И услышала его шаркающие шаги. Он опять появился, сверкая лысиной в свете заходящего солнца, и не спеша направился к своему столу.
Часы на стене громко тикали.
Моя рука, сжимавшая камеру, была холодной и липкой.
Глядя, как мистер Мортман перебирает содержимое ящика стола, я вдруг почувствовала, что у меня сдают нервы.
"Глупая затея, – думала я. – Игра не стоит свеч.
Я обязательно попадусь».
Как только я шагну вперед, чтобы сделать снимок, он увидит меня.
Он бросится в погоню. Он не выпустит меня из библиотеки, тем более с фотоаппаратом.
Он не выпустит меня отсюда живой.
«Уноси ноги! – возопил внутренний голос. – Скорей, пока можешь – уноси ноги!»
Потом, заглушая его, вмешался еще один. «Не будет он сегодня превращаться в монстра, – говорил этот голос. – Ты впустую тратишь время. Все твои страхи и переживания напрасны».
От всех этих голосов и пугающих мыслей голова шла кругом. Я прислонилась к деревянной полке, чтобы устоять на ногах. На мгновение закрыла глаза, пытаясь прочистить мысли.
«Ну и сколько фотографий получится? – вопрошал один голос. – Сможешь сделать хотя бы три-четыре, прежде чем он догадается, что происходит?»
«Тебе нужен всего один хороший снимок, – успокаивал другой. – Одного качественного, четкого снимка будет более чем достаточно».
«Дай-то Бог, чтобы мистер Мортман мурлыкал погромче, – добавил третий. – Иначе он услышит щелчок затвора».
«Уноси ноги! – вопил четвертый. – Уноси ноги!»
«Тебе нужен всего один хороший снимок…»
«Не дай ему услышать щелчок затвора…»
Я сделала шаг вперед и выглянула из-за полки.
Мистер Мортман, радостно напевая, тянулся за банкой с мухами.
«Да! – воскликнула я про себя. – Наконец-то!»
– Пора ужинать, мои робкие друзья! – жизнерадостно пропел он. И как только он начал откручивать крышку, его голова стала раздуваться.
Глаза выпучились. Рот распахнулся, увеличиваясь в размерах.
Через несколько мгновений его чудовищная голова закачалась над плечами. Выпустив из черного зева свой змеиный язык, он сорвал крышку и извлек из банки пригоршню мух.
– Пора ужинать, мои робкие друзья!
«Пора фоткаться!» – подумала я, собрав в кулак всю свою храбрость.
Дрожащей рукою я поднесла к глазу камеру. Пришлось сжать ее обеими руками, чтобы не так тряслась.
Потом, затаив дыхание, я как можно дальше подалась вперед.
Мистер Мортман чавкал первой пригоршней мух, урча от удовольствия.
Я пыталась поймать его в центр видоискателя.
Я так нервничала, что камера тряслась!
Какое счастье, что он еще и поет, думала я, нащупывая пальцем кнопку.
Он не услышит щелчка затвора.
Я смогу сделать не один снимок.
Вот так. Вот так…
Он до сих пор смакует первую порцию нежных мушек.
«Пора!» – сказала я себе.
И уже готова была нажать на кнопку, как вдруг мистер Мортман резко повернулся.
Охнув, я замерла.
Кровь так стучала в висках, что в глазах темнело.
Что он делает?
Он потянулся за другой банкой. Поставив ее на стол, открутил крышку.
Я снова подняла камеру и, прищурив глаз, посмотрела на монстра в видоискатель.
Что там у него? В банке что-то трепыхалось. Я не сразу поняла, что это мотыльки. Белые мотыльки.
Он поймал одного в кулак и жадно затолкал в пасть. Еще один мотылек выпорхнул из банки, прежде чем мистер Мортман успел закрыть крышку.
Глаза мистера Мортмана выскочили из орбит и поднялись на жгутах, точно поганки. Пасть кривилась и корчилась, перемалывая мотылька.
Сделав еще один глубокий вдох и задержав дыхание, я как можно дальше подалась вперед, поднесла фотоаппарат к глазу – и нажала на спуск.
15
ВСПЫШКА!
Про вспышку забыла, дура!
За всеми треволнениями из-за щелчка затвора я даже не вспомнила, что камера оснащена автоматической вспышкой!
Внезапный сполох белого света вызвал у мистера Мортмана вопль ярости. Ошеломленный, он вскинул руки, чтобы защитить свои огромные глазищи.
Я замерла как громом пораженная… нет, не громом – собственной неосторожностью, собственной глупостью!
– Кто здесь? – зарычал мистер Мортман, по-прежнему прикрывая глаза.
Я поняла, что он не успел меня разглядеть. Судя по всему, его огромные глаза были очень чувствительны к свету. Вспышка на мгновение ослепила его.
Он издал чудовищный рев, эхом отразившийся от стен просторного зала.
Каким-то чудом я смогла прийти в себя достаточно, чтобы отпрянуть назад.
– Кто здесь? – повторил он сквозь хриплый рык. – Тебе не уйти!
Я видела, как он неуклюже движется в мою сторону. Он приближался, вихляясь всем туловищем, словно его глаза до сих пор были ослеплены.
Разинув рот, я с ужасом смотрела на его приближение.
С каждым шагом он ступал все увереннее. Огромные глаза обшаривали ряды стеллажей. Он тяжело дышал, при каждом вздохе издавая яростный рык.
– Кто здесь? Кто здесь?
«Двигайся! – скомандовала я себе, по-прежнему вцепившись в камеру. – Шевелись! Чего ты ждешь?»
– Ты не уйдешь! – снова заорало чудовище.
Еще как уйду!
Он находился уже в трех рядах от меня, пронизывая взором темноту проходов. Выискивая. Высматривая.
Он не видел меня, поняла я. Свет вспышки застиг его врасплох, да к тому же ослепил.
Он не знает, что это я.
Теперь все, что мне нужно – это бежать. Все, что мне нужно – это выбраться отсюда с доказательствами в руках.
Так чего же я жду?
Он приближался. Теперь нас разделял всего один ряд.
«Бежать! – скомандовала я онемевшим ногам. – Бежать! Хватит стоять на месте!»
Я повернулась, налетев на книжную полку. Несколько книг бухнулись на пол.
Беги! Не останавливайся!
Сколько же времени у меня ушло, чтобы начать двигаться! Страх нестерпимой тяжестью пригвождал меня к месту.
Беги, Люси! Он уже за спиной!
Наконец мои ноги все же начали действовать слаженно.
С фотокамерой в руке я побежала через темный проход в дальний конец зала.
– Тебе не уйти! – проревел монстр в соседнем проходе. – Я слышу тебя! Я знаю, где ты!
Издав животный вопль ужаса, я сломя голову бросилась в конец прохода, повернула к выходу… и врезалась в низкую тележку для книг.
Тележка опрокинулась, а я рухнула на нее.
Я больно стукнулась коленками и животом.
Фотоаппарат вылетел из руки и заскользил по полу.
– Тебе конец! – прорычал монстр, возникая из соседнего прохода.
16
Я барахталась, пытаясь встать, но застряла ногой в тележке.
Монстр неуклюже приближался, тяжело дыша.
И опять меня едва не парализовало страхом. Я пыталась приподняться на руках, но тело, казалось, весит целую тонну.
«Я труп!» – подумалось мне.
Наконец я все же приподнялась и сумела высвободиться из тележки.
Труп. Труп.
Сопящий, рычащий монстр находился теперь в каких-нибудь нескольких метрах от меня, с трудом выбираясь из ряда стеллажей.
Подхватив фотоаппарат, я заковыляла к двери – в рассаженной коленке пульсирует боль, голова кружится.
Мне ни за что не выбраться. Ни за что.
И тут раздался оглушительный звон.
Сперва я подумала, что сработала сигнализация.
Но потом я сообразила, что это просто зазвонил телефон.
Добравшись до дверного проема, я оглянулась.
Монстр замер в конце прохода. Черные глаза навыкате покачивались перед его лицом. Разверстая пасть, истекающая зеленой жижей, от удивления вытянулась буквой «О».
Он замер на месте, пораженный внезапным вмешательством.
«Спасительный звонок!» – возликовала я и, распахнув тяжелую дверь, вырвалась на волю.
Я неслась два квартала, кроссовки колотили по тротуару, сердце никак не хотело замедлять свой отчаянный бег. Неслась закрыв глаза, наслаждаясь ощущением теплого свежего воздуха на лице, тепла вечернего солнца, ветра в волосах. Чувством свободы. Свободы и безопасности!