Читать интересную книгу Яик-Горынович - Павел Георгиевич Малов

арестована и заточена в страшную Петропавловскую крепость. На первом допросе присутствовали и оба фигуранта казачьей жалобы: вице-президент Военной коллегии Захар Григорьевич Чернышев и блистательный фаворит Екатерины, один из организаторов дворцового переворота 1762 года, генерал-фельдцейхмейстер русский армии Григорий Григорьевич Орлов. Закованных в железа яицких депутатов, как опасных государственных преступников, жестоко пытали, требуя назвать имена зачинщиков мятежа и убийц Михаила Михайловича фон Траубенберга. Все иллюзии казаков насчет справедливого рассмотрения своего дела оказались тщетными. Впрочем, чего и следовало ожидать!

На следующий день императрица Екатерина, посовещавшись со своим фаворитом Григорием Орловым и графом Захаром Чернышевым, приняла решение незамедлительно откомандировать из бывшей российской столицы, города Москвы, на непокорный Яик опытного военачальника, большого специалиста по подавлению крестьянских бунтов генерал-поручика Федора (Фердинанда) Юрьевича Фреймана. Ему предписывалось, не дожидаясь оказии, незамедлительно выехать в Оренбург, совместно с губернатором, генерал-поручиком Иваном Андреевичем фон Рейнсдорпом сформировать в городе корпус общей численностью три с половиной – четыре тысячи человек при двух десятках орудий и двинуться на усмирение бунтовщиков. Восставших надлежало примерно наказать, а Яицкое войско реорганизовать по новому артикулу, в соответствии с правительственными предписаниями.

В начале июня корпус генерала Фреймана выступил из Оренбурга к Яицкому городку. Навстречу ему повстанцы выдвинули свое войско: около двух с половиной тысяч конных казаков с несколькими полевыми пушками, отбитыми в свое время у генерала Траубенберга. В шестидесяти верстах от Яицкого городка, на реке Ембулатовке, произошло решительное сражение, в результате которого мятежники были наголову разбиты правительственными войсками и в панике бежали в городок. Там среди жителей и повстанцев поднялся переполох: непослушные не знали, на что решиться – защищать ли крепость от солдат Фреймана или бежать в степь и скрываться по сыртам и буеракам.

Атаманы спешно собрали малый войсковой круг на берегу Чагана (многие активные мятежники уже загодя утекли из городка). После долгой перепалки и горячих – до хватания за грудки – споров было решено ни в чем не повинные семейства свои смертельной опасности не подвергать и от приступающего неприятеля в городе не обороняться.

Видные вожаки повстанцев Иван Иванович Ульянов, сотник Иван Кирпичников и старшина Трифонов сагитировали человек четыреста не сдаваться в руки карателей генерала Фреймана, а идти с оружием в конном строю к Волге и, переправившись через нее, дальше в Россию. За Волгой казаки рассчитывали взбунтовать местных помещичьих мужиков, присоединить к своей партии и решительно ударить на Москву.

План был в тех условиях, конечно же, неосуществим. Мятежники и сами понимали это и потому на случай, если за Волгой у них ничего не выгорит и правительственные команды их к Москве не допустят, был предусмотрен запасной вариант. Можно было поворотить на юг и, минуя, как они выражались Черкасское, то есть столицу Войска Донского Черкасск, пройти на Кубань к живущим там, на землях Крымского ханства, беглым казакам-некрасовцам.

Но планам этим не суждено было сбыться. 6 июня генерал Фрейман занял Яицкий городок. Сразу же за беглецами к Волге была наряжена усиленная команда в девятьсот человек солдат и казаков послушной, старшинской стороны, которые вновь подняли головы. Фрейман на этом не успокоился и срочно отправил курьера за помощью в Астрахань. Астраханский губернатор Бекетов выделил еще восемьсот человек драгун и служилых конных татар для поимки беглецов.

Узнав от лазутчиков о погоне и уразумев, что им через матушку Волгу солдаты переправиться не дадут, мятежники разъехались по степи в разные стороны. Одни подались на север, к раскольникам на Иргиз, другие – на Узени, третьи вернулись к Яицкому городку и попрятались по степным хуторам. Несколько десятков бунтовщиков солдаты схватили около Волги, в том числе сотника Кирпичникова и старшину Трифонова. Забив в колодки, отправили под усиленным конвоем в Оренбург.

Правительство жестоко расправилось с побежденными яицкими мятежниками. После разгрома восстания на Яике якобы временно был упразднен казачий круг. Вместо войсковой канцелярии, или «избы», как ее попросту называли казаки, появилась «комендантская канцелярия». По распоряжению императрицы в Яицком городке был расквартирован гарнизон из регулярных войск, а вместо атамана назначен комендант, полковник Иван Данилович Симонов.

Одновременно вводилась должность городского полицмейстера, которую занял родственник убитого восставшими атамана Тамбовцева, приходившийся ему двоюродным братом. Но продержался он на этом посту недолго. Вскоре, пустив в ход связи в оренбургской губернской канцелярии, Тамбовцева сменил злейший враг казаков войсковой непослушной стороны старшина Мартемьян Бородин. Став отныне начальником городской полиции, Бородин сформировал из казаков послушной старшинской партии крепкую воинскую команду в полтысячи всадников для охраны порядка в городке и розыска в окрестностях воров и татей.

Сразу же началось дознание по делу о мятеже и убийстве в январе генерал-майора фон Траубенберга и войскового атамана Тамбовцева. В августе в Оренбурге учредили новую следственную комиссию под руководством полковника Неронова, которая сразу же приступила к делу. Всюду по степи искали скрывавшихся мятежников, ловили, заковывали в кандалы и отправляли по этапу в оренбургскую тюрьму.

На Яике-Горыновиче наступили безрадостные, черные дни…

Часть третья

Началось!

Глава 17

Напутствие Филарета

1

В небольшой гостевой горенке кельи игумена Филарета Семенова, настоятеля старообрядческого скита Введения Богородицы на Иргизе, полумрак. Горят только несколько свечей в подсвечнике да лампада в правом углу, под иконами. Потрескивает дровами печка, но в помещении все равно зябко, так что изо рта идет пар. В комнате двое: сам старец Филарет, облаченный в старую, повытертую во многих местах рясу и в тулуп поверху, и чернобородый, среднего роста, мужчина, остриженный по-казачьи, в кружок. Несмотря на кажущееся христианское смирение, опущенный долу взгляд горящих, цыгановатых глаз и молитвенно сцепленные на коленях пальцы, вид у человека самый наиразбойный. Все в нем выдавало скорее недавнего лихого рубаку, выпивоху и любителя бабьих утех, нежели благочинного ревнителя старой православной веры.

Филарет, однако, значения этому не придавал, на своем долгом веку, претерпев столько страданий и гонений за истинную веру, а веры он придерживался старой, привык иметь дело со всякого звания народом, в том числе и с душегубцами. Филарет считал, что для достижения цели все средства хороши, а цель у него была одна: искоренение на Руси проклятой никонианской ереси.

Старец не без основания считал себя продолжателем дела преподобного протопопа Аввакума, втайне мечтал о духовном лидерстве среди старообрядцев и всю жизнь свою посвятил этой борьбе. Филарет боролся с никонианами, за что был отлучен от православной церкви, лишен Христова причастия и предан анафеме. Уйдя из центральной России на реку Иргиз, в лесную заволжскую глушь и поселившись в скиту близ слободы Мечетной, игумен начал бороться с синбирскими провинциальными властями, высылавшими многочисленные