ощутил головокружение и дезориентацию, словно вернулся из чужих, совершенно незнакомых мне земель. Солнце взошло и освещало мое лицо теплым, успокаивающим светом. Я попытался поднять руки, обычно покоившиеся на коленях во время медитаций, — они были вялыми и безжизненными. Для того чтобы их оторвать от коленей и вытянуть вперед, дав возможность восстановиться то­ку крови, потребовалось немалое усилие. Затем я попытался выта­щить из-под себя ноги и придать им более удобное положение, но не сумел. Они оказались тяжелыми и негнущимися. Лишь с помощью рук мне кое-как удалось извлечь их из-под себя, и затем, откинув­шись к стене, я принял более удобное положение.

Что же со мной произошло? Стал ли я жертвой галлюцинации? Или по капризу судьбы мне удалось пережить Трансценденталь­ное? Действительно ли мне удалось то, в чем миллионы других по­терпели фиаско? Была ли, в конце концов, какая-то доля истины в утверждении, повторяемом на протяжении тысячелетий индийски­ми мудрецами и аскетами, что, если следовать определенным пра­вилам поведения и практиковать медитацию особым образом, мож­но познать Реальность и в этой жизни? Мои мысли путались. Я поч­ти не мог поверить, что только что увидел божественное. Объясне­ние той трансформации, которая произошла со мной после того, как поток жизненной энергии, поднявшись от основания позвоночника и пройдя через спинномозговой канал, хлынул в мой мозг, следовало искать в себе, в своем собственном сознании. Я припомнил, что ког­да-то читал в книгах по Йоге о том, что существует механизм жиз­ненной энергии, называемый Кундалини, располагающийся у осно­вания позвоночника и способный активизироваться благодаря опре­деленным упражнениям. Поднимаясь по позвоночнику, эта энергия возносит ограниченное человеческое сознание к трансценденталь­ным высотам, наделяя при этом человека необычайными психиче­скими и умственными способностями. Посчастливилось ли мне об­наружить этот невероятный механизм, окутанный туманными ле­гендами веков, о котором рассказывали (нередко шепотом) некото­рые люди, познав его действие на себе или увидев, как он проявля­ется у их знакомых? Я попытался еще раз повторить упражнение, но был столь усталым и вялым, что не нашел в себе сил для концен­трации. Мой ум был возбужден. Я посмотрел на солнце. Могло ли случиться, что в момент наивысшей концентрации я перепутал его свет с тем сияющим ореолом, который окутал меня, когда я нахо­дился в состоянии сверхсознания? Я вновь закрыл глаза, чтобы ощутить игру солнечных лучей на своем лице. Но нет, свет, который доходил до меня сквозь закрытые веки, был совершенно иной при­роды. Он был наружным и лишенным великолепия. Тот же свет ис­ходил изнутри и казался неотрывной частью расширенного созна­ния, частью меня самого.

Я поднялся, чувствуя слабость в дрожащих ногах. Казалось, вся моя жизненная сила куда-то испарилась. Руки слушались меня лучше. Я помассировал бедра и икры и лишь после этого спустился вниз. Ничего не говоря жене, я молча позавтракал и отправился на работу. У меня почти не было аппетита, во рту пересохло, и я никак не мог сосредоточиться во время работы. Я был обессилен, апатичен и не склонен вести какие-либо разговоры. Через какое-то время, по­чувствовав, что задыхаюсь в помещении, и решив попытаться со­браться с мыслями, я вышел прогуляться на улицу. Вновь и вновь мой ум возвращался к прекрасному утреннему переживанию, и я пытался воскресить его в памяти — но тщетно. Я чувствовал сла­бость во всем теле, особенно в ногах. Прохожие не возбуждали во мне никакого интереса, и я продолжал идти по улице, безучастный ко всему происходящему, что было не свойственно мне в обычные дни. Возвратившись к своему столу раньше, чем собирался, и не в силах сосредоточиться на работе, я провел остаток дня, бесцельно провозившись с бумагами.

По возвращении домой я не почувствовал себя ни на йоту луч­ше. Я не мог заставить себя спокойно усесться и открыть книгу, как я это обычно делаю по вечерам. Я поужинал без всякого удовольст­вия в полном безмолвии и лег в постель. Обычно я засыпаю почти мгновенно, как только моя голова касается подушки, но эта ночь бы­ла беспокойной и тревожной. Я никак не мог увязать экзальтацию, пережитую сегодня утром, с последовавшей за ней депрессией и постоянно ворочался в кровати с боку на бок. Необъяснимое чувство страха и неуверенности овладело мной. Охваченный дурными пред­чувствиями, я наконец заснул. Мой сон был исполнен странных ви­дений и то и дело прерывался. Приблизительно в три часа ночи я окончательно проснулся. Некоторое время я неподвижно сидел на кровати. Сон не придал мне бодрости. Я все еще чувствовал себя утомленным, и моим мыслям недоставало ясности. Приближалось обычное время моих медитаций. Я решил приступить к медитации немного раньше, чтобы солнце больше не потревожило меня. Тихо, чтобы не разбудить жену, я поднялся с кровати и отправился в свой кабинет. Как обычно, я расстелил на полу одеяло и, сев на него со скрещенными ногами, начал медитировать.

Как я ни старался, мне не удалось достичь обычной концентра­ции. Мои мысли принимали то одно, то другое направление, и вмес­то того, чтобы добиться состояния счастливого ожидания, я ощущал нервозность и беспокойство. Наконец после многочисленных усилий мне удалось какое-то время удержать внимание на обычном объек­те. Но ничего не произошло, и я начал сомневаться в подлинности моего предыдущего опыта. Я предпринял еще одну попытку, на этот раз с большим успехом. Собравшись, я успокоил свои блуждающие мысли и, сосредоточив внимание на макушке головы, попытался визуализировать цветущий лотос. Как только я достиг обычного уров­ня устойчивости ума, ощущение движущегося вверх потока вновь возникло во мне. Я не позволил своему вниманию отвлечься и вновь услышал ревущий звук в тот миг, когда поток ослепительного света ворвался в мой мозг, наполняя меня жизненной силой. Я ощутил, как расширяюсь во всех направлениях за пределы плоти, полно­стью захваченный созерцанием блистающего света, становясь с ним одним целым, но все же до конца не сливаясь с ним. Состояние дли­лось меньше времени, чем вчера, а чувство экзальтации было не та­ким сильным. Вернувшись в нормальное состояние, я услышал, как дико бьется мое сердце, и ощутил горечь во рту. У меня возникло чувство, словно поток раскаленного воздуха пошел через все мое тело. Чувство усталости и упадка сил было более сильным, чем вче­ра.

Чтобы восстановить силы и спокойствие, я некоторое время от­дыхал. Еще не рассвело, и я убедился в том, что переживание было подлинным, солнце не имело ни какого отношения к увиденному мной внутреннему свету. Но откуда взялись депрессия и беспокой­ство? Почему отчаяние овладело мной, когда я должен был благо­словлять свою счастливую звезду и радоваться удаче? Я почувство­вал нависающую угрозу со стороны чего-то превосходящего мое по­нимание — опасность, исходящую от чего-то неощутимого и таинст­венного, чего я не мог ни постичь, ни проанализировать. Тяжелая туча депрессии и тоски, не имеющая никакого отношения к внеш­ним обстоятельствам, поднявшись из глубин моего существа, навис­ла надо мной. Я чувствовал себя совсем не тем человеком, каким был всего несколько дней назад. Во мне поселился страх перед этой неизъяснимой переменой, страх, от которого я не мог избавиться, несмотря на все усилия воли. Тогда я еще почти не осознавал, что с этого дня больше никогда не стану прежним и что, совершив необ­ратимый шаг без достаточной подготовки и необходимых знаний, я активизировал одну из самых грозных и чудесных сил в человеке; не осознавал, что, не ведая того, повернул ключ в двери, ведущей к самой сокровенной тайне древних и отныне долгое время обречен жить на гране между жизнью и смертью, между разумом и безуми­ем, между светом и тьмой, между небесами и землей.

Я начал практиковать медитацию с семнадцати лет. Провал на выпускных экзаменах в колледже, из-за которого я не смог посту­пить в университет в том году, произвел переворот в моем юном уме. Я был не столько расстроен провалом и потерей целого года, сколько мыслью о том, какую боль я причиню этим своей матери, которую столь горячо любил. Дни и ночи я терзал свой ум, пытаясь найти правдоподобное объяснение своего провала — объяснение, способное хоть отчасти смягчить горесть известия. Она была так уверена в моем успехе, что мне не хватало смелости одним махом лишить ее иллюзий. Я был примерным учеником колледжа, зани­мавшим в нем почетное место, но вместо того, чтобы посвятить сво­бодное время подготовке к экзаменам, я читал книгу за книгой из школьной библиотеки. Слишком поздно я понял, что некоторые предметы не знаю вообще, и у меня нет никаких шансов сдать экза­мены. Прежде я никогда не испытывал позора провала. Учителя всегда высоко отзывались о моих способностях, и сейчас я чувство­вал крайнюю подавленность при мысли о матери, привыкшей гор­диться моими успехами и уверенной в блестящем будущем своего сына.