Читать интересную книгу Автоматом и гранатой - Александр Николаевич Карпов

скажу, товарищи бойцы, что мы с вами в Польшу едем. А сейчас еще на нашей территории находимся. Армия под Варшавой стоит. А такую технику, что здесь собрали, в конце перрона, мы за пределами границы уже не увидим. В сорок первом году боев там не было, – произнес Егор и повернулся к солдатам, часть которых в удивлении раскрыл рты, поражаясь сообразительности старшего по вагону.

– Это точно! – согласился пожилой солдат. – Довоенные танки только здесь. Дальше все новые собирать для отправки в ремонт будут.

Миновав перрон с кладбищем боевой техники по соседству, поезд начал набирать скорость, словно подтверждал своими действиями слова Щукина. Через несколько часов он снова стал сбавлять ход и, наконец, остановился вдоль полуразрушенного здания вокзала, вокруг которого виднелось небольшое польское поселение с жилыми постройками, что несли на себе следы разрушения от недавних интенсивных боев в этих местах. Вдоль перрона стояло много солдат, сновали офицеры, вестовые и посыльные, подъезжали автомобили, многие из них с полевыми кухнями на прицепах. Все начинало говорить о прибытии поезда к месту назначения, куда он доставил огромное количество недавно завершивших лечение в госпиталях солдат.

– Выйти из вагонов! В две шеренги становись! – прокричал командным голосом высокий офицер в шинели, что стоял прямо перед распахнутым широким дверным проемом, за пределами которого расположился прибывший на фронт Щукин и его подчиненные.

– Выйти из вагона! Становись! – громко продублировал он команду офицера.

Солдаты засуетились на перроне. В течение минуты они, хватая на ходу и надевая на плечи вещмешки, толкая и подбадривая друг друга, создали два ряда ровного однообразного строя перед командовавшим всем процессом разгрузки воинским начальником. Перед каждым вагоном построились те, кто в нем только что был.

– Равняйсь! Смирно! – протянул звучный и низкий командный голос, от чего обе солдатские шеренги встрепенулись, а потом замерли.

– Наконец-то, – тихо прошептал один из бойцов в строю, соскучившийся по воинской дисциплине, особенно с ее фронтовой жесткостью и суровостью.

Следуя его желанию, по железнодорожному перрону прокатились слова приветствия прибывших, завершившиеся традиционным:

– Вольно!

И потом, по кем-то отработанному сценарию, не теряя времени, потому как явно ожидалось прибытие следующих воинских эшелонов с пополнением для фронтовых частей и подразделений, офицеры стали спрашивать:

– Связисты есть? Три шага вперед!

Строй солдат шелохнулся сразу в нескольких местах. Из него, взбудораженного и тут же вновь замершего в ожидании следующих команд, вышли несколько десятков человек с вещмешками за спинами.

– Сбор связистов на площади позади здания вокзала! – прокричал все тот же голос офицера, а сам он появился на дороге, что вела к указанному месту.

– Напра-во! Шагом! Арш! – еще громче скомандовал кто-то невидимый перед строем, где находился Щукин и его солдаты.

В ответ на это все покинувшие общую линию зашагали в сторону по дощатому перрону, следуя указанию призвавшего их офицера.

– Водители, мехводы есть? Три шага вперед! Выйти из строя! – раздался и пронесся по морозному воздуху хриплый бас.

Еще несколько десятков солдат покинули свои шеренги. Из подчиненных сержанта Щукина таковых оказалось двое. Протиснувшись, они вышли вперед и подчинились команде на следование, которая прозвучала как:

– Сбор и построение справа от вокзала, возле скопления машин.

– Артиллеристы есть? Выйти из строя! Следовать вдоль состава налево. Сбор на площади за водонапорной башней, – громко, быстро, не прерываясь на лишние детали, не дожидаясь, пока все названные сделают три шага вперед, скомандовал кто-то из офицеров и сам пошел в указанном направлении.

Солдаты названной воинской специальности спешно последовали за ним, вытягиваясь в колонну из нескольких десятков человек. Спешка дала о себе знать. Шеренги расслабились, зазвучали слова прощания с остававшимися в ней товарищами, а за ними шутки и смешки.

– Разговорчики! – тут же привычно навел порядок в строю один из командиров. – Сомкнуть строй!

Еще артиллеристы не покинули перрон, как Егор, нахмурившись, задумался и опустил вниз голову. На его погонах были именно скрещенные пушки – знак принадлежности к тем самым войскам, чьи представители сейчас уходили на место своего сбора. До последнего ранения, до попадания в госпиталь, он служил именно в артиллерийском полку стрелковой дивизии. Нес службу почти два года в одной части. Но был разведчиком и весь этот период немного завидовал однополчанам из батарей и дивизионов, которые, в отличие от него самого, были привязаны только к своим орудиям, а потому находились немного поодаль от переднего края. Они не ходили в атаки, не ползали на брюхе в ближнем тылу противника, собирая сведения о нем и пытаясь ценой даже собственной жизни доставить пленного гитлеровца в штаб. Он понимал, что и возле орудий, в прислуге, жизнь была далеко не сахар. Но в глубине души все равно жалел себя и других разведчиков артиллерийского полка, считая обделенными спокойствием и той мнимой безопасностью, что дает хоть небольшая удаленность от передовой.

На мгновение Егор задумался над тем, что уже много времени провел в рядах тех, кто всегда рисковал больше других. Служить в разведке ему уже не хотелось. Он желал быть дальше от первой линии окопов, где, по его мнению, всегда было чуть лучше и спокойнее. Но какое-то внутреннее чувство все равно удерживало его сейчас на месте. Уйти сейчас, предать кого-то, кому он сможет пригодиться потом со своим опытом, он считал неправильным, неприемлемым для себя. Он колебался, его тело будто кто-то невидимый подталкивал вперед, в конец строя удаляющихся от эшелона солдат-артиллеристов. Но долг своему делу крепко удерживал его на месте, не позволял сделать шага к возможному спасению от той степени опасности и риска, к которым он давно привык.

– Саперы, саперы есть?! – прокричал, следуя вдоль строя и разглядывая прибывших, невысокий седой подполковник.

Шеренги солдат снова ожили. Один за другим обладатели серых шинелей и вещмешков за спинами выходили вперед. Их провожали напутствиями теперь уже бывшие попутчики. Повсюду слышались прощальные слова.

– Разговорчики! – заорал кто-то из офицеров в стороне, пытаясь быстро навести суровый воинский порядок в строю.

– Напра-во! К последнему вагону! Ша-гом! Арш! – громко произнес седой подполковник, и несколько десятков солдат, одновременно выполнивших его команду, зашагали в указанном направлении.

– Сомкнуть строй! Подровняться! Не на базаре! – хрипло прозвучал голос одного из офицеров, руководивших встречей и распределением прибывших с поездом.

– Санитары, фельдшеры?! – перебил его кто-то, вызывая из солдатского строя нужных себе людей.

В ответ кое-где замелькали шинели обладателей названных специальностей.

– Разведка?! – ударило, словно током, Егора от долгожданного и волнительного слова.

Он расправил плечи, вытянулся в строю, вдохнул всей грудью холодный декабрьский воздух и сделал три широких шага вперед.

– Разведчики, повторяю, есть? – кричал кто-то невидимый пока ему откуда-то