Она приказала себе не открываться ему, играть в недотрогу — в конце концов, что может больше завлечь мужчину, у которого есть все, чем отказ в единственном, чего он, казалось, жаждал? Но как только его губы коснулись её губ, ее тело стало жидким. Такова была его власть над ней. Будь оно все проклято.
Как ему всегда удавалось это делать? Взять верх? Она так хотела хоть раз овладеть им.
Но когда Маркус на мгновение отстранился, его темные глаза поймали ее взгляд, ее пронзила волна удовольствия.
"Мне нравится находить тебя такой", — прошептал он. "Ждать с таким нетерпением. Хотеть".
Он поднял ее и усадил на маленький столик для макияжа. Стоя на коленях, он раздвинул ее ноги и наклонился вперед, чтобы глубоко вдохнуть, его зубы зацепились за верхнюю часть ее кружевных трусиков. "Мне нравится чувствовать, как сильно ты меня хочешь".
Кора почувствовала, как вспыхнуло ее лицо. Каким бы спокойным, холодным и профессиональным ни был Маркус внешне по отношению ко всем остальным, с кем она когда-либо видела его в общении, все равно было удивительно, каким грубым и жестоким он иногда мог быть в постели. Или на столике для макияжа, как сейчас.
Она соединила ноги вместе, но ему это не понравилось. Он раздвинул ее бедра и шагнул между ними, поднимаясь на ноги, при этом передняя часть его модных костюмных брюк непристойно торчала. Он быстро расстегнул их. И все ее планы вылетели в окно. Она просто хотела, чтобы он был в ней сейчас, любым способом.
Она подумала, что он может ворваться в нее быстро и резко, как он часто делал в темноте. Сколько бы раз она ни говорила себе, что больше не будет, всегда заканчивалось тем, что она принимала его в свои объятия, прижималась к нему и весь день жила ради того получаса ночью, когда его руки потянутся к ней в темноте.
В эти моменты так легко было забыть о правде их ситуации. Что для него она была лишь трофеем его последней победы. Потому что он победил, подавив кратковременное восстание Титанов на Новом Олимпе. Прошло уже несколько месяцев, а от банды, которой теперь руководила ее мать, не было никаких вестей.
Маркус победил, как и всегда. Не было смысла сопротивляться ему. Он обладал волей, не похожей ни на кого из тех, кого она когда-либо встречала, а это о многом говорит, учитывая, что она была воспитана Деми Титан.
И все же Коре приходилось цепляться за свое чувство собственного достоинства. Она не могла позволить Маркусу полностью уничтожить себя. Именно поэтому она продолжала свою тщетную попытку одержать верх в этом браке. Возможно, она никогда от него не сбежит, но это не значит, что она должна вечно мучиться от своей безответной любви к нему.
Но подождите, нет, она не любила его. Это было просто увлечение.
И это было увлечение, от которого она так или иначе излечится… Но она безуспешно пыталась уже несколько месяцев.
В то же время она хотела добиться с ним более ровных отношений. Именно поэтому она с такой силой бросилась в светскую жизнь. Она была полна решимости жить отдельно от него. И, возможно, если бы она больше отстаивала себя в их постельных играх, то не чувствовала бы себя так подавленной им каждый раз и такой разбитой в последствии.
Она могла собирать себя по кусочкам столько раз.
Потому что, хотя умом она понимала, что для Маркуса это всего лишь трах, для ее глупого сердца это часто было похоже на занятие любовью.
Вот почему сегодня она надела свои доспехи и удивила его нападением в полный рост.
Но уже через пять минут он уложил ее на спину и одной рукой нежно провел по ее горлу.
Его темные глаза на мгновение заглянули в ее, и у нее перехватило дыхание. Он был так великолепен, его лицо было изваяно с четкими линиями и властными углами. Даже сквозь смокинг она чувствовала мощь его большого тела, мускулы, выступающие на фоне дорогой ткани.
Она подняла руку и потянулась к его щеке. Как давно она не видела его таким при свете дня?
Но он схватил ее за запястье, прежде чем она успела прикоснуться к нему, и прижал ее запястье к кровати над ее головой. Она не могла сдержать хныканье, которое вырвалось у нее при этом властном движении. Все, что он делал возбуждало ее. Все, чем он был.
Она думала, что он вытащит себя и возьмет ее прямо там. Она была всего в нескольких секундах от того, чтобы умолять его об этом.
Но вместо этого он отстранился и перевернул ее так, что она оказалась на руках и коленях (на четвереньках). Однако он не заставил ее долго ждать. Он стянул с нее кружевное белье и тут же стал гладить ее. Она была вся мокрая и его проход был гладким.
Очевидно, он не искал гладкости.
Он вытащил и грубо вошел в нее, и, боги, это было так приятно. Как будто он претендовал на нее. Как будто ей действительно удалось разбудить его хоть раз.
Она с силой прижалась к нему задом, и он выругался, сжимая ее бедра в карающей хватке, продолжая входить в нее.
Она попыталась посмотреть на него через плечо, но он не выдержал. Он положил руку ей на шею, побуждая ее опуститься на кровать задницей вверх.
Он последовал за ней, его тело доминировало над ее телом, а его неустанные толчки продолжались. "В следующий раз, когда ты вздумаешь искушать меня такими тонкими трусиками, богиня, — шипел он ей на ухо, — помни, что нужно быть осторожной в своих желаниях. Ты только заставляешь меня напоминать тебе, кому ты принадлежишь".
Она была на грани с тех пор, как он впервые вошел в нее, но его слова подтолкнули ее за грань. Он попал в ту самую идеальную точку глубоко внутри. Да, о боги, да. Чтобы