заменить свободу?
– А заказчица? Как подгонять платье, если она не приедет? – задала я вполне резонный вопрос.
– После отбора тканей мы отправимся во дворец, чтобы снять мерки, – ответила Драгоценная Шпилька.
Вот она, возможность! И я не собиралась ее упускать.
Глава 14
С другой стороны, не стоило торопить события. Надо все разведать, познакомиться с нужными людьми и лишь затем пытаться что-нибудь разузнать о чудовище и о лисах.
Мне виделась цепочка людей, которые могли рассказать о причине опалы нашего клана.
Рассудив, что покойная глава клана Второй Ветви, Шелковая Буря, ничего не замышляла против государя, я решила, что она узнала какую-то страшную тайну. Драконы прознали и послали Золотого Лиса разобраться. Он подчинялся наместнику, а тот – непосредственно королю.
При мысли, что мужчина, бесконечно обожаемый мной в детстве, разрушил до основания мой дом и убил родных, становилось страшно.
Конечно, я могла бы попросить за себя у Алого Пиона. Но, даже если б куртизанка согласилась, чем бы это для нее закончилось? Она с моей подачи могла обсудить все с наместником. Но… Любовные дела и управление страной – разные вещи. Нужно отделять одно от другого. Если человек становится неудобным, от него избавляются.
Все могло кончиться плохо и для куртизанки, и для меня.
Поэтому я решила идти тем путем, который наметила с самого начала. Пусть он дольше и труднее, он все равно приведет меня к цели.
«Или погубит».
Будущее знают только боги.
* * *
На другой день приехала мать королевской наложницы.
Дама, вопреки моим ожиданиям, вовсе не кичилась своим высоким положением и вела себя очень достойно. Должно быть, она родила дочь в весьма юном возрасте, поскольку оказалась довольно моложавой и составила бы счастье любого мужчины средних лет.
Служанки широко распахнули ворота во двор. Двери в павильон отворились, чтобы гостья могла зайти и осмотреть при свете дня и расставленных там и сям светильников отрезы ткани.
Когда слуги Семечка Лотоса, а так звали даму, внесли паланкин во двор, все швеи выстроились в ряд и низко поклонились, в один голос приветствуя гостью.
Я согнулась до земли, как и остальные, но украдкой поглядывала на посетителей. Служанка, шедшая вслед за паланкином, нагнулась к окошку и что-то тихонько произнесла. Занавесь откинулась, и показалась маленькая женская ручка. Служанка помогла госпоже выбраться наружу, не уронив достоинства и не испортив прически и одежд.
– Добро пожаловать, моя госпожа, – подобострастно, но чудом не теряя достоинства, произнесла хозяйка мастерской. – Надеюсь, здесь вы найдете то, что искали.
Женщина ступила на расчищенную от снега гальку. Ступни ее даже в обуви были как у девочки. Да и сама она не отличалась высоким ростом. Однако весь ее облик дышал скрытой силой и властностью. Наряд на ней был простой, а для приближенной ко двору особы – вовсе невзрачный. На первый взгляд.
Обычно чем человек богаче, тем пестрее он пытается вырядиться. Ткани все ярче, золотые шпильки и гребни все массивнее, а пальцы украшает не одно, не два, а с полдюжины нефритовых колец! Такие люди стремятся показать, чего они стоят, но в итоге за вещами не видно хозяина.
Однако знатная дама чуралась подобной безвкусицы. Она была гладко причесана на прямой пробор, как женщина среднего сословия, волосы сзади скрепляла толстая жадеитовая[15] шпилька. Когда женщина приблизилась, я с удивлением сообразила, что скромный наряд не так уж прост. Серо-голубая юбка и темно-синий кафтан, поверх которого красовалась подбитая белым мехом голубая безрукавка, не только были умело подобраны по цвету и сезону, но и сшиты из редких материалов.
Рука сама потянулась потрогать юбки, когда дама проходила мимо!
– Маленький Цветок! – вполголоса прошипела хозяйка, которая следовала за гостьей. – Что ты себе позволяешь?!
– Прошу меня простить.
Я низко склонилась, признавая вину, и не могла видеть, как дама задержала на мне взгляд. Только вот… Чутье никуда не денешь. По коже пробежали мурашки.
Веер сухо щелкнул над головой.
– Можешь встать.
Подняв голову, я встретилась взглядом с самыми красивыми в мире глазами! Лицо ничем не примечательно, не красиво и не уродливо, но прекрасная белоснежная кожа без изъяна и темно-карие с поволокой глаза превращали гостью в настоящую красавицу.
– Что ты хотела, девушка?
Голос слегка напоминал мужской, слишком уж низким, глубоким он был: так обычно говорили уличные актеры, играющие женщин, но не настоящие женщины.
– О…
Я, как завороженная, не могла отвести глаз. Что-то такое в ней было… но что?
– Что ты таращишься?! Как неприлично! – напустилась на меня Драгоценная Шпилька. – Отвечай, когда спрашивают.
– Прошу милостиво меня простить, – смутилась я. – Но… ваш наряд…
– А что с ним? – насмешливо бросила дама.
– Могу я?..
Нерешительно потянувшись к юбкам, я тут же получила от хозяйки по рукам.
– Пусть говорит.
Я получила отсрочку перед наказанием, которое неизбежно последует за неуместное любопытство. Пусть! Я скажу. И спрошу.
– Госпожа, – начала я. – Мне показалось, что ваши юбки и безрукавка из имперской шерсти, только очень тонкой выделки. Хотя с виду похоже на хлопок. Это действительно то, о чем я думаю?
– Как интересно, – улыбнулась женщина. – Где ты могла его раньше видеть?
Я проговорилась! Надо было срочно придумать спасительную ложь, но ничего не шло на ум. Не имея привычки кривить душой, я ограничилась полуправдой.
– В детстве я жила в Хине и повидала разные имперские редкости у торговцев.
Это было действительно так. На окраине Хины, у границы великой степи находились врата в другой мир. Торговцы сновали туда-сюда, доставляя всякие диковинки.
– Значит, ты не из Королевства?
– Нет, госпожа. Но я уже давно здесь живу, – ответила я.
Ох! Буря миновала. Женщина рассеянно кивнула. Взгляд ее стал отстраненным. Она над чем-то раздумывала.
– Что еще ты приметила? – вдруг спросила она.
Что она хочет услышать?
– Кроме тканей? – уточнила я.
– Да. Что еще?
– Шпилька простая, но набалдашник из жадеита. Веер не по сезону, однако, возможно, роспись на нем все прояснит. – Я запнулась. – Можно взглянуть? И… звук был необычный.
Веер развернулся с сухим треском. Ах, она носила веер зимой не для защиты от жары и не из-за росписи. Это были покрытые сине-белой эмалью стальные полоски, собранные в ряд. Края блестели, как отполированные или остро заточенные.
– Вот что я вижу, госпожа. Вернее, слышу.
Все стало понятно без слов.
– Пусть она помогает на примерке, – отрывисто, слегка раздраженно бросила мать наложницы. – Какая, однако, внимательная служанка. И не подумаешь.
Я так и не поняла, досадовала она или радовалась такой наблюдательности.
* * *
Казалось, выбор