— Ну и смерть, — сказал Маккензи.
— Я примирился с мыслью, что он умер, — сказал Хьюстон. — Хотя звучит жестоко, но это не самый худший способ умереть. Возможно, простейший. Никаких страданий, вы просто засыпаете и никогда больше не просыпаетесь.
— В ваших устах это звучит даже привлекательно, — сказал Демотт. — Как Броновский?
— Трещины нет. Тяжелая контузия. Доктор Блэйк утверждает, что сотрясение мозга в легкой форме. Я забежал посмотреть на него перед выездом, он начал двигаться и казалось делает попытки выбраться на поверхность.
— Есть какой-нибудь прогресс в другом направлении?
— Ничего. Сомневаюсь, что удастся что-нибудь раскопать. Сэм был единственным, кто мог видеть нападавщего, но тысяча к одному, что его ударили сзади, и он даже не успел взглянуть на напавшего, иначе, его бы прикончили. Убив двоих, можно не бояться убить еще одного.
— Вы думаете, это те же люди?
— Для того чтобы это было не так, слишком много совпадений, мистер Брэди!
— Наверно. Этот телекс из Эдмонтона?
Хьюстон почесал голову.
— Говорят, чтобы мы заглушили трубопровод на неделю. Проверят через сорок восемь часов.
— И закодировано собственным кодом кампании, вы говорили? — спросил Демотт.
— Они не скрывают даже, что служат в кампании. Поразительная самоуверенность, и телекс был адресован мистеру Блэку. Только наши могли знать, что он здесь, он же почти постоянно находится в Анкоридже.
— Как Блэк отнесся к этому? — спросил Демотт.
— Трудно сказать. Рыбья кровь, своих чувств не показывает. Я знаю, что бы я чувствовал на его месте. Он ведь генеральный директор, на нем вся ответственность.
Хьюстон был к Блэку несправедлив. Когда они добрались до его кабинета в центре управления, Блэк выглядел совершенно явно несчастным и растерянным. Он сказал:
— Я вам искренне благодарен за то, что вы прилетели, мистер Брэди. Представляю, как ужасен был полет глубокой зимней ночью. — Он повернулся к высокому загорелому мужчине с волосами стального цвета. — Познакомьтесь, пожалуйста, мистер Моррисон, ФБР.
Они обменялись рукопожатиями.
— Наслышан о вас, мистер Брэди. Могу поспорить, вам не приходится иметь дела с подобными историями в странах Залива.
— Никогда. Не говоря уж об этой чертовой стуже. Мистер Хьюстон сказал, что вы оказались просто перед глухой стеной. Финлэйсон бесследно исчез.
— Мы надеялись, что может вам, на свежую голову, удастся что-нибудь придумать.
— Боюсь, вы обратили ваши надежды не на того. Я предпочитаю, чтобы криминальным расследованием занимались профессионалы. Я и мои коллеги занимаемся только случаями промышленного саботажа, хотя в данном случае, без сомнения, саботаж и разбойное нападение имеют общее начало. Вы, конечно, сняли отпечатки пальцев в кабинете Финлэйсона?
— Сверху донизу. Сотни отпечатков и ни одного подозрительного. Ни одного, которого там не должно быть.
— Вы имеете в виду, что там нет отпечатков посторонних лиц, не имеющих права доступа в кабинет?
— Именно. — Моррисон кивнул.
— Так как мы уверены, что орудуют свои, значит любой, чьи отпечатки в кабинете есть, находится под подозрением, — хмуро сказал Брэди.
— Нашли то, чем ударили Броновского? — спросил Маккензи человека из ФБР.
— Нет. Доктор Блэйк предполагает, что удар был нанесен ружейным прикладом.
— Где врач? — спросил Демотт.
— В изоляторе, с Броновским, только что пришедшим в сознание. Тот еще не двигается и говорит бессвязно, но кажется, с ним все обойдется.
— Хотелось бы увидеть их обоих.
— Не знаю, — усомнился Блэк. — Доктора-то, пожалуйста, но разрешит ли он вам говорить с Броновским.
— Не может он быть так уж плох, если пришел в сознание, — сказал Демотт. — Время не терпит. Он единственный, кто может знать, что случилось с Финлэйсоном.
Когда они вошли в палату, Броновский вполне внятно говорил что-то доктору Блэйку. Он был очень бледен, вся правая сторона головы выбрита, толстая повязка, наложенная на висок, захватывала и макушку, и ухо до мочки. Демотт посмотрел на врача, высокого темнокожего человека с мертвенно бледным лицом и крючковатым носом.
— Как пациент?
— Пришел в себя. Рана не очень опасная. Он был сильно оглушен, что способствует некоторому сотрясению мозга. Головная боль на пару дней.
— Пара коротких вопросов к Броновскому.
— Только, если коротких. — Доктор Блэйк кивнул компаньонам Демотта.
— Вы видели человека, который вас ударил? — спросил Демотт.
— Видел!? — воскликнул Броновский. — Да я даже не слышал его. Все, что я знаю, что я вдруг оказался лежащим на этой кровати.
— Вы знали, что исчез Финлэйсон?
— Нет. Когда это произошло?
— Прошло уже несколько часов. Вероятно, еще до того, как вас стукнули. Вы его видели? Говорили с ним?
— Да. Я работал над тем отчетом, который вы запросили. Он расспрашивал меня о разговоре с вами, потом ушел. — Броновский подумал. — Да, это был последний раз, когда я его видел. — Он посмотрел на Блэка. — Те бумаги, над которыми я работал, все еще лежат на столе?
— Да, я их там видел.
— Не могли бы вы убрать их обратно в сейф, это конфиденциальная информация.
— Я уберу, — сказал Блэк.
— Можно вас на минуту, доктор? — спросил Демотт.
— Вот он я. — Врач вопросительно посмотрел на Демотта.
— Вы хотите, чтобы я рассказывал о своей подагре и обморожениях при посторонних? — Демотт невесело улыбнулся.
— Вы в прекрасной форме, на мой взгляд, — сказал доктор Блэйк, когда они вошли в его кабинет.
— Разве что становлюсь старше с каждым годом. Вы были на четвертой станции?
— Ах, так это все-таки по тому делу? Что вам помешало обсуждать это прямо там?
— Я по натуре скрытный, недоверчивый и подозрительный.
— Я был там вместе с Финлэйсоном. — Лицо Блэйка исказила гримаса. — Кошмарное было зрелище. А уж об убитых и говорить нечего. Ужас.
— Да, так оно и было, — согласился Демотт. — Вскрытие проводили вы?
— А у вас есть право задавать мне такие вопросы? — спросил доктор Блэйк после некоторой паузы. Демотт кивнул.
— Думаю, да, доктор. Мы все заинтересованы в правосудии. Я пытаюсь узнать, кто убил тех двоих, а может быть, и троих, если Финлэйсон не будет найден.
— Ну, хорошо, — сказал Блэйк. — Да, вскрытие проводил я. Должен признать, поверхностное. Когда человеку всаживают пулю в лоб, бессмысленно выяснять, не от инфаркта ли он умер. Хотя, должен вам заметить, что и самого взрыва хватило бы, чтобы их убить.
— Пули были еще в голове?