– Я не хотел повредить ей. Она сама упала. Господь свидетель, у меня и в мыслях не было ее ударить.
Доре очень хотелось ответить ему, как он того заслуживал, но годы, прожитые Дорой у Смайтов, научили ее сдерживать свои эмоции. Напустив на себя бесстрастный вид, она только сказала:
– Возьми ее осторожно на руки и отнеси в спальню. Наверное, пришло время родить.
Чтобы это сказать, не надо было обладать сверхпроницательностью. Юбка Джози все больше намокала от вод и крови. Матушка Элизабет разрешила Доре помогать ей раз или два на родах и очень многое объяснила на словах.
Если воды отошли, ребенок должен обязательно родиться, иначе и мать, и дитя погибнут.
Джози истерично закричала, когда Чарли попытался ее поднять, но нельзя было оставаться на лестнице, а больше никто бы не смог отнести ее наверх. Дора опустилась возле нее на колени посмотреть, нет ли у Джози еще каких-нибудь ушибов или ран, и прошептала несколько подбадривающих слов. Когда крики Джози уступили место сдавленным рыданиям, она отошла и позволила Чарли поднять жену.
Пришлось довериться ему. Вид у него был потрясенный. Будучи высок и крепок, он не сознавал, насколько силен: У него на руках Джози казалась очень маленькой. Чарли был груб не намеренно, а действовал под влиянием минутного настроения. Это, конечно, не снимало с него вины за неумение контролировать свой взрывной характер. Но красивое лицо сморщилось и выражало страх, когда, нежно обняв жену, он понес ее в спальню.
– Позови Энни. Скажи, что мне нужна горячая вода и чистое белье. А потом пойди и успокой мать. Она будет волноваться.
Дора поспешила к Джози, уже лежащей на постели, и оттеснила от нее Чарли, а потом вообще выслала его. Все пойдет гораздо спокойнее, если они не станут сейчас обвинять в случившемся друг друга.
Чарли что-то проворчал насчет распоряжений. Невероятно, Дора приказывает ему навестить мать, но у Доры не было времени вникать. Джози вскрикнула, опять начались схватки.
Вернулась Энни и принесла, что требовалось. Она зажгла лампы, помогла раздеть Джози и облачить ее в ночную рубашку. Они подложили под роженицу толстые слои корпии, и некоторое время Джози лежала спокойно, отдыхая, но когда Дора вытирала мягкой тряпкой ее лоб, Джози схватила ее за руку.
– Скажи, чтобы привезли мою маму. Я хочу, чтобы она сейчас была со мной.
Дора взглянула на Энни, которая кивком подтвердила, что все поняла, и тихо вышла из комнаты.
– У нее достаточно времени, чтобы добраться, – сказала Дора, – первые роды самые затяжные.
Словно в оправдание Джози тихо простонала – опять схватка. Закрыв глаза, сжав кулаки, она старалась подавить крик и терпела, пока боль не ослабла. А затем открыла глаза и метнула на Дору гневный взгляд:
– Я его убью. Вот увидишь.
Дора не считала возможным возражать, но успокаивающе ответила:
– Ты почувствуешь себя лучше, когда возьмешь своего младенца на руки. Ты уже придумала имя?
– Эми, в честь моей матери, – ответила твердо Джози.
– А если родится сын?
– Этого не будет. – И на хорошеньком личике Джози выразилась непоколебимая уверенность. – Не желаю никаких мужчин. Все они презренные создания, все до единого.
Дора была с ней согласна совершенно, она улыбнулась и спросила, поддразнивая Джози:
– Даже Пэйс?
– Особенно Пэйс. Я его ненавижу. Я их всех ненавижу. И уезжаю к маме.
Очередная схватка, и декларация Джози прерывается бессвязными проклятиями.
Доре пришлось долго размышлять о тяжкой доле всех женщин на земле, пока она смотрела, как усиливаются невыносимые муки женщины, лежащей в постели перед ней. Она никогда еще не думала о том, что и у нее может быть ребенок. Конечно, Дора смутно представляла, что в будущем тоже преподнесет этот дар новой жизни любящему супругу, но вот, значит, как это случается в действительности. Этот ребенок не дар любви. Его появление на свет сопровождают боль, унижение и гнев. И никакие проявления любви, нежности и счастья не облегчают мук будущей матери, а рождение ребенка только усилит ненависть. Хотя, разумеется, не все дети рождаются в мир при подобных обстоятельствах. Должно же существовать еще что-то, оправдывающее мучения, иначе люди давно бы вымерли.
Хлопанье двери и громкие голоса подсказывали, что внизу ждет не только Чарли. Но миссис Энндрьюс все не приезжала, и Дора не знала, что думать. Она не была близко с ней знакома и не знала, сумеет ли мать чем-то помочь дочери, но Джози она была сейчас необходима.
Та уже не пыталась подавлять вопли. Она кричала, когда боль снова накатывала, и громко плакала, когда ее отпускало. Дверь отворилась, и Дора с беспокойством оглянулась. Но это была опять Энни.
– Где миссис Энндрьюс? – прошептала Дора так, чтобы Джози ее не услышала.
Энни пожала плечами:
– Хозяин решил за ней не посылать. Но там внизу сейчас мастер Пэйс. Может, он съездит.
Голоса все усиливались, и их тон заставлял сомневаться, что скоро наступит мир. Что-то стукнуло, свалилось, и Дора поняла, что спор перешел в рукопашную. Потом прорычал кто-то третий. Это означало, что и Карлсон появился из своего укрытия. Дора поморщилась и склонилась над Джози, помогая ей справиться с новой схваткой.
Когда Джози, тяжело дыша, вся потная, на мгновение затихла, Дора снова обернулась к Энни:
– Выйди через черный ход, и пусть кто-нибудь из слуг съездит к Эндрьюсам. Из них точно кто-нибудь знает дорогу.
Энни колебалась, но яростная перебранка внизу заставила ее решиться. Все равно мужчины уже ничего не видят вокруг от злости, и она пошла было к двери, когда Дора ее остановила.
– Подожди. Вытри лоб сестры Джози, пока я сбегаю и посмотрю, как там сестра Харриет. Она, наверное, волнуется.
При этих словах Энни неодобрительно проворчала что-то, как прежде Чарли, на что Дора не обратила никакого внимания. Да и времени было в обрез. Оставив Джози на Энни, она стрелой помчалась по коридору. Отсюда шум внизу казался еще громче. И громче всех, она это безошибочно определила, орал Пэйс. Но Дора только сморгнула, когда снова послышались удары и стук падения, и поспешила в затемненную комнату больной, плотно притворив дверь.
– Они еще не поубивали друг друга? – спросил слабый голос с постели. В нем звучала надежда.
– Джози рожает. – Дора скользнула к столику проверить, есть ли в чашке вода, и поправила одеяло. – Мне придется пробыть с ней еще несколько часов, пока не приедет ее мать.
– От этой шлюшки Эми Энндрьюс пользы не жди, – пробормотала Харриет. – Дай мне мое лекарство и не беспокойся.
– Я бы гораздо меньше о тебе, сестра Харриет, беспокоилась, если бы ты пореже принимала свое лекарство, – отвечала Дора не в первый раз и не в последний. Больная бесцеремонно фыркнула: