на корточки и стал высматривать что-то в траве.
– Ловить монстров, – ответил я, бегая взглядом по озеру. На левом берегу, там, где я встретился с Андреем, все еще лежала старая лодка со сломанным бортом, только теперь, метрах в пяти от неё, была ещё и удочка, – Может, один сейчас плавает где-нибудь в пучине морской.
– В пучине морской только рыбы, – ответил Андрей, – Монстры не умеют дышать под водой.
Он достал из травы какой-то фантик от конфеты, заляпанный грязью.
– Ну и какой придурок раскидывает здесь мусор? – спросил я, смотря на отражавшийся от фантика свет, – Это ириска, что ли?
– Я подумал, это ты, – ответил Андрей.
– Что?
– Придурок, имею в виду.
Я улыбнулся, пока Андрей вытирал фантик об траву. Он положил его в карман. Сегодня он был в желтой футболке, кстати.
– Нашел кого-нибудь? – Андрей со скрежетом поднялся на ноги, – По берегу смотри, если что. Один возле пещеры.
– Откуда ты знаешь? – он высказал своё предположение чересчур уверенно, а когда я задал вопрос, посмотрел на меня как на идиота:
– Кто из нас охотник на монстров?
Теперь я смеялся.
– Господи! Охотник… на монстров! – я схватился за его плечо, чтобы не упасть со смеху, – С таким лицом… о боже! Сенсэй! Прошу вас, не смешите меня так больше!
Он добродушно улыбался, глядя на мой приступ смеха, а когда я выпрямился, ударил меня по животу. Я снова скорчился, но уже от боли.
– Пошли, кохай. У нас еще много работы, – теперь он улыбался как самый счастливый человек на земле, пока я пытался привести дыхание в порядок.
– Ну ты… скотина… я же… верил тебе…
Все еще держась за левый бок, я побрел следом за уходящей спиной Андрея по правому берегу. Тропинка уходила немного вверх, поэтому мы различали маленькие очертания пещеры на противоположном берегу, уходящем в густой лес за холмиком. По пути я один раз споткнулся и чуть не свалился на глинистый берег, попав ногой в яму глубиной сантиметров тридцать. Я так и не понял, откуда она здесь взялась.
Мы дошли до пещеры, дугой обогнув берег. Справа росли на приличном расстоянии друг от друга деревья, образуя купол, одно из которых отличалось от остальных: на его стволе была прибита табличка с надписью “Рыбачить нельзя!” и запрещающим знаком снизу. Я дёрнул Андрея за руку.
– Что?
– Там табличка.
– И что? – он разглядывал деревья, прикрывающие листвой какое-то строение, – Там же беседка, вот и повесили.
– Понятно, но… ты не видел удочку на берегу, когда мы пришли?
– До тебя только дошло? – спросил он с каменным лицом.
– Что дошло?
– Забей. Рыбачить здесь можно, эта табличка для приезжих. Пошли уже, – он сделал шаг в прежнем направлении, но вдруг остановился, подняв руку, – Подожди, кто-то есть…
Мы с Андреем быстро перебежали к деревьям, укрывающим беседку, и спрятались там, надеясь, что созданный нами шум заглушило озеро. Беседкой это было трудно назвать: просто деревянный стол, два пенька и скамейка весьма непривлекательного вида, но все это было спрятано от солнца отличным расположением деревьев, которые как-будто специально окружили беседку, создав кольцо. Я встал за суком, выпирающем в правую сторону от дерева, и оказался закрыт от посторонних глаз кустом, растущем рядом, и спадающими ветками, покрытыми листвой. Андрей был возле другого дерева. Мы стояли и слушали.
Тяжелый топот доносился со стороны пещеры, как удары молотка, с каким-то странным звуком скольжения, и какое-то невнятное бормотание, а потом еще и шипение. Никого не было видно, но что-то точно было. Оно как-будто охраняло вход в пещеру, потому что не предпринимало никаких действий, которые могли бы привести нечто прямо к нам. Потом я услышал звон стекла и скрежет камня. Что там происходит? Я обернулся на Андрея, но он продолжал смотреть в сторону пещеры, ничего не выражая на лице. Мне стало страшно. Всё-таки, неизвестность пугает, а тут еще и такие странные звуки; хоть я не верил ни в каких монстров, но мне начало чудиться, что фрагменты тени, падающие за пещерой, похожи на что-то большое и когтистое…
– Ты говорил, – начал я шепотом, – Что у монстров нет когтей…
Андрей кивнул, не сводя глаз с пещеры.
– А они вообще опасные?..
Я помню, что он рассказывал про что-то страшное, но не мог вспомнить точно.
– Для нас – вряд ли, – ответил Андрей, – Не переживай, это…
Из-за пещеры наконец выступила фигура, которая сначала вызвала у меня приступ паники, но потом я присмотрелся и понял: это вышагивал, в больших сапогах и длинных брюках, какой-то старик. Он держался неуверенно, немного покачиваясь и опираясь одной рукой на каменные стены пещеры. Во второй руке у него была стеклянная бутылка. Он шаркал сапогами по земле, создавая противный звук.
Раздался грохот. Старик упал на одно колено, выпустив из рук бутылку, тут же покатившуюся вниз, к воде, и стал кричать что-то невнятное, глядя на ускользающие отблески стекла. Он воздел руки к небу, словно моля богов, а потом пополз за бутылкой, носом сапога оставляя след на земле.
– Это и есть монстр? – спросил я тоном погромче. Во мне страх, ныне казавшийся просто смешным, стал превращаться в гнев. Меня же нагло обманули.
– Дядя Федя, – ответил Андрей, – Нашел у него когти?
Он смеётся надо мной?
Я промолчал.
– Я же говорил. Это не то, что ты думал, да, Максим? – он повернулся ко мне, сделал пару шагов и сел на скамью, – Оказывается, это дядя Федя. Я почему-то думал, что это будет другой… монстр. Ну, по крайней мере, одного мы застали.
– Ты мудак, Андрей.
– Да, я понимаю. Странно получилось, да? Вблизи он совсем не кажется страшным.
– Это не монстр. Это просто дядя Федя. Всего лишь старик.
– Знаешь, Максим, – закинув ноги на скамью, он стал смотреть прямо на меня, сидящего под деревом, – Я уже встречал его здесь. Очень давно, лет шесть-семь назад. Тогда на берегу ещё не было лодки – она качалась на волнах у пристани, а сам дядя Федя не бросал удочку на землю. Тогда он плавал на лодке по озеру и закидывал леску в самую середину. А я сидел на берегу, мочил ноги и смотрел на него, не отрывая глаз. Мне было интересно, а вдруг он поймает из глубин этого страшного места что-нибудь большое и клыкастое? Я тогда боялся воды из-за одного случая в бане, поэтому мне было страшно за дядь Федю. Он мог ненароком вытащить из воды чудовище. А потом бы оно его съело и утащило под воду, где его уже никто бы не