— Вначале в Нексусе, потом следовал за тобой дальше, но прятался. Я его видела возле тебя в среду, но подумала, что показалось — след похожий на след от ищеек отца. Потом он был в теле Ивана, но удержал Кассандру, значит её знал, и меня знал. О боже, она бы тебя убила! Я бы не успела поставить портал! Чем я думала?
Она подняла голову, с ужасом посмотрела на меня. А после осыпала меня поцелуями со словами «как хорошо, что ты живой». Я ничего не понял, но тоже безумно был этому рад.
— Повезло. Хотя я не верю в везение. Кто же это может быть? — задумчиво проронила Аня.
— Эта тварь — кто, а не что?
— «Что» не будет действовать самостоятельно, — она увидела мой непонимающий взгляд. — Тут расхождение мотивов, а следовательно прослеживается скрытая мотивация самого этого «нечто».
— Ты такая умная… Он приходил ко мне. Главный следователь. Сразу как ты от меня ушла. В четверг, кажется. Расспрашивал про Нексус и про тебя. А почему он покинул моё тело, а я выжил, когда Иван в такой же ситуации упал замертво? Ты его из меня изгнала! — догадался я.
— Не изгоняла. Когда я стирала тебе память, я и подумать не могла, что в тебе какая-то там тварь. Ну да, Гриша странно себя повёл и начал стрелять, а потом упал замертво с разрывом сердца.
Она опять принялась водить пальцем по моей груди. Думать ей это не мешало, а мне мешало.
— Наверное у тебя крепкий пятый отдел.
Она положила свою голову мне на грудь, слушая удары моего сердца. После подняла голову, положа мне на грудь руки, а на них подбородок. Я погладил её по спине и она прикрыла глаза, покрываясь мурашками.
— Убирай руки, — предупредила она.
Я послушно убрал, просто обняв её левой рукой за плечи.
— Главный следователь расстроился, когда я ему рассказал… Про него же, — посмеялся я. — Я ведь ему описал его же самого. А он что-то искал, или кого-то. Впрочем я никогда не был силён в разгадывании загадок.
— Мы делали такого, — задумалась Аня. Делали? Эту тварь можно создать? — Это мститель, только какой-то более хитрый. Нужно запытать человека до смерти, и не абы какого, чтоб такое удалось. Ох, отец, на что ты идёшь ради меня…
— Ради себя же он идёт, Аня, — поправил я её.
Она похлопала глазами.
— Действительно, ради себя. А я ему вообще нужна была? Но он же меня оберегал всю мою жизнь, даже когда я для него водила в бой армии и захватывала крепости. Ладно, кто у нас остаётся? Мой отец, который пытается меня найти, потому по следу за нами ходит Кассандра. Новый Бурс, который начал поднимать людские волнения и который хочет меня использовать ударной силой, значит будет идти за тобой. И Валентин Юдович, олицетворяющий текущую власть, который не должен обо мне знать, но есть детали, которые во всём повествовании плохо вяжутся.
— Ты так много говоришь, — заметил я и зевнул.
— Тебе неинтересно?
— Ты говори. Просто я поражаюсь, как скрытная и замкнутая Аннабель Лютая превратилась в разговорчивую и весёлую Аню.
— Аню Шрёдингер? — игриво улыбнулась она. — У меня с тобой голова кругом. Мне нужно думать, а не выходит, — пожаловалась она.
— О да, та же ерунда. Так что, справимся мы, выкрутимся?
— Ещё бы. Только нужно подумать.
Она дала мне буську и отлезла на свою половину, отворачиваясь от меня, чтоб даже не смотреть. Я же на неё смотрел, видя разбросанные в разные стороны рыжие волосы. Она смотрела на свои пальцы левой руки, указательным пальцем правой показывала то на один, то на другой, то на третий. Глаза мои начинали закрываться.
— Макс, — донеслось до меня. Она развернулась вся такая виноватая. — А ты злишься на меня, что я порнушку смотрела?
— Неа, — честно отозвался я.
— Хорошо.
Я начал погружаться в сон, сознание принялось улетучиваться…
— Макс. — Она уже и не отворачивалась от меня. — Это было как-то противно смотреть. Они там делали такое… Так ноги раздвигали, и так как-то… Разве это приятно?
— Ещё может и извращенское что-то смотрела.
Она закрыла своё лицо подушкой, обнимая её. Потом из-за подушки, как из окопа, появились круглые глаза, смотрящие на меня:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Там девушка, она…
— Можешь не описывать, а то умрёшь от стыда сейчас. Вообще, зачем ты это всё смотрела? Тебе ж ничего нельзя.
Она долго не отвечала.
— Великая Адельгейда!.. — выдохнула она и взорвалась яркой вспышкой — я перестал её видеть, глаза снова привыкали к темноте. — Придёт же когда-нибудь наш час. Час придёт, а я не умею и тебе не понравится!
Она уткнулась лицом в подушку и закричала.
— Я сейчас точно от стыда умру. Всё, не смотри на меня!
Я подлез к ней и погладил по голове.
— Всё нормально, — только и нашёлся я. — Я ж тебя не обвиняю.
Она прилезла опять ко мне, положила голову мне на грудь, трогая мою руку.
— Я хотела, чтоб у нас всё было обычно. И оно складывается так хорошо, что прям не верится. Я отрылась тебе, ты открылся в ответ. Я важна тебе, а ты понимаешь, как важен мне. Как мне ничего не запороть?
— Расслабься, потому что я не знаю, — чмокнул я её.
Она закрыла глаза и через какое-то время засопела прямо у меня на груди. Не самая удобная поза для сна, но я боялся её потревожить. И вроде я злился, что мне сон перебили, и теперь я лежал и тупо смотрел в потолок, а вроде и злость, рождаясь, сразу умирала. Я никогда не умел по-настоящему злиться. А сейчас и учиться не хотел.
Утром она растолкала меня, когда уже было светло. Всё же не три часа сна, а хотя бы шесть, и то ладно. Голова была всё ещё ватной, но я встал, глядя, как она одевается. Она отвернулась ко мне спиной, переодевая майку с ночной на обычную. Через всю спину шёл алый шрам, который я не нащупал руками — выглядел немного стрёмно, да и только.
— Если включить воображение, то твой шрам напоминает офигенную татуировку на всю спину, — сообщил я Ане, а у той покраснели уши, но она ничего не ответила.
Я оделся.
— Тебе покушать нужно? — узнала она у меня. — Я вчера разложила то, что дала нам госпожа Ольга, с собой взяла по пирожку.
Она как-то странно на меня посмотрела.
— Нет-нет-нет, — засмущалась она, — не стану я тебе врать! — сообщила она сама себе неловко. — Там было три пирожка, но один я уже съела. Оставшимся делиться не буду!
Я рассмеялся, потрепал ничего не понимающую Аню по волосам.
— Желудок Шрёдингера молчит.
— Почему ты его отдельным от себя считаешь? — удивилась Аня.
— Да потому что он заебал выделываться. Как же мне хотелось бы никогда не хотеть есть. Вот просто чтоб не нужно было. Чтоб как тебе, только ради удовольствия!
Аня задумалась над чем-то, даже губу закусила.
— Я не хочу, чтобы ты умирал, — обняла она меня и шморгнула носом.
— Я умирать не собираюсь ещё очень долго. И вообще, хватит хандрить! У нас всё хорошо! — строго заявил я.
Она подняла на меня испуганный взгляд, похлопала глазами, проронив детское «Правда?». Что-то не такого результата я ожидал от хладнокровной Аннабель Лютой, но лишь улыбнулся, потрепав её по волосам.
Было прохладно, я то и дело тёр руки, переминаясь с ноги на ногу.
— На, — протянула Аня мне байку оверсайз. — А то заболеешь.
Я не смел отказываться.
Сев в транспорт, Аня залипла в телефон, кому-то что-то отвечая и постепенно становясь всё более хмурой.
— Игорь Борисенко предлагает сделку.
— Кто такой Игорь Борисенко?
Аня уже не хмурилась, она улыбнулась мне в ответ.
— А я на тебя не злюсь, что ты глупый. Это ведь хорошо, да? Я просто начинаю делать поправку. Хвали меня! — она почему-то покраснела.
— А сейчас чего краснеть?
— Я никогда ни от кого такого не требовала, показалось неприличным, но тебе память не сотрёшь, поэтому мне просто стало вдруг неловко.
— Ты молодец, — похвалил я её.
Она заулыбалась.
— Так, Игорь Борисенко — это муж Виктории. Её, я думаю, ты запомнил.
Её крик раздался в моих ушах.
— Видимо до конца своих дней, — вздохнул я.