дорожил своей репутацией честного и доброго человека, поэтому он лично заверил администрацию, что Сэм будет принят в коллегию адвокатов и получит лицензию на адвокатскую деятельность. Администрация заверила губернатора в расчет принимать отказалась, так как к моменту окончания Сэмом университета еще не известно, будет ли господин Дей-Льюс губернатором или нет. К тому же губернатор никак не может повлиять на адвокатскую палату, ведь именно там будут решать выдавать Сэму лицензию или не выдавать. Губернатор вынужден был согласиться с этими доводами, но помощь все равно оказал. А именно Сэму была назначена губернаторская стипендия, которая покрывала все расходы на обучение; люди Дэниела Дей-Дьюса помогли Сэму переехать в Даллас и установить кокон в общежитии; и нашелся человек, который стал помощником Сэма, точнее помощницей. Её звали Кэти Гейнс. По образованию она была медицинской сестрой и к моменту встречи с Сэмом уже отработала целых десять лет в центре, специализирующемся по реабилитации больных с той или иной формой паралича. Университет во главе с ректором сдался, и Сэм был зачислен на первый курс юридического факультета. По такому случаю семья Миллеров, включая конечно же Джинджера, устроила вечеринку в одном из кафе Далласа. Родители сердечно поздравляли Сэма с победой. Джина назвала его «рыцарем», Боб согласился, что сын действительно настоящий воин.
Джинджер целый вечер лизал ему лицо, чем тоже подтверждал свою любовь. Сэм хотел взять песика в общежитие. Родители отговорили его, ведь Джинджер по собачьим меркам был уже старичком и дома во Фриско ему будет жить куда привольнее, чем в Далласе. Сэм подумал, подумал и спорить не стал. Его теперь интересовала только учеба, которая точно займет все свободное время, а с собакой надо заниматься, «так что о᾽кей, — сказал Сэм, — я знаю, что вы позаботились о Джинджере, мне же лучше побольше заниматься, иначе я так и останусь, дорогие родители, на вашей шее, что для меня невыносимо». «О᾽кей, — ответили родители и вечеринка продолжилась.
Сэм, хоть и был лишен возможности двигаться, приспосабливался к новой обстановке на удивление легко. Ему понадобилась всего неделя, чтобы познакомиться со всем курсом, к общежитию он привык за день, с новой сиделкой Кэти Гейнс Сэм как будто век был знаком, так легко и быстро они сошлись. Кэти была на десять лет старше Сэма и сразу дала понять, что отношения у них будут только деловые, не о какой личной близости речи идти не может. Сэм — заказчик услуги, Кэти — ее исполнитель. Сэм мысленно усмехнулся. «Как бы не так, — подумал он, — через неделю ты будешь мне рассказывать местные новости, а через месяц я узнаю про всю твою жизнь, про всех твоих парней и бывших и нынешних, если они есть». Так и вышло. Кэти действительно подружилась с Сэмом. У них было довольно много времени на общение, особенно пока они гуляли по кампусу. Университетский городок впечатлял своими размерами. Там были огромные корпуса факультетов, лаборатории, научная библиотека, офисы, инженерный центр, два общежития — одно студенческое, второе для преподавателей, бассейн, стадион, теннисные корты, спортзал, концертный зал, несколько столовых, университетский музей и даже небольшой парк. В то время не было приспособлений для комфортного перемещения инвалидов, зато люди были отзывчивые. Студенты, рабочие, преподаватели помогали закатывать кресло с Сэмом в лифт и выкатывать обратно, переезжать высокие бордюры, высокие пороги, в столовой ради Сэма убрали заградительные столбики с лентами, отделявшие очередь на кассу от остального пространства. Библиотекари печатали для Сэма лекции, если не было готовых копий. В общежитии время от времени ребята устраивали дискотеки на этажах, и к их чести никогда не забывали про Сэма. Кэти в такие вечера могла отдохнуть, потому что Сэм был в центре внимания. Его угощали нехитрой студенческой едой — сэндвичи, жареная картошка, жареные сосиски, ему наливали ром-колу и пиво, его катали, изображая танец, девушки целовали его в щеки, парни жали его сухие тонкие ладошки в знак уважения и дружбы. Сэм блаженствовал — столько любви и внимание он не получал даже в родной семье. В школе его тоже не особо баловали вниманием, а вот студенты совсем другое дело, может, Сэм вдохновлял их своим мужеством, может сердца их были мягче, поэтому они принимали как родного. Впервые в жизни Сэм мог произнести слово «друг» и услышать чье-нибудь бодрое «привет», «как дела», «чем я могу помочь». Конечно, были и недоброжелатели. Так где их нет? Они повсюду. Вопрос в другом: слушают их или не слушают, придают их злоречию внимание или посылают подальше как только они разевают рты, чтобы выдать очередную порцию сплетней и гадостей. Всего несколько студентов обходили Сэма стороной, а при случайной встрече смотрели с презрением. Всего несколько преподавателей из сотни возмущались на ученых советах тем, что инвалидам не сидится дома и они лезут туда, где здоровым-то тяжело, а больным вообще не место. Вот и кто после этого более увечный — взрослый человек, полный сил и презирающий физическое бессилие другого или юноша, способный ученик и студент, не желающий умирать раньше смерти? Сэм так говорил на этот счет.
— Вот меня жалеют, а почему? Потому что я не мозолю богу глаза своей суетой. Обычный человек бегает, бегает и ничего не меняется в его жизни и в мире. Я не бегаю, но у меня каждый день что-нибудь новое. Кто живет по- настоящему — кто ходит без всякого смысла туда-сюда, кто гоняется за привидениями, ну, деньгами, собственностью, престижем, или кто непрерывно меняется? Большинство людей обречено на небытие уже при жизни, потому что они не имеют ясной духовной цели, потому что не преодолевают свою лень, обидчивость, злобность или любые другие проявления эгоизма. Особенно страшна жалость к самому себе, а мне себя не жалко, у меня все есть: мои легкие — машина, которая работает день и ночь, мои руки, ноги — ты, Кэти Гейнс, а мое сердце и мои мозги — это мое! сердце и мои! мозги. Их у меня никто не отнимет. Любовь не в руках-ногах, любовь не в теле, ведь так, правда, согласись? Меняют мир идеи, мысли. Техническое развитие — это не развитие, а вот изменение морали, нравственных устоев, изменения в сфере духовности действительно делают людей ближе друг к другу и к Высшей Силе. Я убежден, — Сэм, несмотря на молодость, имел крепкие убеждения, — мир может развиваться всего по двум направлениям — в сторону духовности и в сторону от духовности. Технический прогресс приводит в основном к совершенствованию орудий убийств.