– Что я слышу! Звезда пала с небосклона?
– Пала и очень сильно.
– Рога наставила?
– А ты что ей свечку держал?
Воропаев махнул рукой
– Тоже мне тайна за семью печатями. Да на ней пробы ставить негде. Я, конечно, понимаю, общение с бывшей женой в течение двух месяцев, заставило тебя броситься очертя голову в полынью, но не в такую же глубокую.
– Саш, я никогда не понимал этих твоих фразеологических оборотов. У неё, что на лбу написано, что она шлюха? Или я ясновидящий?
– Написано, ещё как написано. И что выгнал?
– Выгнал.
– Значит, появился кто-то другой?
Полонский отодвинул тарелку в сторону и, уперев локти в стол, обхватил голову руками.
– Я не знаю, как это назвать, то новое, о котором ты говоришь. Веду себя, как дурак, словно морок навели.
– Ты это о чём?
– Знаешь, я никогда даже не смотрел в сторону таких женщин. Милые простушки, серые мышки, ты же знаешь, всегда не интересовали меня. Я ведь и в Лизку влюбился с первого взгляда, как только увидел её сногсшибательную красоту. Мне всегда нравились успешные и деловые, яркие и роскошные. А здесь…
– А здесь… Кто она?
– Мария Владимировна Урбенина. Скромная, милая женщина. Воспитатель детского сада, куда ходит мой Максим.
– Симпатичная?
– Она миленькая. Её внешность не подведёшь ни под один из привычных эталонов, к тому же просто и не модно одета, замучена, подавлена и ещё… у неё физический недостаток… – Ростислав взглянул в глаза друга.
– Какой?
– После серьёзного ДТП она сильно хромает.
Воропаев пристально смотрел на Полонского.
– Не смотри на меня так, и не говори мне о жалости.
– А я разве что-то сказал?
– По глазам вижу. Я ведь, когда с ней рядом не вижу ничего этого, понимаешь? Не вижу ни её хромоты, ни её простенькой внешности. Я вижу свет, который идёт от неё, её эфемерность, затягивает меня с головой, словно в омут. Знаешь, она похожа на мечту, которую жаждешь всю жизнь, и ускользающую от тебя постоянно.
– Вот это тебя разобрало. Да, ты влюбился в неё, Полонский.
Ростислав махнул рукой.
– Да, брось ты, влюбился. Ты же знаешь, я любил всегда только Лизу.
– Знаю, потому и портрет её держишь до сих пор на рабочем столе в кабинете.
– А ты откуда знаешь? Ты ведь у меня давно не был.
Воропаев усмехнулся.
– Сам такой был, и после развода Ленкину фотографию долго держал на заставке экрана мобильного телефона. А потом просто взял и удалил все снимки, что были. Все до единого.
– И стало легче?
– А ты попробуй, только без сожаления отправь в мусорное ведро вместе с рамкой. Ну а как к тебе относится эта женщина, о которой ты говорил?
– Замечаю интерес в её глазах, но активности нет, да это и не в её складе характера. Знаешь, я ведь даже не знаю, как ухаживать за такими женщинами. С Лизой у нас всё было быстро, просто и понятно. Она была боевая, и с ней я не боялся делать решительных шагов, а здесь…
– Так ты решил всё-таки попробовать?
– Не знаю. Тянет меня к ней, понимаешь. Словно к родному человеку. Обнять хочу, прижать к себе, почувствовать её тепло и не отпускать никуда.
– Ну, так в чём дело? Начни ухаживать, а там разберёшься по ходу.
– Не знаю. Боюсь обидеть. Сделать что-то не так. Она ведь уже сильно обожглась в жизни и следы эти, – он показал на своё лицо, – от её бывшего мужа.
– О, как! Там ещё и бывший муж есть.
– Та ещё сволочь. Это ведь он сбил её на машине.
– Чего?
– Да.
– Вот это новости. И что ему нужно от неё сейчас после развода?
– Видимо понял, что снова нуждается в ней.
– У них были дети?
– Какие там дети. Он бросил её через три месяца после свадьбы.
– Да, Полонский, умеешь ты себе создавать трудности. А что за малый?
– Малый? Там детина будь здоров. Я знаю о нём немного. Может, ты покопаешь? – Ростислав умоляющим взглядом посмотрел на Воропаева.
Александр пожал плечами.
– Диктуй фамилию. Это несложно. Только предупреждаю сразу, у меня сейчас одна строптивая бизнес-леди в клиентах, выслеживает своего мужа на предмет измены, и потому я занят постоянно, так что последить за бывшим мужем твоей пассии не смогу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Мне это и не нужно. Просто хочу знать о нём, кто он и что из себя представляет.
– Не вопрос. Сегодня воскресенье, а завтра к вечеру позвоню, и всё узнаешь. А насчёт этой женщины, я думаю, тут главное не спешить и коней попридержать будет не лишним. Отпусти всё на волю судьбы. Пусть всё идёт, как идёт. Себя лучше поймёшь, разберёшься со своим винегретом в голове и ей время нужно, если действительно интерес к тебе имеет. Ваше от вас никуда не денется если судьба, а если нет, то и жалеть не о чем, – Воропаев посмотрел в окно на забрезживший рассвет. – Чёртов дождь, опять пошёл, а у меня сегодня неожиданная работа появилась после обеда, – тихо выругался Александр.
– А я машину бросил в соседнем дворе, у вас тут всё забито. Придётся слегка промокнуть, – Ростислав поднялся на ноги и подошёл к окну, пристально вглядываясь в стекающие мокрые дорожки на стекле.
– Пережди, кто тебя в шею гонит? Торопишься что ли? С удовольствием бы одолжил тебе зонт, да ты же знаешь, в моём доме он отсутствует.
– Нет, оставаться не буду. Поеду домой. Я и так тебя разбудил. Может, ещё ляжешь спать.
– Не спал я уже давно. Работа же говорю, срочная после обеда появилась. Так что не чувствуй себя виноватым.
– Ладно, Саша, спасибо за завтрак, приют и разговор по душам. Знаешь, никогда не любил обнародовать своё личное, но сейчас было крайне необходимо выговориться.
– Ситуация особая, вот и понадобилось. Если всё сладится, не забудь познакомить со своей просто Марией.
– Непременно, – Полонский улыбнулся, направляясь в прихожую. – Ладно, пока, – он взял ключи от машины с тумбочки и приоткрыл дверь. – Ну а сам, когда уже поселишь здесь в этих стенах женский дух? – Ростислав обвёл взглядом квартиру друга.
– Никогда. Эта квартира была и останется моей холостяцкой берлогой, но я не монах и послушания никому не давал, так что за мою сексуальную жизнь можешь не волноваться, – Александр хитро улыбнулся.
– Кто бы сомневался… – громко рассмеялся Полонский. – Ну, давай, пока, – он протянул руку другу.
– Пока! Удачи!
Закрыв дверь, Воропаев подошёл к окну и с улыбкой посмотрел, как Полонский, перепрыгивая через лужи, покидает его двор, пешком направляясь к своей машине. Одежда его моментально промокла, и он, согнувшись, стремительно пересёк двор, пытаясь укрыться от ветра и холодных дождевых капель в арке проезда соседнего дома.
Воропаев убрал посуду в раковину и, освободив стол, поставил ноутбук и, открыв свою личную базу данных, начал перебирать списки в поисках Иверского Степана Николаевича.
Глава 10
Куликов остановился в зале ожидания аэропорта и, поставив чемодан на пол, осмотрелся по сторонам. Он надеялся увидеть среди встречающих сияющие глаза своей любовницы. Но вместо ожидаемой радужной встречи заметил её стоявшую у окна к нему спиной. Подняв свой багаж, он быстро направился в её сторону и, обняв её руками за плечи, притянул к себе.
– Привет, дорогая! Я соскучился, – тихо прошептал он ей на ухо, нежно касаясь губами мочки её уха.
– Не боишься так открыто целовать меня в публичном месте? – тихо произнесла Камилла, повернувшись к нему лицом.
– Кого мне бояться? Детка, мы в Питере, а не в какой-нибудь глухой провинции, где все друг друга знают. Так что успокойся, мне опасаться нечего. Моя жена и сын ещё неделю будут в Италии, ну а твой любовник я думаю, сейчас по уши занят делом на рабочем месте. Как тебе удалось вырваться в аэропорт в разгар рабочего дня?
– Даня, нам нужно поговорить. Только не здесь.
– Что-то случилось? – он пристально посмотрел в её глаза.
– Случилось.
– Ты меня пугаешь.
– Даниил, пойдём куда-нибудь, прошу тебя. Тут все глазеют. Я не могу тут говорить.