— Я? — я даже рассмеялась, уверенная, что дядя Вася меня разыгрывает. — Меня? В Империю?
Он кивнул, и не думая улыбаться.
— Это вы шутите так?
— А разве похоже?
Я растерянно моргнула.
— Фоллетский-И. сегодня пришёл ко мне со всеми оформленными для перевода бумагами. Только моей подписи не хватает.
— А моей? — мне всё ещё не верилось, что Василий Иванович не шутит.
— Твоя там не нужна, — и он протянул мне украшенную имперским стягом папочку, которая до этого лежала на краю стола.
— Фоллетский-И.? — я почувствовала какое-то ничем не оправданное разочарование. — Я думала…
— Что ты думала? — подозрительно сощурился Чапай, и в следующий момент селектор противно пискнул и Зоечка игриво сообщила:
— Василий Иванович, к вам Диметриуш Бьёри.
— Сговорились они там, что ли? — проворчал Василий Иванович и потянулся к кнопке на пульте, а у меня от мысли, что сейчас придётся столкнуться с Бьёри, даже в глазах почернело. Поэтому, не особо задумываясь над тем, как это выглядит со стороны, я метнулась к Чапаю и схватила его за руки, не давая возможности нажать кнопку, соединяющую селектор с приёмной.
— Дядя Вася! Не погубите! — взмолилась таким истеричным шёпотом, что у Чапая глаза полезли на лоб.
— Мария… — я бы даже сказала, как-то угрожающе произнёс мужчина.
— Я не могу. Не хочу его… пожалуйста!! Можно мне как-нибудь… куда-нибудь… — я покосилась на широкий директорский стол, раздумывая, сильно ли возмутится Василий Иванович, если я попрошу разрешения спрятаться там. Но ещё до того, как испросить позволения, поняла: возмутится. Потому что директорские глаза округлились в непритворном ужасе.
— С ума сошла! — зашипел Чапай. — А если он тебя там увидит? Даже думать не хочу, какие сплетни поползут по техникуму. Да что там техникум!! Тут вся Империя обхохочется.
— Дядя Вася! — я сложила молитвенно ручки и попробовала пустить слезу.
— Давай в шкаф, — процедил сквозь зубы директор и погрозил мне кулаком. — Но потом чтобы всё мне рассказала, аферистка!!
Я радостно закивала и поскакала к месту спасения.
— Про того, про этого и про всех остальных демонов, которых мне стоит ждать в гости!
— Обязательно! — я послала директору воздушный поцелуй и бесшумно закрыла за собой дверь, успев заметить, как дядя Вася протянул руку к пульту и коротко велел:
— Пусть пройдёт.
Я полностью обратилась в слух и, к своему стыду, первым, что услышала, была растерянная фраза Зоечки:
— Ой, Василий Иванович… А где же…
— Зоя! — рявкнул Чапай. — Закрой дверь с той стороны и свари мне, наконец, нормальный кофе!
Ой, чувствую, дядя Вася все цветочные магазины после такого выступления скупит, чтобы заслужить прощение неизменной секретарши.
— Как скажете, — дрогнула слезой в голосе Зоечка и уцокала каблуками из кабинета.
Щелчок замка. Шорох шагов. Скрип отодвигаемого стула, а затем немного удивлённый голос Чапая:
— Мой принц…
Я зажала рот двумя руками, чтобы удержать внутри рвущийся наружу удивлённый вскрик.
«Принц??? Да твою ж дивизию! Это что, шутка такая??»
— …позвольте выразить свою радость по поводу вашего визита и заверить вас в полном моём…
«Не похоже, что шутка.» Вот этот вот одноглазый любитель доисторической попсы всамделишный принц?? Убью Ленку! Медленно и жестоко. «Ох, Машка, во что ты влипла?»
— Мы не при дворе, Базиль, — холодно перебил Бьёри. — Оставьте это всё для матушки, она страшная приверженка традиций.
— Как прикажете.
Снова шаги. Скрип мебели и дядя Вася-Базиль:
— Императорская семья нуждается в моей помощи?
— Не семья. Я лично… Видите ли… Чёрт, даже не знаю, с чего начать…
— Я помогу, — ласково произнёс дядя Вася. — Это как-то связано с вашим… э-э… стесняюсь спросить… новым имиджем?
Димон попытался за вздохом замаскировать неприличное ругательство. А я ощутила, как запылали мои уши. Да так яростно, что впору было испугаться за сохранность летнего директорского пальто, висевшего в непосредственной близости от них.
— Нет, это я сам… Не обращайте внимания. Я по другому вопросу. У вас тут моя девушка по распределению работает.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я аж задохнулась от возмущения. Вот же гад!
— Ваша?
— Моя. И я бы хотел попросить. В качестве личного одолжения. Нельзя ли её…
— Перевести?
— Да, но… — в голосе Димона впервые послышалась растерянность.
— В столицу?
— Да, но…
— Так сказать, сюрприз. Она же скромница, ни за что сама не попросит…
— Однако…
— В полётно-сценический?
— Что? Полётно-сценический?? — Бьёри весело рассмеялся. — Хорошая шутка! Нет, боюсь, она Имперский не потянет. Не тот уровень, понимаете? Я и насчёт столичного филфака-то не уверен, а вот если…
И тут в голове моей что-то перемкнуло, и я, толкнув дверцу шкафа, бледным ангелом мести вышла на Божий свет.
Глава 7, в которой герой приобретает новый опыт
Едва ли не каждый человек в Империи, говоря о Диметриуше Бьёри, думал: «Ну, этому-то, чтобы добиться своего, и делать ничего не надо. Достаточно бровью чёрной повести да пальцами щёлкнуть». И только самый близкий круг знал: не умеет Димон щёлкать пальцами. А ещё просить.
— Корона с тебя свалится? — шипел в далёком детстве Ракета, когда лучший друг отказался просить помощи у своего отца. — Если ты не можешь, я попрошу! Мне он не откажет!
И это не было бахвальством или подростковой излишней самоуверенностью. С тех пор, как Диметриуш спас Женьке жизнь, сын Императора пристально следил за мальчишкой, словно тот был его приёмным сыном.
Всё дело в том, что Ракитский родился в чёрном квартале, и будущее его ожидало самое неприглядное. В лучшем случае каторга и ссылка в Подвал, в худшем, конечно, смерть. И так бы всё и случилось, потому что чёрный квартал своим рабам свободы не даёт никогда, а тех, кому удалось вырваться, настигает кровавым отголоском прошлого. Женьке просто повезло. Его убили морозной зимней ночью. Шарахнули лезвием по горлу, чтобы не портить ненужной дыркой одежду, раздели догола и выбросили за черту города, на продуваемый всеми ветрами пустырь, куда даже бродячие собаки не совались, боясь замёрзнуть от холода.
И вот тогда Ракете повезло впервые в жизни. Потому что именно в ту ночь пятилетний Диметриуш Бьёри, обиженный на родителей и на весь мир, собрал в большой заплечный мешок все свои игрушки, украл на кухне палку колбасы и тесак для разделки мяса и ушёл из дома, не в силах пережить того, что теперь он не единственный ребёнок в семье, что придётся делиться солдатиками и лошадками с орущим красным существом, которое появилось в детской пять дней назад и испортило маленькому Митеньке всю жизнь.
Пропажу наследника заметили часа через два. К тому времени в столице разразился настоящий снежный буран, каких не бывало в этой части Империи никогда, даже в те тёмные времена, когда на троне сидел Эдгар Безумный.
Весь дворец, вся полиция, все частные и полугосударственные конторы были подняты на ноги. Прекрасная Наталия Бьёри лежала в глубоком обмороке. Её муж разрывался между желанием отправиться на поиски сына и страхом оставить жену одну. Кровавый Император поклялся оправдать своё прозвище, если в ближайшее же время его внук не будет найден живым и невредимым… А его внук тем временем заблудился в снежной пурге и волею судьбы оказался на том самом пустыре, где лежало бездыханное тело Женьки Ракитского.
Сначала Митенька испугался, но потом ему, конечно же, стало любопытно — всё-таки настоящий мертвец!! Однако когда мертвец тихонечко застонал и приоткрыл отёкший глаз, в котором даже маленький ребенок смог увидеть бесконечность боли, страха и неизбывную жажду жизни, внук Императора по-девчоночьи всхлипнул и, рванув ворот тёпленькой курточки, ухватился за родительское око, с которым он не расставался со дня своего рождения.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Помощь прибыла минут через пятнадцать. Детей спасли. Обогрели. Отпоили горячим чаем. Вылечили и выпороли. Ну, то есть, конечно, пороли только того самого непоседливого внука. Причём дед порол лично, в этом вопросе он был страшно консервативен и придерживался правила: «Хочешь сделать что-то хорошо — сделай сам».