себе совершенно другой брак и не делала никаких попыток, чтобы наладить с ними отношения и как-то использовать их, Илмарт был склонен полагать, что никакой игры не было.
У игры такого рода всегда бывает цель — и обычно цель эта заключается в том, чтобы использовать тех, кто на игру повёлся.
Если бы Руби преследовали цели подобного рода, сегодняшнюю встречу она провела бы совсем иначе. То, как и что она говорила сейчас, буквально кричало о том, что ей больше нет до них дела, и что она не планирует налаживать с ними отношения.
«Если только это не был совсем уж хитрый план, — напомнила Илмарту паранойя, — призванный убедить именно меня, что она искренна».
Зачем бы Руби пыталась наладить отношения только с ним, жертвуя при этом Райтэном и Дереком, было неясно, но Илмарт решил всё же проверить свою гипотезу об очень хитром плане.
Отложив чашку, он тихо заметил:
— Анодар умный мужик, но он не простит интриг против Тогнара. А Тогнар, — дополнил он, — не простит того, что ты не оценила по достоинству его благородные порывы.
Руби хмыкнула и спокойно ответила:
— Я не нуждаюсь в их прощении.
Версия про хитрый план, кажется, подтверждалась.
Наклонив голову набок, Илмарт порассматривал Руби с интересом и уточнил:
— А в моём?
Та вежливо приподняла брови, а затем выразительно потёрла шею и переспросила:
— Илмарт, ты не обнаглел ли?
Он откинулся на спинку стула и присвистнул.
— Был не прав, признаю! — примирительно поднял он руки вверх.
Она прижала пальцы к тёплым бокам чашки — он отметил это машинально, потому что знал, что у неё всегда мёрзнут руки, когда она нервничает.
— Чего уж там! — пожала плечами она. — Теперь уже не имеет значения.
И, хотя тон её был спокойным и ровным, он всё же увидел в её глазах огорчение.
«Да какой хитрый план! — мысленно махнул он рукой. — Обычная анжельская девчонка!»
— Мне жаль, — глядя куда-то в пространство, глухо высказал он.
— Мне тоже, — глядя в чашку, согласилась она, и добавила: — Карты были хороши.
— Безмерно, — согласился Илмарт, вставая и прощаясь.
…спустя три дня Руби пришла в подарок карта.
Эта была копия той самой, последней их совместной карты, которую Руби когда-то обнаружила в каморке Илмарта изодранной и искалеченной.
С тонкой, сверхъестественной точностью на ней были воспроизведены рукой Илмарта те самые иллюстрации, которые когда-то сделала Руби и которые он так тщательно пытался соскоблить с оригинала.
…у мужа Руби потом часто спрашивали, зачем ему в гостиной сдалась подробная карта мировых рек и озёр, снабжённая иллюстрациями тех рыб, которые там водились. Тот, однако, загадочно молчал в ответ, время от времени выдавая противоречивые намёки, на основании которых общество строило самые фантастические версии.
И саму Руби, и её супруга версии эти чрезвычайно веселили.
10. Для чего живёт на свете Дерек?
Выйдя от Рийаров, Райтэн было направился домой, но Дерек дёрнул его за рукав и перенаправил к морю.
Некоторое время они шли молча, обдумывая только что произошедшую сцену.
Дерек заговорил первым.
— Она всё наврала, — уверенно резюмировал он. — Ты ни к чему её не принуждал.
Райтэн скривился; он придерживался прямо противоположной точки зрения.
— Я действительно даже не спросил её согласия, — упрямо выразил свою мысль он.
Возведя глаза к небу, Дерек парировал:
— Как будто она реально была против!
— Неважно, — Райтэн резко остановился, вынуждая тем друга тоже встать и повернуться к нему.
Они уже находились у моря, и ровный гул волн заполнял собой пространство вокруг.
— Неважно, — уверенно повторил Райтэн. — Я должен был поговорить с нею до того, как действовать. Я должен был всё обсудить, заверить ей, что её безопасности ничто не угрожает, что я не претендую…
Скепсис на лице Дерека всё возрастал по мере разворачивания этого самоуничижительного монолога, и, наконец, не выдержав, он перебил:
— Мы всё ещё говорим о Руби, серьёзно? — имея в виду, что это сама же Руби и закрутила всю эту интригу, поэтому не ей жаловаться на её результаты.
Проглотив фразу про мозги, Райтэн досадливо отмахнулся:
— Да причём тут Руби! — и снова пошёл вперёд, вглядываясь куда-то в себя. Через пару минут продолжил: — На её месте могла быть хорошая, честная девушка, Дер! Но я бы всё равно поступил так же…
До Дерека дошло. Он виновато помолчал.
— Ну, у Олив же ты спросил? — попробовал вырулить на оптимистичную ноту он, но уже в сам тот момент, как произносил этот вопрос, похолодел от мысли, что, возможно, у Олив Райтэн тоже ничего не спрашивал, и просто притащил её жениться.
Опасения его отчасти подтвердились, потому что Райтэн, запихнув руки в карманы, промолчал.
Некоторое время они шагали так молча, пока не достигли того самого утёса, с которого Дерек недавно швырялся камнями.
Там Райтэн сел прямо на землю и, уставившись в море, сказал:
— Нет, про брак-то я её спросил.
Дерек облегчённо вздохнул и сел рядом, тоже уставившись в море.
Влажный ветер приятно холодил лицо.
Райтэн молчал как-то уж очень угрюмо, и, хотя Дерек не смотрел на него в упор, даже краем глаза по мимике его было видно, что его гнетут тяжёлые мысли.
«Про брак-то спросил, — прокрутил в голове Дерек. — А про что, выходит, не спросил?»
Тут же и пришёл ответ на вопрос, почему Олив тогда выставила Райтэна из своей комнаты, наградив званиями лицемера и скотины.
Сердце Дерека сжалось от боли за друга, который, очевидно, корил себя за то, что слишком часто сперва делает, а потом думает.
«Я тоже у Магрэнь не спрашивал!» — хотел было поддержать он, но тут же ему пришла в голову мысль, что это совершенно иная ситуация, поскольку Магрэнь первой и недвусмысленно заявила, что намерена его соблазнить.
Потом припомнилось, что и вообще, всё-таки спрашивал.
Но Дереку вообще было характерно сто раз переспросить, прежде чем что-то делать.
Он понял, что проводить параллели между ним и Райтэном бессмысленно и даже вредно, потому что они слишком отличаются, и стоит покопаться в том, что касается непосредственно друга.
Тут, к счастью, Дерек без труда мог набрать сотни примеров!
— Тэн, — позвал он, привлекая к себе внимание, и, поймав взгляд собеседника, продолжил: — Ты помнишь, как ты меня от Годэна забирал?
— Ну? — скривился Райтэн, которому до сих пор становилось досадно всякий раз, как он вспоминал, какой же несусветной чушью маялся его бестолковый друг.
Чуть откинувшись, Дерек опёрся руками на землю позади себя и, глядя в небо, обрисовал картину:
— Явился, наорал на малознакомого подавальщика,