Паша уехал домой — принять душ и отоспаться, а принц отправился со мной в головной офис — прикрывать друга.
Я работала, а сама периодически выпадала из реальности, погружаясь в беспросветное отчаяние. Это когда знаешь, что ничего не будет. И в будущем боль начнет усиливаться, парализуя способность жить.
И еще я понимала, что не смогу причинить боль Кораблеву. Он меня действительно любил. Всем сердцем, и не притворялся, когда говорил, что хочет детей, и что жил до этого, не особенно загружаясь серьезными отношениями и планами. А сейчас захотел. Со мной. Я разожгла в нем желание завести семью и детей. Я включила ту кнопку, которую не включала ни одна девушка. Я не могу его бросить, как Гришу, сказав, прощай, я тебя не люблю. К тому же я ждала от него ребенка. Поэтому мысленно дала себе команду — впереди свадьба, и чтобы ни случилось, как бы у меня не болело и не щемило, я должна следовать чувству долга. Я должна Кораблеву свою любовь и внимание. И буду должна всю жизнь. Моей жизнью и эмоциями теперь управляет долг — перед мужчиной, который меня любит, и его ребенком, которого он мне подарил.
На обед забежала к нему с чашкой кофе и поразилась тому, как изменился кабинет Чистякова. Арсений просто сидел в чужом кресле, но его присутствие меняло реальность на 360 градусов. Если Паша подолгу беседовал с клиентами и сотрудниками и все выбегал из кабинета в нервном состоянии, у Арсения события расписывались на годы вперед. Никаких долгих встреч, никаких порханий эмоций, никаких очередей. Он все переваривал с выраженным методизмом. Трудоголик и педант.
— Устала? — спросил он, мягко улыбнувшись. — Иди сюда, — и потянул меня на колени.
— Что это с тобой? — деланно улыбнулась я, кладя поднос на стол. — А как же запрет на отношения в рабочее время? А вдруг зайдут? Это же катастрофа!
— Мне все равно, — поцеловал в губы и вздохнул. — Скучаю и хочу к тебе.
— В маленькую съемную квартиру? — усмехнулась я.
— Зато в ней уютно, — парировал Кораблев, поглаживая мой живот. — Хочу сына.
— Ты говорил с мамой? — я решила не мусолить тему беременности. — Надеюсь, она поняла все правильно.
— Сказал, что обязан официально попросить твоей руки, — рассмеялся он. — Вдруг откажут? А?
— Не знаю, не знаю, — я оглядела его, смеясь. — Какой-то ты слишком идеальный. Могут испугаться и послать лесом.
— Завтра же испорчусь, а хотя зачем тянуть, сегодня ты меня будешь портить, — предложил он. — Сейчас.
— Ну да, размечтался, — я встала и одернула юбку. — Твою идеальную идеальность черта с два исправишь.
— Сам устал, — пожаловался принц, вставая и скидывая пиджак. — Кажется, тут есть тайная комната. Пора меняться.
— Ах ты негодяй, — отошла я к двери. — Ты и про комнату знаешь?! Чистяков — аморальный сукин сын! И ты туда же!
— Сама сказала, меня трудно сбить с праведного пути, я помогаю, а ты опять ворчишь, — он полез в шкаф под столом и вытащил оттуда ключ.
— Вот даже как, — нахмурилась я, кусая губы. — Значит, и ежик там был?
— Где? — сделал он невинное лицо. — Ежик честно вкалывал с утра до ночи. — Пошли.
— Ты серьезно? — я все еще не верила в происходящее.
— Абсолютно, — открыв дверь, он приглашающе взмахнул рукой.
— В разгар рабочего дня? — рассмеялась я. — А если придет кто-нибудь?
— Подождут, — с достоинством ответил Арсений.
Я заглянула в комнату и опешила. Куда-то пропали бордовые обои и черная кровать. Комната преобразилась. Кремовые стены, белоснежные подушки, накрытые прозрачным покрывалом цвета весенней травы и картина. На стене висела я. Вернее, не совсем я, но очень похожая на меня девушка. Кораблев вошел следом и застыл, уставившись на полотно.
Глава 9.
Застыла и я, потому что ничего такого не ожидала и не знала, что вообще делать и как реагировать. Ситуацию спас посетитель, который зашел в кабинет. Это был Дима, он оставил документы на столе и вышел, но Арсений впал в глубокую задумчивость, бросив на меня испытующий взгляд.
— Картина интересная, — это единственное, что он сказал. — Дел много, давай дома.
— Конечно, — послушно согласилась я, потому что испытывала странную неловкость перед ним.
Вернувшись на свое рабочее место, не находила себе места. С чего это он все поменял? И почему повесил меня, не спросив разрешения. Вот подлец. Подставил перед принцем.
Взяв в руки телефон, я набрала сообщение в мессенджер:
“Кораблик открыл дверь в тайную комнату. Ты спалился, придурок. Прости, что пишу в такое время, но ты дебил. Какого хрена повесил мою рожу на стену?”
Через несколько минут пришел ответ:
“Две недели без секса. Ты садистка, знаешь об этом? Твои фотки не мог повесить, заказал картину.”
Я раз двадцать перечитывала его сообщение, чтобы уяснить суть, но так и не смогла. Кто ему мешал? Ночами я его не сторожила. Честный какой. Уел, гад.
“Как мама?” — решила, что выполнила свой долг и отсемафорила ему, Арсений загрузился увиденным, и увела переписку на другую тему.
“Плохо. Выписывают. В больнице нет смысла оставаться, она хочет умирать дома”.
Сердце мое сжалось от чувства сострадания и жалости, но выразить это буквами было невозможно.
“Тебе придется пожить у нас,” — написал он.
“Зачем?” — отправила я вопрос и недоумевающий смайлик.
“Так мы женаты, забыла?” — пришел ответ.
Вот черт, забыла. Вернее, отнеслась к этому как к формальности. Что теперь будет? Дурдом какой-то, ей богу.
“Скажи об этом Кораблеву сам”, - мы с Пашей были заговорщиками, только тайна наша была без содержания и без звуков. Совершенно непонятная ни мне, ни ему. На душе скреблись и мяукали кошки. Как же все запуталось.
И он, наверное, сказал, потому что северный воин вышел из кабинета хмурым и напряженным.
— Паша просит погостить у него, — обратился ко мне, а сам почему-то смотрел куда-то вбок. — Поеду с тобой.
— Конечно, — его решение обрадовало меня. Подумала, как здорово, что в доме у черта появится рыцарь, который защитит меня саму от импульсивных поступков. Я боялась сама себя. — Мы сегодня туда поедем?
— Видимо, да, — кивнул он, вздыхая. — Я буду рядом.
— Хорошо, — с благодарностью взглянула на него. Не хотела себе признаваться, но молилась, чтобы вся эта глупая путаница с невестой и женой завершилась побыстрее.
Чистяков встретил у ворот, он был невесел и угрюм как никогда, пожал Арсению руку, мне кивнул. Показалось, что очень формально.
— Как она? — обратился с вопросом Кораблев.
— Врачи сказали, вопрос нескольких дней, и в больнице оставаться смысла нет, у нее некроз тонкого кишечника. Ни ест, ни пьет, не могу на смотреть на нее, — Паша сжал кулаки и с отчаянием выругался матом.
До дома мы шли молча, потому что говорить было тяжело. В комнату, где лежала Полина Сергеевна, я заглянула на пять минут. Она задремала, поэтому мы не стали ее будить, тихо вышли, поужинали с Арсением, Паша к нам не присоединился. Он вообще всячески сторонился меня, и это угнетало.
Экономка отвела нас в какую-то дальнюю комнату. В кровать я залезла с тяжелым чувством, и когда принц полез обниматься, отстранилась.
— Нет настроения, прости.
— Понимаю, — я видела, что он расстроился, хотя старается не подавать виду. — Похоже, ты ему нравишься, — выдал вдруг внезапно.
— Кому? — у меня перехватило дыхание от страха.
— Чистякову, — Кораблев закинул руки за голову и уставился в потолок.
— Ты меня обвиняешь в этом? — попыталась прояснить я ситуацию.
— Нет, — его ответ был сухим и коротким. — Давай спать, — и отвернулся от меня.
Я выключила свет, укладываясь на подушку, но в голове бурлило столько мыслей, что сон не шел. Поэтому лежала и думала. Что будет? Что делать? Как быть? Полная задница. Виновата ли я в том, что происходит? Почему-то я винила себя в этом. Идиотка, вот кто я. Надо было сразу запретить им устраивать спектакль для мамы. Ведь Кораблев сам пнул меня сюда.
Не знаю, сколько я ворочалась на кровати, пытаясь отключить голову и уснуть. Не получалось. Поэтому встала, взглянула принца. Он спал как убитый. Поцеловала его в лоб и поплелась гулять по коридорам. Лежать в кровати я больше не могла.