209
Чтобы медведь пришел к порогу
Чтобы медведь пришел к порогуИ щука выплыла на зов,Словите ворона-тревогуВ тенета солнечных стихов.
Не бойтесь хвойного бесследья,Целуйтесь с ветром и зарей,Сундук железного возмездьяВзломав упорною рукой.
Повыньте жалости повязку,Сорочку белой тишины,Переступя в льняную сказкуЗапечной, отрочьей весны.
Дремля, присядьте у печурки —У материнского сосца,И под баюканье снегуркиДождитесь вещего конца.
Потянет медом от оконца,Паучьим лыком и дуплом,И весь в паучьих волоконцахТоптыгин рявкнет под окном.
А в киновареном озерке,Где золотой окуний сказ,На бессловесный окрик зоркоБлеснет каурый щучий глаз.
210
Гробичек не больше рукавицы,
Гробичек не больше рукавицы,В нем листочек осиновый, белый.Говорят, что младенческое телоЛегкокрылей пчелки и синицы.
Роженичные ж боли — спицы,Колесо мученицы Екатерины,Все на свете кошмы и периныОт кровей Христовы багряницы.
Царский сын, на вымени у львицыЯ уснул, проснулся же поэтом:Вижу гробик, листиком отпетымВ нем почили горькие страницы.
Дайте же младенчику водицы,Омочите палец в синем море."..Уши мира со стихами в споре:Подавай им строки, как звоницы.
Гробичек не больше рукавицы,Уплывает в сумерки и в свечи…Не язык ли бедный человечийПогребут на вечные седьмицы?
211
Есть каменные небеса
Есть каменные небесаИ сталактитовые люди,Их плоскогорья и лесаНе переехать на верблюде.
Гранитоглавый их корольНа плитняке законы пишет;Там день — песчаник, полночь — смоль,И утро киноварью дышит.
Сова в бычачьем пузыреТуда поэта переносит,Но кто о каменной зареКосноязыкого расспросит?
И кто уверится, что НойДосель на дымном Арарате,И что когда-то посох мойСразил египетские рати?
Хитрец и двоедушный плут —Вот Боговидящему кличка…Для сталактитовых ИудНе нужно красного яичка.
Им тридцать сребренников дай,На плешь упроченные лавры;Не Моисею отчий крайЗабьет в хвалебные литавры.
Увы, и шашель платянойЖивет в порфирном горностае!Пророк, венчанный купиной,Опочивает на Синае.
Каменнокрылый херувимЕго окутал руд наносом,Чтоб мудрецам он был незрим,Простым же чудился утесом.
212. ТРУД
Свить сенный воз мудрее, чем создать«Войну и Мир», иль Шиллера балладу.Бредете вы по золотому саду,Не смея плод оброненный поднять.
В нем ключ от врат в Украшенный Чертог,Где слово — жрец, а стих — раджа алмазный,Туда въезжают возы без дорогС билетом: Пот и Труд многообразный.
Батрак, погонщик, плотник и кузнецДавно бессмертны и богам причастны:Вы оттого печальны и несчастны,Что под ярмо не нудили крестец.
Что ваши груди, ягодицы, пяткиНе случены с киркой, с лопатой, с хомутом.В воронку адскую стремяся без оглядки,Вы Детство и Любовь пугаете Трудом.
Он с молотом в руках, в медвежьей дикой шкуре,Где заблудился вихрь, тысячелетий страх,Обвалы горные в его словах о буре,И кедровая глубь в дремучих волосах.
213
Громовые, владычные шаги,
Громовые, владычные шаги,Пята — гора, суставы — скал отроги,И вопль Земли: Всевышний, помоги!Грядет на ны Сын Бездны семирогий!
Могильный бык, по озеру крыло,Ощерил пасть кромешнее пещеры:«Мне пойло — кровь, моя отрыжка — зло,Утроба — ночь, костяк же — камень серый».
Лев четырех ветров залаял жалким псом:Увы! Увы! Разбиты семь печатей…И лишь в избе, в затишье вековом,Поет сверчок, и древен сон палатей.
Заутра дед расскажет мудрый сонПро Светлый град, про Огненное древо,И будет строг высокий небосклон,Безмолвен труд, и зелены посевы.
А ввечеру, когда тела без сил,Певуча кровь и сладкоустны братья, —Влетит в светелку ярый ГавриилБлагословить безмужние зачатья.
214
Два юноши ко мне пришли
Два юноши ко мне пришлиВ Сентябрьский вечер листопадный,Их сердца стук, покой отрадныйК порогу милому влекли.
Я им писание открыл,Купели слез глагол высокий,«Мы приобщились к Богу сил» —Рекли пророческие строки.
«Дела, которые творю,И вы, птенцы мои, — творите…»Один вскричал: «я возгорю»,Другой аукнулся в зените.
И долго я гостей искал:«Любовь, явись! Бессмертье, где ты?..»«В сердечных далях теплим светы» —Орган сладчайший заиграл.
И понял я: зачну во чреве,И близнецов на свет рожу:Любовь отдам скопца ножу,Бессмертье ж излучу в напеве.
215
Братья, это корни жизни –
Братья, это корни жизни —Воскресные умытые руки,Чистая рубаха на отчизне,Петушиные, всемирные звуки!
Дагестан кукарекнул Онеге,Литва аукнулась Якутке:На душистой, сеновозной телегеОтдохнет Россия за сутки.
Стоголовые Дарьи, ДемьяныУзрят Жизни алое древо:На листьях роса — океаны,И дупло — преисподнее чрево.
В дупле столетья — гнилушки,Помет судьбы — слезной птицы.К валдайской нищей хлевушкеПотянутся зебры, веприцы.
На Таити брякнет подойник,Ольховый, с олонецкой резьбою,Петроград — благоразумный разбойникВострубит архангельской трубою:
«Помяни мя, Господи,Егда приидеши во Царствие Твоё!»В пестрядине и в серой поскониХодят будни — народное житье.
Будни угрюмы, вихрасты,С мозольным горбом, с матюгами.,В понедельник звезды не часты,В субботу же расшиты шелками…
Воскресенье — умытые руки,Земляничная, алая рубаха…Братья, корни жизни — не стуки,А за тихой куделью песня-пряха.
216
Миллионам ярых ртов,
Миллионам ярых ртов,Огневых, взалкавших глоток,Антидор моих стихов,Строки ярче косоплеток.
Красный гром в моих крылах,Буруны в немолчном горле,И в родимых деревняхЗнают лёт и клекот орлий.
В черносошной глубинеЕсть блаженная дубрава,Там кручинятся по мнеДве сестры: Любовь и Слава.
И вселенский день придет, —Брак Любви с орлиным словом;Вещий, гусельный народОпочиет по дубровам.
Золотые дереваСвесят гроздьями созвучья,Алконостами словаПорассядутся на сучья.
Будет птичница-душаКорм блюсти, стожары пуха,И виссонами шурша,Стих войдет в чертоги духа.
Обезглавит карандашСводню старую — бумагу,И слетятся в мой шалашСерафимы слушать сагу.
Миллионы звездных ртовВзалчут песни-антидора…Я — полесник хвойных словИз Олонецкого бора.
217