— Что? — он странно напрягся и удивлённо приподнял брови, но меня это отчего-то не насторожило. Как и наличие повязки на глазу — в моих снах, в отличие от реальности, её не было — как и неожиданная причёска Бьёри, а точнее, полное её отсутствие. Вместо того, чтобы сообразить, что что-то пошло не по сценарию, я потянулась, томно прижимаясь к горячему мужскому телу, и призналась:
— Целуешься ты совершенно крышесносно…
— Да? — он оторопело уставился на мой рот, и я заметила, как нервно дёрнулся его кадык.
— О, да, — глупо улыбаясь, продолжила откровенничать я. — И если забыть о том, чем это всё всегда заканчивается, ты лучший из тех, с кем мне приходилось целоваться.
— Да? — снова повторил он, а я почувствовала, как тёплая рука, лежавшая до этого на моей талии, переместилась вверх, сдвигая край пижамного топа. — Я рад. Наверное.
О как же ошибался тот, кто думал, что кошмар — это когда ты оказываешься голым посреди наполненного людьми кинозала!! Кошмар — это как раз то, когда ты понимаешь, что направленные на тебя софиты ни разу не сон, а самая что ни на есть явь!
— О Боже! — выдохнула я, чувствуя, как краснею.
— О Боже! — повторила, судорожно соображая, что сказать.
— Ты что здесь делаешь? — пискнула, наконец, и взбрыкнула, пытаясь вытолкнуть незваного гостя из своей постели. — И руки убери, сволочь!
Я со всей силы ударила Димона по предплечью, и мужчина недовольно скривился, потирая место ушиба.
— Что ж ты дерёшься-то всё время? — ворчливо поинтересовался он, поднимаясь, а я шарахнулась к стене, мечтая просочиться сквозь неё к соседке тёте Тане, которая работала в нашем техникуме техничкой. — Я тебя, между прочим, от кошмара спас.
— Ты и есть мой кошмар, — пробурчала я, пряча глаза.
— Ага, — по-пиратски осклабился этот бандит и рассмеялся, когда я запустила в него подушкой. — Я слышал.
Чёрт! Чёрт! Чёрт!
— Ладно, — он подмигнул мне и взялся за ручку двери. — Не стану тебя смущать ещё больше — жду на кухне.
И добавил, вдруг утратив даже намёк на любое веселье:
— Нам поговорить надо.
Насчёт последнего у меня было другое мнение, но кого это волновало! Не хотелось мне с ним разговаривать. Ни о том, что произошло вчера, ни, что уж совершенно точно, о содержании моих кошмаров. Отчего-то казалось, что других тем для разговора у нас нет и быть не может.
Умывшись и приведя себя в порядок, я решила, что от неловкости ещё никто не умирал, и вошла в кухню, где уже вовсю хозяйничал демон, с гордо задранным носом и твёрдым намерением выставить Бьёри из своего дома как можно скорее.
— Завтракать будешь?
Сложно выгнать вон человека, когда он предлагает тебе кофе и свежие сырники. Сырники! Господи, да я их сто лет не ела! Неужели у меня в холодильнике нашлось всё, из чего их можно сделать?
— Буду, спасибо, — я села за стол и выжидательно посмотрела на Бьёри.
— Значит, так, — он не стал садиться напротив, а приткнулся у подоконника. — Пожалуй, стоит начать с извинений.
Я от возмущения даже кофе подавилась. С извинений??
— Ты спятил? Не стану я перед тобой извиняться!
Диметриуш скривился и уточнил:
— С моих извинений. Прости. Я понимаю, что одним «прости» тут не отделаешься, но надо же с чего-то начинать.
Я кивнула и запила своё недоумение кофе, не вполне понимая, за что передо мной извиняются. За проникновение в спальню? Кстати, как он это сделал? Замок не сломан, я проверяла. За стриптиз? Уж точно не за попытку «отравления»…
— Мне очень жаль, что тебе пришлось пройти через всё это. Втройне жаль, потому что ты спасла нам жизни, а в качестве вознаграждения обзавелась персональным прогрессирующим кошмаром.
— О чём ты?
— О том, с чего всё началось, — вздохнул Димон и с видимой неохотой начал свой рассказ.
Сказать, что я была удивлена — ничего не сказать. Шокирована. Испугана. Раздавлена, в конце концов. Всю свою жизнь я думала, что причина моих кошмаров — это Диметриуш Бьёри. И внезапно выясняется, что демон, изводивший меня своей жестокой фантазией долгие годы, садист, который, по всей вероятности, получал удовольствие от каждого моего перепуганного крика, оказался такой же жертвой стечения обстоятельств, как и я.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— У меня просто не было другого выхода, — снова извинился Дима и, отлипнув от подоконника, шагнул к столу, чтобы пододвинуть ко мне тарелочку со сметаной. — Ешь, остынет же всё.
Я автоматически поднесла сырник ко рту, но, так и не откусив, спросила:
— Так что же получается, теперь ты снимешь с меня эту петлю, и больше я тебя никогда не увижу? — я изо всех сил боролась с желанием встать и подойти к зеркалу в коридоре. Конечно, Бьёри объяснил, что рассмотреть нити аркана может лишь тот, кто обладает даром пилота. И то не сразу, а после длительного обучения и тренировок. Но мне нужно было убедиться в этом самой. И желательно, чтобы при этом никто не сверлил меня ехидным синим глазом.
— Не совсем так, — Диметриуш отвернулся к плите, чтобы налить себе ещё кофе. — Чёрт, холодный уже…
А мне вдруг стало как-то неуютно.
— Что значит, не совсем?
— Понимаешь, — он смущённо поскреб небритый подбородок. «Видимо, все лезвия на голову извёл», — злорадно подумала я, но вслух ничего не сказала. — Прошло очень много лет. И петля — это уже не мой аркан, а часть твоей ауры.
Я вмиг утратила аппетит и даже на остатки кофе посмотрела с отвращением.
— Просто замечательно! — остервенело потёрла кулаком глаза, и не думая скрывать своего разочарования и расстройства. Нет, я конечно и раньше подозревала, что мои кошмары — это не ветрянка, которой достаточно один раз переболеть, и больше она не вернётся. Но одно дело об этом думать, а другое — получить подтверждение из уст специалиста.
— Но кошмаров больше не будет. Это я могу тебе пообещать… Только нам сначала надо будет…
— А что эта петля? — перебила я. — Она как-то может мне навредить?
— Помимо кошмаров?
— От которых ты меня избавишь.
— Нет.
Диметриуш вздохнул и всё же сел за стол напротив меня, откинулся на стул, сложил на груди руки и, пожевав с недовольным видом нижнюю губу, произнёс:
— Знаешь, из чего пилоты делают свой аркан?
— Откуда? — изумилась я. — И про пилотов-то не особо что знаю. Только в рамках школьной программы. Полагаю, что из каких-нибудь магических нитей.
Не то чтобы я о магии не знала вообще ничего. Я всё-таки потомственная ведьма, хоть и дочь демона, но уж об этом-то Диметриушу совершенно точно не надо знать.
— Нет никаких нитей, магия — везде, — Бьёри потёр большой палец указательным, словно намекал на то, что я ему денег должна, и вдруг в его руках появилась веточка ландышей.
— Ой! — пискнула я восторженно. Видеть, как демоны творят свою магию мне не приходилось. То есть, в детстве, возможно, папа показывал мне фокусы. Или Стёпка, но это было так давно, что я просто не помню. — Здорово!
Мужчина протянул мне цветок и улыбнулся.
— А при чём здесь аркан?
— Ни при чём, — улыбнулся Дима. — Просто цветок. А аркан пилоты из собственной ауры делают, конечно. Вытягивают жилу, закручивают в петлю… В общем, тебе это пока неинтересно…
«Пока?»
— Понимаешь, к чему веду?
— Не очень.
— Кусок моей ауры намертво врос в твою. Навсегда.
И мне опять стало страшно. Ещё двадцать минут назад я слыхом не слыхивала ни про какую петлю. Жила себе спокойно и страха не знала. А теперь мне вдруг стало тяжело дышать. Что значит, навсегда? Я против!
— Значит, надо операцию сделать! — едва не плача, возмутилась я и всё-таки выскочила в коридор к зеркалу. — Удалить хирургическим путём. Есть у вас магические хирурги… Не знаю… Ну, что ты смотришь? Сделай что-нибудь, раз виноват!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Ничего я в зеркале, конечно не увидела. Ни свечения ауры, ни следа от петли. Только себя, слегка растрёпанную и бледную, да Бьёри, маячившего за моей спиной.
— Где она вообще?
— Маша…
— Я хочу знать!