Читать интересную книгу Похождения штандартенфюрера CC фон Штирлица - Павел Асс

«Юстас — Алексу.

По моим сведениям Борман находится в Бутырской тюрьме. Прошу провести с ним оперативную работу и выяснить, связан ли он с американской разведкой.

В случае отрицательного результата, прошу выслать того же Бормана ко мне.

Извиняюсь за те оскорбления, которые я нанес Первому. Это была роковая ошибка. Впредь, такое не повторится. Даю слово.

Юстас».

ГЛАВА 10. РЕЦЕПТЫ ПАРТИЙНОЙ КУХНИ

В то время, когда Гитлер ужинал, Борман страдал от голода — Мартина Рейхстаговича уже вторые сутки не кормили. Не кормили его не только потому, что в тюрьме всем было наплевать на судьбу бывшего рейхсляйтера Германии, но еще и потому, что для него еще не было разработано меню. Сталин умер. Штирлиц был в Америке. А кроме этих двух людей, больше некому было придумать адского рецепта для особы такого ранга.

Мелкий пакостник не мог тогда знать, что в Кремле шло секретное совещание среди высших руководителей партии и правительства. Обсуждался единственный вопрос: «Чем кормить Бормана?»

Хрущев, который был мастак до всяких пакостей, был в роли предводителя:

— Товарищи, вопрос, как вы все понимаете, очень сложный. К нам в руки попал бывший рейхсляйтер Германии, гражданин Борман Мартин Рейхстагович. Сейчас он находится в Бутырской тюрьме, там же, где и гражданин Гитлер. C Гитлером все ясно, но чем кормить Бормана? Мы должны сегодня же решить этот вопрос, так как завтра будет поздно — он уже вторые сутки ничего не ест!

Хрущев вытер пот со лба, высморкался, налил себе стакан самогонки, выпил, рыгнул и пьяным взглядом окинул присутствующих: рядом с ним сидел Брежнев и что-то рисовал, Микоян играл в карты с Пельше, Андропов и Черненко играли в домино, и только Жуков сидел в задумчивости…

Казалось, что всем не было никакого дела до обсуждаемой проблемы. Хрущеву это не понравилось. Тогда он встал, взял в руки графин и запустил его в Пельше. Пельше ловко нагнулся, и графин пролетел мимо, разбившись о портрет Ленина.

— Никита Сергеевич, вы что себе позволяете? Вы что — против Ленина? Против партии? — заорал возмущенный Леонид Ильич.

Никита Сергеевич покраснел и сказал:

— Простите, я не сдержался…

— Вечно вы — «не сдержался», «не сдержался». Лечиться надо! — и Брежнев покрутил пальцем у виска, давая понять Хрущеву, что он полный идиот. — Ладно, что там у вас?

Первый секретарь еще раз повторил свою вступительную речь. Брежнев и все остальные очень внимательно выслушали ее. Слово взял Жуков.

— Товарищи, я предлагаю связаться со Штирлицем. Только он может решить эту проблему.

— Однако, мы и сами не дураки! Причем здесь какой-то Штирлиц! — сказал Черненко.

— Правильно, Константин Устинович, — подхватил Андропов. — Надо самим что-нибудь придумать!

— Товарищ Пельше, а что вы думаете по этому поводу? — осмелился спросить Хрущев.

— Я? Я того же мнения, что и Леонид Ильич!

Брежнев слегка улыбнулся и незаметным взглядом поблагодарил за такое доверие:

— Но пасаран!

— Но пасаран! — ответил Пельше.

Хрущев оскалил зубы и начал скрежетать ими, затем нажал кнопку под столом и вызвал дежурного охраны:

— Принесите еще графин самогонки!

— Слушаюсь, товарищ Первый секретарь! — ответил охранник. Через минуту он вернулся с бутылкой водки.

— Самогонка кончилась, товарищ Хрущев, осталась только водка.

— Как кончилась?! — удивился Никита Сергеевич.

— Молча!

— Что значит — молча?!

— А то и значит — молча! Пейте, что вам дают! Пока по голове не получили!

— Что вы себе позво…

Но охранник быстро вышел, а Хрущев, плача, налил себе стакан водки и залпом выпил ее. Брежнев брезгливо посмотрел на него и сказал:

— Никита Сергеевич, а у вас есть какие-нибудь предложения?

— Есть, батенька, есть!

— Ну, что ж, дорогой мой человек, мы вас внимательно слушаем.

— На завтрак я предлагаю давать кукурузный початок, настоянный на конской моче, — начал Хрущев. — На обед суп из кукурузы и конского навоза. На ужин — то же, что и на завтрак.

— Вы это сами придумали? — спросил Брежнев.

— Сам, батенька, сам! — и Никита Сергеевич налил себе еще стакан водки.

— Вы много пьете! — сказал Андропов.

— А ты мне не указывай! Слышишь?! Не указывай! Не указывай, я тебе говорю! Шо смотришь то, а?! Ты чего пасешь?! А мне плевать на твое мнение! Понял? Нет?! — и Хрущева вырвало на стол.

— Леонид Ильич, я прошу вас оградить меня от этих пьяных выходок! — закричал возмущенный Юрий Владимирович.

— Товарищ Хрущев, не забывайте, что вы — коммунист! — заорал Брежнев, залезая под стол.

— Простите, Леонид Ильич, я опять не сдержался.

В это время пришел Суслов.

— Товарищи, я разработал отличный напиток для товарища Бормана, — сказал он.

— Какой еще там напиток?! — спросил Хрущев, вылезая из-под стола.

— Здравствуйте, Никита Сергеевич! Чертовски отвратительная вещь!

— Что еще за вещь? — закряхтел Брежнев, высовываясь из-под того же стола.

— Здравствуйте, Леонид Ильич! Вещь — адская! Вам она не понравится. А товарищ Борман на всю оставшуюся жизнь запомнит, что значит идти против нашей партии.

— Мы вас внимательно слушаем! — сказал Леонид Ильич. — Вы присаживайтесь.

Суслов сел рядом с Андроповым, открыл папку, достал исписанный листок бумаги и сказал:

— Я назвал это «От Суслова — Борману»! Рецепт приготовления очень простой: литр «Пшеничной» водки смешивается с литром виноградного сока. Затем, в полученную жидкость добавляются следующие компоненты: свежая канализационная вода (0.25 литра), раствор новокаина (0.25 литра), перекись водорода (0.5 литра), гематоген (0.5 литра), коровья моча (0.25 литра) и, наконец, рюмка «Бургундского», соль, сахар, перец — по вкусу. Все это тщательно перемешивается и отстаивается. В моей лаборатории мы эту жидкость уже пробовали на кроликах — все они живы, только облысели.

Хрущева еще раз вырвало, Брежнев последовал его примеру. Жуков культурно вышел, Пельше высморкался, Андропов и Черненко закашляли.

Первым оправился Брежнев:

— Ну, что ж, товарищи, Никита Сергеевич знает, как кормить арестованного, товарищ Суслов знает, как поить его. Я думаю, пора голосовать. Кто против такой кормежки, прошу поднять хвосты! — Брежнев оглядел присутствующих и улыбнулся. — Хвостов нет, значит все — «за». На этом и закончим.

…В полночь дверь в камеру Бормана открылась. Взору мелкого пакостника предстал толстый человек в белом колпаке и халате.

«Повар, — догадался Мартин Рейхстагович. — Ну, наконец-то, а то так и копыта отбросить недолго!»

— Твоя жратва! — брезгливо сказал повар и поставил миску с кукурузными початками и кружку с какой-то жидкостью, от которой исходило ужасное зловоние.

Повар вышел и поэтому не мог слышать звериного рева мелкого пакостника, который чуть не сошел с ума, выпив глоток напитка «От Суслова — Борману». Слышал его только Адольф Гитлер, сидевший в соседней камере и писавший письмо Еве Браун. Узнав знакомый рев, Гитлер насторожился. Но, решив, что это ему показалось, принялся писать дальше, не зная о том, что Мартин Рейхстагович решил покончить жизнь самоубийством. И кто знает, чем бы все это могло кончиться, если бы в Бутырскую тюрьму не приехал Леонид Ильич Брежнев, у которого созрел дьявольский план по смещению Хрущева с поста Первого секретаря ЦК КПСС.

ГЛАВА 11. РОКОВОЙ ИСХОД ВСТРЕЧИ C МЮЛЛЕРОМ

Успех любого предприятия зависит от конкретного участия в нем тех или иных индивидуалов. Индивидуалами рождаются, а не становятся. И поэтому, все то, что сделал Штирлиц для провала выступления Хрущева, было защитой как самого себя, так и Леонида Ильича Брежнева. Штирлиц давно понял, что новое задание Центра нужно истолковывать совершенно иначе.

24.05.59 (5 часов утра)

После очередной попойки Штирлиц решил опохмелиться. Но что-то не складывалось так, как хотелось бы. И поэтому, голова разведчика болела также, как и его мочевой пузырь. Не складывались не только обстоятельства, позволяющие сбить головную боль, разведчик не мог ощутить связи между Хрущевым и Эйзенхауэром, Борманом и Брежневым, и вообще, Москвой и Нью-Йорком. Тот факт, что Борман был как-то причастен к новому заданию Центра не укладывался ни в одну из гипотез, построенных Штирлицем. «Что, черт подери, эти злыдни задумали?» — подумал полковник Исаев и открыл еще одну банку пива.

Штирлиц знал, что Хрущев мог бы и без Брежнева начать переговоры с американцами. Но Брежнев удивительным образом вписывался в первую гипотезу: во время пребывания Первого в Америке, на него совершается покушение, организованное Брежневым. Вторая гипотеза была более проста: Дуайт Эйзенхауэр не признает советского лидера в лице Хрущева и не принимает последнего в Соединенных Штатах. Третья гипотеза была связана с Борманом: Борман приезжает вместе с Хрущевым в Америку и является его гидом; затем Борман, будучи не Борманом, а одним из деятелей ЦК, позорит советского лидера перед лицом капиталистической общественности.