кого меня тянет – не твоего ума дело. Амира, это лэард Сайтанхорд, нормально с ним общаться достаточно тяжело. Впрочем, с ним в принципе тяжело общаться.
– Да я уже поняла, – не осталась в долгу девушка, сложив руки на груди. – Некоторые этого просто не умеют.
– С характером, – прокомментировал Амир, и, когда Люциан отодвинул для Амиры кресло, в которое она уже почти опустилась, добавил: – Я предпочел бы поговорить наедине.
Люциан хотел возразить, но девушка неожиданно вскочила.
– Я подожду в коридоре. Сама не горю желанием общаться с расистом!
Она вылетела так поспешно, что дверь едва успела открыться. А когда закрылась снова, Люциан мрачно посмотрел на Амира:
– Какого драха?!
– Не дуйся, Златовласка, но это мужской разговор.
Врезать бы ему, но бить лежачего позорно. Не говоря уже о том, что он даже толком не восстановился еще: несмотря на браваду, под глазами у Амира по-прежнему были темные круги, а заострившиеся черты лица напоминали о том, что он почти побывал в объятиях смерти. Поэтому Люциан просто развернулся и направился к двери.
– Драгон, постой! Да остановись ты. Я же пошутил. – Когда он обернулся, Амир уже умудрился сесть, но скривился от боли. Что-то еще не восстановилось окончательно, некоторое целительство приходится проводить этапами, чтобы не навредить еще больше. – Я серьезно…
– Серьезно – это оскорблять девчонку, с которой я пришел?
– Я ее не оскорблял. Человечка – это констатация факта.
– Да, если это не сказано твоим тоном.
– Ну хочешь, я перед ней извинюсь? – Амир снова скривился. – Но только сначала давай поговорим.
У стены напротив кровати стоял столик и два кресла. В одно из них Люциан и опустился. На столике расположилась ваза для цветов, сейчас пустая. Из чего Люциан сделал вывод, что до него посетителей у Амира не было. Либо они приходили с теми же самыми ощущениями, что и он, а цветы не покупали, чтобы не сражаться с желанием вставить букет Сайтанхорду в задницу.
– Итак? – уточнил он, глядя на него.
– Наши почти все полегли, да? – Амир вернул ему взгляд.
– Почти все. – Люциан снова вспомнил Этана. С какой бы радостью он сейчас сидел в палате у друга, зная, что скоро тот поправится и вернется домой. Но Этан уже никогда не поправится. Никогда не женится. Дома с Аринкой, где та будет его встречать, у него тоже никогда не будет.
Внутри заворочалось нечто темное, и, чтобы не позволить этому пустить в себя корни, он добавил:
– Те, кто выжили, сейчас разъехались по домам. На восстановление.
– Об этом я хотел поговорить. – Амир снова поморщился, когда попытался подняться. – Меня тоже хотят отправить домой. Отсюда. Через пару дней.
– И?
– Мне там нечего делать. Во-первых, отец не горит желанием меня видеть: по его мнению, я должен был положить всех темных, получить награду и с честью вступить в ряды личной гвардии тэрн-арха, а лучше ее возглавить. Сплошное разочарование. А во-вторых, меня зацепило сильно, и теперь есть проблема. С сердцем. Целители говорят, восстановлению не подлежит. Так что скорее всего, если вернусь, меня окончательно спишут, и я уже никогда не смогу быть военным. Мне это не подходит. Если куда я и хочу вернуться, то в гарнизон. Еще лучше – в ряды регулярной армии. Я хочу защищать Дарранию от этих тварей, Драгон, а не отсиживаться в кустах до тех пор, пока они все здесь не разрушат. Тебя там не было…
Амир вздохнул, словно ему не хватало воздуха.
– Я не хочу, чтобы такое повторилось. Особенно с мирным населением. Ты можешь помочь, насколько я знаю, ты согласился стать наследником.
Согласился – не совсем верное слово. Скорее, выбрал. Потому что во всем хаосе, который творился, Даррании нужен был хотя бы малейший островок уверенности. После того, как кто-то слил информацию о переговорах, а потом стало известно, что их не будет, и что Ферган не планирует выдвигать войска в сторону Мертвых земель, эта уверенность пошатнулась еще сильнее. Люди уже два раза собирались на Алой площади, с требованиями предоставить им доказательства того, что они и их семьи в безопасности. Папочка не придумал ничего лучше, кроме как отдать приказ об аресте зачинщиков за нарушение спокойствия и попытки ставить под сомнение власть тэрн-арха.
Судя по тому, что рассказал Амир, его отец тоже придерживался очень специфических взглядов на жизнь. Возможно, именно поэтому он ответил:
– Предположим, смогу.
– Но?
– Что за проблема?
– Проблема? – не понял Амир.
– Ты сказал: есть проблема с сердцем. Какая?
– Да так, ерунда.
– «Так, ерунда» мне не подходит. Мне нужно понимать, что я делаю, когда отправляю тебя обратно в армию. Нужно понимать, что ты не сдохнешь в самый ответственный момент, в атаке, подставив все свое крыло под удар.
Может, звучало достаточно цинично и жестко, но по-другому никак. Амир, судя по всему, это понимал, потому что ответил:
– У меня в сердце остаточная вязь темного заклинания.
– И что это значит?
– Это значит, что убрать его нельзя. Исследовать его нельзя. Как оно будет реагировать на что-то в бою – тоже представить нельзя. Может, у меня просто остановится сердце во время парада. А может, я сдохну, выражаясь твоими словами, и подставлю все свое крыло. Но может и не сдохну. Может быть, смогу выжать из себя все по полной и защитить мирный город, положив десяток-другой этих тварей, – глаза Амира сверкнули. – Я обратился к тебе, Драгон, потому что мне больше не к кому обратиться. Что бы ты там обо мне ни думал, там погибли и мои друзья тоже.
Он замолчал, словно не зная, что еще добавить, и Люциан молчал тоже. Какое-то время смотрел в окно, на текущую за ограждением больницы жизнь, на идущих по улице людей, на целующуюся пару на мостике.
– Ладно.
Кажется, своим ответом он перебил Амира, потому что тот собирался продолжать.
– Ладно?
– Выйдешь отсюда через пару дней, или когда тебя там выпустят – и продолжим разговор.
Люциан поднялся и направился к двери.
– Сейчас позову Амиру, и ты перед ней извинишься.
– Что-о-о? – у Амира вытянулось лицо.
– Ты сам предложил. И тебе нужна моя помощь.
– Драгон! Да я ж ничего такого не сказал. Драгон, драхи тебя задери!
Но Люциан уже вышел в коридор: Амира действительно дожидалась его на диванчике. Сидела и что-то писала магическим пером, очевидно, опять делала уроки.
– Эй, – он легонько тронул ее за плечо, и девушка вскинула голову.
– Освободился? Идем, – она поднялась.
– Сейчас пойдем. Сайтанхорд хочет тебе кое-что сказать, – Люциан кивнул на палату.
Амира нахмурилась:
– Мне точно нужно