Вася, подтягивая рукав водолазки.
Они ушли в фойе. Через пять минут мне тоже надоело играть в наблюдателя и я покинул клуб. На перилах террасы, опираясь спиной о балку, держащую крышу, сидела, что-то печатая в телефоне, Рита.
– Разве здесь ловит? – спросил я.
– Угу. Возле клуба есть связь. Наверху перекрестка и на моей улице тоже, – она чему-то легонько улыбалась, не отрывая взгляда от экрана телефона.
– Больно ты радостная…
Я встал напротив нее, но она особо и не обращала на меня внимания.
– Впихнула Ангелу сигареты?
– Тебе действительно нечего делать?
Было приятно услышать теплые нотки в ее голосе, хоть я и понимал, что они адресованы не мне.
– А ты как думаешь?
Рита наконец оторвалась от телефона и посмотрела на меня.
– Знаешь, здесь есть один мальчик, тоже долбанутый…
– Я знаю его.
Мне вдруг стало стыдно. Он ведь сейчас где-то бродит, в ночи, один.
Надеюсь, с ним все хорошо.
– Да? Андрея? – она удивилась, – То есть…
– Смотри, – вставил я, уставившись на дорогу.
Оттуда доносился периодический шорох, и, пусть темнота обволакивала все вокруг, я сразу узнал эти поникшие каштановые волосы.
– Вот и он. Привет! – Андрей махнул рукой в ответ на мои слова, – Оу, мужик…
Одежда на нем висела, как на пугале. Насквозь мокрая футболка местами прилипла к телу, а кроссовки, став коричневыми от грязи, хлюпали в такт шагам. Он улыбался, как всегда грустно, и переводил взгляд с меня на Риту и обратно.
– Ты че делал? – спросил я, когда он поднялся к нам, став в свете ламп похожим на самого настоящего монстра.
– Купался.
– Привет, Шизик, – отозвалась Рита, все еще сидя на перилах.
– Здравствуй, Маргаритка.
– Не называй меня так!
– Что значит купался?
Мы говорили одновременно, отчего некоторые слова сливались в неразборчивый шум.
– Э-э-э, прости, Маргаритка. Я был на озере, – Андрей водил глазами по нам, стараясь отвечать поочередно.
– Ты идиот?! – это мы сказали в унисон, отчего Андрюша даже смутился.
– М-м, простите. Я… а чего вам не нравится?
– Ты не замерз?
– Что ты делал на озере ночью? Монстров своих ловил?
– Я замерз, – он проигнорировал Риту, – Максим, а ты здесь на дискотеку?
Покачивая головой, я ответил что-то в духе: “Да нет”.
– А, вы здесь просто… – он пожал плечами, – Разговариваете? Надеюсь, не философские идеи и концепции, – Андрей усмехнулся.
– Может, пойдешь домой? – предложил я.
– Ты простудишься, – добавила Рита. Всё-таки, она была доброй.
– Да, стоит… я… – он дрогнул всем телом, – блин, реально холодно.
– Ты придурок, Андрей. Зачем ты в озеро то полез?
– Искал… – он посмотрел мне в глаза и улыбнулся, – Под водой…
Его покачивания головой давали понять, что ничего он не нашел. Рита тяжело вздохнула и, не сказав ни слова, ушла с террасы.
– Не думала, что ты тоже шизик, – ее голос тонул в ночи, обращенный, судя по всему, ко мне.
Мы с Андреем дошли до перекрестка под раздающиеся хлюпанье и шуршание.
– Спокойной ночи, – сказал я, когда мы прощались, – Дойдешь?
– Добегу, – ответил Андрей и пустился вниз по дороге, в сторону школы, где так и остались наши яблоки, – Доброй ночи!
– Постой, – крикнул ему вслед, вспомнив о том дне, – Подожди, а кто тогда второй?
– Что?! – Андрей был уже далеко, но обернулся на мой крик и понемногу пятился назад. Пожалуй, ему действительно было холодно.
– Второй монстр!
Я увидел его смутную улыбку, расплывчатое во тьме лицо. Он не спешил отвечать, а потом резко обернулся и убежал, крикнув:
– Угадай с трех раз!
М-да.
Я помахал в ту сторону, где исчез Андрей, и поплелся домой.
Огород уже спал, покрытый сумеречной дымкой, а лес вдали казался чернее черного. Закинув руки на один из брусков самодельного трельяжа, на котором вились маленькие стебли винограда, я стал вглядываться в темноту за длинными рядами картошки. В голове появились какие-то образы, смутные очертания чего-то упущенного, и тогда я вспомнил первый день в этой деревне: тогда, на опушке леса, я услышал приглушенный крик. Сейчас уже чудилось, будто мое сознание просто придумало этот крик, а на самом деле ничего не было или, на крайний случай, я просто услышал вопль кабана, приняв его за человеческий.
Бабушка сидела на кухне, обхватив телефон двумя руками. Когда я вошел, она чуть не подпрыгнула на диване, а потом, успокоившись, смерила меня пристальным взглядом.
– Привет.
– Привет.
– Чем занимаешься? – я сел на стул рядом и схватил со стола кусок мясного пирога.
И сколько же у нее еды?
– Да вот, звонила Осаковым, – она натянуто улыбнулась и встала с дивана.
– Это кто?
– Андрей твой это. Тебя искала, а Машка сказала, что Андрей только вернулся домой, весь мокрый как черт. Чай будешь, что ль? – она взяла кружку и налила чая, поставив его на стол рядом со мной, – Ты бы еще под утро заявился, ни слуху ни духу.
– Прости, бабуль, забыл про время.
Стрелка на часах, висящих над порогом возле холодильника, доходила до двенадцати.
Она покачала головой.
– И где вас черти носят?..
– На озере… и еще в парочке мест, – я отхлебнул чая и у меня снова непроизвольно дернулось плечо, – Слушай, бабуль, а ты знаешь про монстров?
Тупой вопрос, конечно.
– Чего? Монстры? Это какие такие монстры?
– Ну… на озере…
Она усмехнулась:
– Понапридумывают… ты ночью спать то будешь?
– Да, буду, монстр то оказался обычным.
– А бывают необычные?
– Андрей рассказывал про… в общем, мы там муть придумали. Забей, это чисто прикол.
Она вздохнула и села рядом со мной.
– Чего только не бывает в нашем мире… ну, рассказывай, – бабушка тоже взяла кусочек пирога и поставила перед собой.
– Бабуль, а ты знаешь Андрея?
– В смысле?
– Ну, кто он… какой он человек, имею в виду.
– Какой человек… – она немножко подумала, прежде чем ответить, – Хороший мальчик, вежливый, спокойный… не то, что его папаша. Тот любит выпить, да и, – она добавила полушепотом, улыбнувшись, – Пиздит как не в себя. В общем, Андрюша хороший, ну, мне так кажется. На отца не сильно смахивает, и слава Богу. Женек то дурак… руки, может, и есть, но дурак дураком. А ты чего спрашиваешь?
– Интересно, как… как его знают. Странным называют.
– Да? – она покачала головой, – Не знаю, мне он странным не казался. Может, нелюдимый, молчаливый такой, но парень хороший…
– Да, – я надкусил пирог, – А…
А Маргаритка?
– Что?
– Да нет, ничего…
Я оглянулся на часы.
– Спать уже пора.
Седьмой день.
Мы с Андреем стояли на перекрестке. Кстати, я только сегодня заметил, прогулявшись с Андреем до дома