Как же он любит эту землю!
Бак глубоко вздохнул, наслаждаясь чистым прохладным горным воздухом, и потянулся. Утром ему придется поговорить с Кристин — в какой-то момент этой долгой бессонной ночи Бак поймал себя на том, что стал мысленно называть ее не племянницей Ярби, не мисс Андерсон, а Кристин. Он смирился с тем фактом, что девушка какое-то время будет жить здесь. Имей он на примете какое-нибудь безопасное место, все равно не сумел бы отвезти туда свою гостью — он не мог оставить Мосса одного, не мог и взять с собой.
Встреча с Кристин всколыхнула в душе Бака давнюю тоску по своей собственной женщине — такой, чтобы жила с ним бок о бок, чтобы была рядом днем и согревала постель ночью, чтобы носила его детей… Вот и сейчас от этих мыслей тело налилось желанием. Проклятие! Да он ничем не лучше пса, сгорающего от вожделения к волчице! Бак попытался стряхнуть с себя наваждение, думать о другом.
Прошедшая неделя была нелегкой. Без Джилли и индейцев-гуртовщиков некому было присмотреть за Моссом.
Бак запустил пятерню в спутанные волосы. Год назад, когда впервые возникла эта проблема, он и не представлял, как все усложнится. Долго ли выдержит Кристин такое напряжение? Что ей можно рассказать, а что не стоит? Да и поверит ли она, если рассказать ей все?
Совершенно обессилевшая, Кристин заснула, едва коснувшись головой подушки. А когда проснулась, в окошко пробивался свет утреннего солнца. Девушка прислушалась. Где-то в отдалении ворковали голуби, с дуба, росшего возле дома, послышалась трескотня соек.
Лежа в удобной, но непривычной постели, Кристин вдруг почувствовала острую тоску по дому. Ей отчаянно захотелось снова стать маленькой девочкой и оказаться дома, в Висконсине, с матерью и отцом.
Стук ведра в соседней комнате вывел ее из задумчивости. Кристин подняла голову и прислушалась. Услышав знакомый звук открываемой заслонки плиты, она быстро встала, сияла ночную рубашку, оделась и причесалась. Ее бесценные шпильки лежали там же, где она их оставила, — на крышке сундука. Девушка свернула косу узлом и закрепила на затылке.
Интересно, что бы сказал по этому поводу Ферд. Ведь его сестра провела ночь неизвестно где, за много миль от города, в доме незнакомого мужчины, к тому же столь непохожего на его холеных городских знакомых. Наверное, заявил бы, что его предсказание сбылось — она стала падшей женщиной. Кристин улыбнулась. В этом доме она чувствовала себя в большей безопасности, чем в городе, в номере отеля.
Повязав фартук, она открыла дверь. Девушка твердо решила не злоупотреблять гостеприимством хозяина, раз уж она оказалась незваной гостьей в его доме.
Бак стоял у плиты, спиной к Кристин. Если он и слышал, как открылась дверь, то не подал виду. Он был босой, в джинсах и в рубашке навыпуск; сапоги стояли тут же, под стулом. Темные волосы, зачесанные назад, влажно поблескивали.
Леннинг молчал. Поэтому Кристин решила подать голос:
— Доброе утро.
— Привет.
— Обычно я встаю гораздо раньше, но сегодня спала как убитая.
— Ничего страшного, я и сам не так давно встал.
— Я…. я могу приготовить завтрак.
— Очень на это рассчитываю. Я уже поставил на огонь воду для кофе.
Кристин пересекла комнату и выглянула в окно. Утро было солнечным, безветренным.
— Можете пойти прогуляться, не бойтесь. Если что не так, Сэм даст мне знать. — Бак покосился на нее через плечо. — Он вас не тронет.
Кристин вышла из дома. У нее возникло ощущение, что ночью Бак Леннинг принял относительно нее какое-то решение, и ей вдруг стало как-то холодно и неуютно. Бак не походил ни на одного из тех мужчин, которых она встречала; он показался ей человеком, словно сотканным из противоречий. Кристин вспомнила события прошедшей ночи. Едва она успела застелить постель простынями, извлеченными из дорожного сундука, как Леннинг постучал в дверь. Он стоял на пороге с фонарем в руках.
— Пойдемте, я покажу вам уборную. — Он произнес это таким тоном, словно говорил об урожае или ценах на скот. — Фонарь нужно держать пониже, никогда не знаешь, кто может следить за ранчо.
Густо покраснев от смущения, Кристин последовала за ним к маленькому домику, стоявшему между домом и флигелем. Протянув ей фонарь, Бак поспешно вернулся в дом.
Задумавшись об этом позже, Кристин поняла: с его стороны такое поведение было проявлением деликатности — по крайней мере ей не пришлось спрашивать у него, где находится туалет, и, конечно, она была благодарна ему за фонарь.
Кристин размышляла: что же ждет ее теперь, когда выяснилось, что оставленный дядей дом не пригоден для жизни. Да, у нее есть земля, но сколько точно — неизвестно; даже непонятно, можно ли продать какую-то часть ранчо, чтобы на вырученные деньги построить дом. Вернуться в Биг-Тимбер она не может, если, конечно, не собирается продать землю полковнику Форсайту, получить свои две тысячи долларов и уехать. Но куда ей ехать? Кристин в который уже раз пожалела, что с ней нет Густава и некому помочь ей советом.
В конце концов девушка пришла к выводу, что ей не остается ничего иного, как довериться этому непредсказуемому человеку. Сначала Бак Леннинг показался ей опасным, как гремучая змея, но в отношениях со своим престарелым отцом он проявил себя совсем с другой стороны. Ей пришло в голову, что, возможно, Мосс был когда-то преданным управляющим дяди Ярби, а когда старик не смог больше исполнять свои обязанности, дела принял сын. Хорошо бы еще раз поговорить с Клетусом: старик знал дядю Ярби и мог бы многое рассказать о человеке, завещавшем ей свою землю.
Вернувшись в дом, Кристин направилась прямиком к раковине, наскоро умылась и стала готовить завтрак. Она слышала, как в соседней комнате Леннинг что-то говорил своему отцу, хотя в этом не было никакой необходимости, потому что Мосс все равно не понимал, что ему говорят.
Кристин взяла сковородку, положила на нее кусок сала и поставила на плиту. Замесив тесто, девушка скатала из него маленькие шарики, окунула каждый в растопленный жир и выложила шарики на противень. К тому времени когда Бак с Моссом вышли из спальни, печенье уже находилось в духовке, а Кристин успела отмыть руки от теста. Старик был в чистых парусиновых брюках и фланелевой рубашке. Он остановился в дверях и посмотрел на девушку.
— Доброе утро, — сказала Кристин улыбаясь.
Мосс подошел к ней, поднял на Кристин младенчески невинные глаза и обнял за талию, положив голову ей на плечо. Кристин сначала растерялась, не зная, что делать. Потом подняла руки и обняла костлявые старческие плечи.
— Я тоже вас люблю, Мосс.
— Он жил в лесу с медведями гризли, — сказал старик.
— Вы проголодались? Я могу сварить вам кукурузную кашу.