class="p1">Щурясь, как от головной боли, Райтэн пощипал себя за переносицу, после уверенно и чётко декларировал:
— Грэхарду не отдадим, Михара прибьём.
Губы Дерека дрогнули улыбкой.
— Не надо никого убивать, — попросил он. — Он так-то нормальный мужик, жалко.
Райтэн упрямо промолчал. «Загасить Михара» было, на его взгляд, оптимальным планом, который решал бы все проблемы оптом. Не то чтобы Райтэн считал такой способ решения проблем приемлемым, но Михар его уже прочно и окончательно задолбал.
Райтэн был великодушен; он мог простить Руби её интригу. Но простить Михару тот страх, в котором из-за него жил теперь Дерек, Райтэн не мог.
— Тем более, — продолжил оптимистично развивать тему Дерек, — твои отец и брат всё хорошо организуют с бумагами, которые прикроют мою легенду. Так что Михара можно смело послать.
На это Райтэн согласно кивнул. Послать Михара было, определённо, его самой заветной мечтой.
— Вернёмся в Кармидер, наконец, — поддакнул он.
Дерек рассиялся и прищурился на солнце; выражение лица у него стало чрезвычайно мечтательным.
— Я так соскучился по нашему университету!.. — тихо, но с глубоким чувством признался он.
— Будешь строить научную карьеру? — живо заинтересовался Райтэн.
Он был безмерно, бесконечно рад, что друг наконец заговорил о будущем и перестал выглядеть как заживо похороненный в Ньоне раб.
— И это, — уверенно кивнул Дерек, запуская руку в поросли травы и теребя стебли. Затем нерешительно спросил: — Как думаешь, я смогу… когда-нибудь… стать преподавателем?..
Сморгнув от неожиданности, Райтэн горячо заверил:
— Дер, да хоть сейчас! Тебя ж с руками оторвут!
Дерек обернулся к нему с глубоким выражением удивления на лице.
— Почему? — удивился он. — Я же не умею…
Он не знал, где и как учатся люди, чтобы стать преподавателями, но был уверен, что для этого точно необходимо долго и упорно учиться.
Смерив друга скептическим взглядом, Райтэн возвёл глаза к небу, досадливо фыркнул и выразил, наконец, свою досаду словесно:
— Великое Пламя! И это — один из умнейших людей, какого я когда-либо видел!
Заметно покраснев, Дерек демонстративно уставился в море. Солнечные блики, отражаясь от волн, образовывали над ними небольшое совершенно волшебное зарево.
Они некоторое время молчали; один любовался морем, другой — небом.
Потом Дерек вдруг заговорил, немного застенчиво:
— Знаешь, а я ведь разобрался…
— Хм? — проявил заинтересованность Райтэн, не отрываясь, впрочем, от разглядывания облаков. Вечерние косые лучи солнца расцвечивали их в золотые и розовые цвета, и переливы этих полутонов приковывали к себе взгляд и не желали отпускать.
— Помнишь, — принялся объяснять Дерек, — ты говорил, что живёшь, чтобы привнести немного порядка в этот мир победившего идиотизма?
Тут же оторвавшись от созерцания облаков, Райтэн перевёл на друга глубоко заинтересованный взгляд.
Дерек, поведя плечом, улыбнулся и продолжил:
— Кажется… кажется, я живу для того, чтобы в этот мир победившего идиотизма привнести хоть немного тепла…
Лицо Райтэна прояснилось; лучи уже начавшего спускаться к горизонту солнца придали ему совершенно сияющий оттенок.
— Да, — мягко и убеждённо подтвердил он, — в этом и вправду — весь ты!
Дерек обернул к нему лицо, несмело улыбаясь. Хотя ему теперь солнце светило в макушку, казалось, его глаза успели впитать в себя его лучи, пока он любовался морем, и теперь эти лучи рвались наружу из его взгляда.
— Тогда пойду-ка, обрадую Михара! — весело заявил он, вставая.
Райтэн подскочил следом.
Тревога, сжимавшая его сердце в последнее время, отступила. Теперь он был совершенно уверен, что вместе они — справятся со всем, что угодно.
11. Умеет ли Михар ухаживать за женщинами?
Этот день Михар полностью освободил для налаживания отношений с невестой.
К отношениям у него был самый основательный подход: Магрэнь была ему нужна не как временная любовница, не как декоративная жена, а как постоянный и надёжный партнёр. Поэтому к выстраиванию связи с ней он отнёсся как к серьёзному проекту. Он тщательно проработал весьма капитальный план по медленному и основательному сближению, и план этот был прекрасен, пожалуй, всем, кроме того, что не учитывал человеческий фактор: Михар был глубоко дисциплинирован, он привык полностью подчинять свои чувства разуму, и от других людей, коих почитал умными, ожидал того же.
Начать свои ухаживания Михар решил с приятного сюрприза, выражающего внимание ко вкусам и проблемам будущей жены. Так что Магрэнь была с порога препровождена в комнату, где её уже ожидало новое готовое к примерке платье.
Подарок оказался более чем неожиданным — вот уж чего-чего, а платьев Магрэнь точно никто никогда не дарил, — но вызвал у неё скорее досаду, потому что одежду она предпочитала всегда выбирать исключительно на свой вкус, и вмешательство в процесс отбора Михара показалось ей неуместным, неприятным и даже окрашенным попыткой досужего контроля.
Вздохнув, Магрэнь решила платье всё же примерить — в конце концов, оно было чёрное, а никакое чёрное платье не могло бы быть совсем уж лишним в её гардеробе.
Примерка изменила взгляд Магрэнь не подарок полностью.
Платье из мягкого изысканного бархата, определённо, полностью соответствовало её новому статусу, и никакой острый язык не сумел бы к нему придраться. В пол, без всяких там вырезов, не слишком облегающее — оно было бы безумно скучным и в высшей степени приличным, если бы не…
Если бы не вставка из прозрачного тонкого материала на груди. Эта вставка начиналась сразу под шеей, треугольником спускалась вниз и, тонкой полоской проходя по центру груди, доходила почти до талии.
Магрэнь с минуту смотрела на себя в зеркало в глубоком недоумении.
Если бы природа одарила её пышными формами, вставка такого рода стала бы скандально провокационной, потому что под должным ракурсом полушария груди были бы видны в ней весьма отчётливо. Но именно на фигуре Магрэнь такой крой смотрелся безупречно элегантно и сдержанно.
Платье оказалось удивительно тонко подобрано: полностью сохраняя приличия, оно подчёркивало бунтарский характер Магрэнь, обнажая её любовь к провокациям и эпатажу, но при этому ни на йоту не являясь вульгарным.
Повертевшись перед зеркалом так и сяк, она с глубоким недоумением была вынуждена признать, что это, определённо, теперь её любимое платье, которое настолько полно, открыто и ярко демонстрирует саму её суть, что ни один другой её наряд не сможет с ним сравниться.
И, хотя сперва Магрэнь намеревалась после примерки переодеться в своё и выразить жениху формальные благодарности, теперь ей захотелось отблагодарить его по-настоящему: она не ожидала, что он применит всю роскошь своего ума для такой тривиальной задачи, как подбор для неё подходящего платья.
— Аренсэн! — порывисто выскочила она в гостиную и даже немного покружилась по ней, демонстрируя себя. —