«А ты, Максимка, заботься о ней, даже когда кажется, что не надо».
— Поехали домой. Нужно было сразу домой ехать, ну кто ж знал.
— Я знала! — прошипела она. — Я догадывалась. Но не могла поверить, что Кассандра может быть такой сукой, а отец такой сволочью, хотя мы такую схему проделывали множество раз. Дура. Дура я! И ты… Как ты на меня вообще можешь смотреть, после всего, что видел?
— Держаться друг-друга и больше никого, — повторил я мамины слова. — И тогда, быть может, у нас всё получится. Вставай, — я протянул ей руку.
Она посмотрела на мою руку и вначале одёрнула свои, сложив их лапками, как у тиранозавра. Посмотрела на меня внимательно, не моргая, улыбнулась и схватилась за руку, поднимаясь.
— Я не хочу видеться с Машей, она будет меня напрягать. Я не хочу видеться с любыми людьми, они будут меня раздражать. Поехали к тебе.
— А разве это безопасно? — удивился я.
— Для нас теперь везде безопасно, ведь любому, кто на нас косо посмотрит, я выдавлю глаза и буду смотреть, как слёзы текут из его пустых глазниц, — она поморгала, посмотрела на меня и снова дёрнула руками в попытке стереть мне память, нервно хихикая и краснея. — Я тебя… — замялась она, а губы произнесли беззвучно «люблю», мне по крайней мере так показалось. — Только не уходи. Ты всё, что у меня есть. Я и не знала, что настолько слаба.
— Всё хорошо, Ань.
Я обнял её, а она разрыдалась.
Глава 15. Выбор
Аня ехала в автобусе. Я придерживал её за плечи, она опустила взгляд и медленно приходила в себя. Я ни о чём думать не мог, кроме того, что моя Аня поломалась.
— Я задам тебе вопрос, а ты ответь мне честно, — тихо произнесла Аня.
Я напрягся, кивнул. Она так хорошо читает по лицу, что врать — себе дороже.
— Если бы у тебя был выбор: прожить сегодня со мной или всю жизнь, но без меня, что бы ты выбрал? — она подняла взгляд.
Вернуться туда, в то время, когда самым большим счастьем было, что «майонез» выпустили в продажу и я могу его купить? Вернуться в то время, когда я прятался за дверью с двойной звукоизоляцией и клял свой желудок Шрёдингера за то, что он заставлял меня идти за новой порцией продуктов? Вернуться в ту жизнь, где мы с пацанами играли в комп и настолки, довольные своей жизнью?
— Я по глазам вижу, что бы ты выбрал, — буркнула Аня, отворачиваясь в окно. — Обычный человек не может просто так пережить… такое, — добавила она холодно.
— Растапливайся давай, — сдавил я её так, что у неё что-то хрустнуло. — Я тебя сломал?
Она улыбнулась, глядя на меня.
— Я не давал ответа ещё пока, ты сама всё придумала. Та жизнь, конечно, была спокойной и размеренной, но там не хватало очень важной детали. Настолько важной, что я с радостью обменял бы всё, что у меня есть на эту деталь.
— Не хватало меня? — улыбнулась Аня.
Я решил не врать.
— Я хотел сказать, что не хватало девушки, которую я бы любил.
— То есть не меня? — надулась она.
— Ты девушка, которую я люблю.
— Значит всё-таки меня, — расхохоталась Аня. — Как тебе только не страшно?
— Страшно. Я думал, — я понизил голос, шепнул на ухо, — что я обоссусь от страха. Мне и так периодически мерещится визг Виктории, а теперь ещё будет… — в голове возник образ окровавленного Игоря с пустыми глазницами. — Ох, мне понадобится психотерапия, — вздохнул я.
— Я тебя поломала, — виновато заметила Аня. — Нужно было вначале позаканчивать все дела, а потом только в тебя влюбляться. Но всё это казалось таким неважным.
— А знаешь что? Оно действительно неважно, — заявил я.
— Что не важно? — заинтересовалась Аня.
— Всё. Вот это вот всё, — я указал на окно, где люди шли шествием через площадь, а им сигналили машины. Люди в автобусе облепили окна, глядя по сторонам. Многие вышли на ближайшей остановке и присоединились к толпе. — Я тебе доверяю. Я доверился тебе с первой нашей встречи. Я пришёл на нашу вторую встречу, хотя был голодный и после опорки. Я не совершал глупостей, я следую за тобой, за каждым твоим словом, и я всё ещё жив.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ты жив чудом! Ты во второй раз чудом остался жив! Ты понимаешь это?
Она взяла моё лицо в свои ладони, повернула к себе так, что у меня шея напряглась. В её глазах я увидел то, что не видел раньше — животный страх.
— Ты можешь умереть в любой момент, понимаешь?
— Я уже готов был на пожизненное в тюрьму сесть.
— О, тут я гарантирую, что я пройдусь по верхам нашего старого Бурса и ничего с тобой не случится. Ты и дня не просидишь, — кровожадно выразилась она, не выпуская моего лица из рук, а после повисла на шее. — Что нам делать?
— Давай пиццу закажем. С ананасами, сладенькую, — улыбнулся я.
Аня положила голову мне на плечо.
— Ты у меня такой дурак…
Мы вышли из автобуса и шагали дворами к моему дому. У подъезда сидела и привычно посматривала по сторонам Валентина.
— Здравствуйте, — бросил я ей.
— О, привет, Максим, уже вернулся от мамы? Привет передал?
— Ой, привет передать я забыл, замотался, — честно признался я.
— Ну что, приняла она красавицу?
Я снова покачал головой:
— Сказала в конце лета приехать, — опять не соврал я.
— Ольга Ефимовна сказала? Ох и женщина, не поймёшь ей. А ты чего молчишь, прекрасная леди?
Аня вздрогнула от обращения.
— Здравствуйте, — буркнула Аня, которую всё раздражало и погрузилась в себя.
— А как там твои друзья? Они ж тебе не друзья? — Я кивнул. — Так и знала, я сразу на них полицию вызвала. Помогла?
— Не знаю. Но, как видите — жив. Увезли, поговорили, отпустили, — опустил я подробности. — Больше обижать не будут.
— А что хотели-то? — хитро посмотрела на меня Валентина.
— Ну а то вы не знаете, — удивился я немного наигранно. — Поехали выяснять, в Новом мы Бурсе или в старом. Моё лицо во всех газетах.
— Это видела. И её видела. Не поверила, — заявила Валентина. Поверила она или нет на самом деле — было не ясно.
— Мы уже пойдём. До свидания, — завершил я диалог.
Когда мы с Аней шли по лестнице на третий этаж она пробухтела:
— Чего она к тебе лезет?
— Мама моя попросила её за мной присмотреть. Это бабушка Вити, который двоюродный, нет, троюродный брат… Лёни? В общем дальняя родственница, — пояснил я.
— У неё тоже пятый отдел сильный, как у тебя. На неё тоже невидимость не подействовала, — уже без раздражения заявила она.
— А когда ты исчезла в первый раз, невидимость на меня подействовала, — пожал плечами я.
— Есть отвод глаз, а есть убеждение. Отвод глаз я накладываю на себя, чтобы я была не чем-то, а вещью, чтобы мимо меня взгляд проносился. Но на тебя отвод глаз не работает, как и на Валентину. Зато на кого угодно сработает убеждение — это уже проверено. На кого угодно, кроме Кассандры и моего отца, — закусила она губу.
Мы поднялись к двери, я открыл дверь и тут же увидел кота, который принялся мяукать и тереться об меня и Аню. Я схватил его на руки, он принялся лизать мне бороду.
— Котик, живой. Как ты был без меня? Скучал?
— Как зовут твоего кота?
— Кот. Он из деревни, котёнком взяли. Все были кошечки, а этот кот, потому все его называли просто Кот.
— Кот, которого зовут кот? Давай детям имена мы всё же придумаем.
— А чем плохо ребёнок один, ребёнок два, ребёнок три. Сколько у нас их будет?
— Ты серьёзно? — то ли испугалась, то ли удивилась Аня.
— Шучу, конечно.
— Фух.
— Ты поверила? — рассмеялся я.
Она сняла обувь, стянула с себя байку, бросила в мою сторону странный взгляд.
— Ты для меня ориентир. Маяк в тёмном мире лжи и обмана. Луч света, что направляет меня из памяти об Олдвинде к нормальной жизни, — она уже не краснела, но говорила смущённо.
— Спасибо, — только и нашёлся я.
Навалив первым делом коту корма и налив целую кастрюлю воды, я собирался переодеться. Зайдя к себе в спальню я нарвался на Аню.
— Я хотел помыться пойти. У тебя есть планы? Можешь пока пиццу заказать, карточка всё равно к твоему телефону привязана.