Читать интересную книгу "Борьба Канады за суверенитет в Арктике: история и современность - Дмитрий Анатольевич Володин"

концепцию секторов является абсолютной. Как отмечалось в его докладной записке, «Канада, однако, не предъявляет права на эти острова только лишь потому, что они расположены в пределах канадского сектора, непризнанного на международном уровне. Канада считает, что по другим основаниям у неё больше прав на эти острова, чем у любого другого государства»[244]. Такими основаниями являлись принцип сопредельности, а также оккупация и контроль Канады над островами Арктического архипелага. Пирсон использовал концепцию секторов не вместо тогдашней канадской доказательной базы, сформулированной и озвученной в 1925 году, соответственно, Дж. Уайтом и Ч. Стюартом, а как дополнительный элемент.

После перевода на английский язык работы В.Л. Лахтина[245] внимание к секторной концепции в Канаде ещё больше возросло. Если в докладной записке Пирсона эта концепция упоминалась лишь как интересное предложение ряда географов, то всего лишь год спустя, в октябре 1930 года, в аналогичной записке она указывалась как один из двух ключевых элементов концепции канадского суверенитета в Арктике. Согласно этой новой трактовке, британским Указом-в-Совете 1880 года Канаде были переданы права на Арктический архипелаг, а право на само пространство «основывается на так называемой концепции секторов»[246]. Причём специально подчёркивалось, что это пространство включает и землю, и ледяные поля.

В новой докладной записке канадского МИД цитировалась не только работа Лахтина, но и советское постановление 1926 года. Позиция Канады и СССР, использовавших секторальную теорию для обоснования своих прав в Арктике, прямо противопоставлялась позиции Норвегии, отвергнувшей эту концепцию, и Соединённым Штатам, которые, как было сказано, держали «сознательное молчание» (studied silence) по этому вопросу.

Одновременно приводились аргументы, которые оправдывали суверенитет Канады над Арктическим архипелагом с точки зрения традиционного международного права. Особый акцент уделялся фактам, демонстрировавшим её контроль над данной территорией (надзор за работой факторий Компании Гудзонова Залива; создание в 1926 году Канадского заповедника арктических островов и расширение его границ в 1929 году (см. карты 9 и 10 во вкладке); наличие на островах семи постоянно действующих постов полиции).

Несомненно, резкий интерес официальной Оттавы к концепции секторов с середины 1920-х годов во многом объяснялся разрешением ситуации вокруг острова Врангеля. До этого момента попытки канадских властей предъявлять права на этот остров, расположенный в 1400 км к западу от ближайшей канадской земли, просто невозможно было совместить с идеей арктических секторов. Соответственно, лишь отказ в 1924 году от претензий на остров Врангеля позволил тогдашнему правительству Маккензи Кинга использовать секторный принцип для обозначения границ канадских владений в Арктике. В 1924 году, после двадцатилетнего перерыва, МВД вновь опубликовало карту страны с изображением канадского арктического сектора. Чтобы ни у кого не осталось никаких сомнений, на линиях канадского арктического сектора было специально указано, что они являются западной и восточной границами Канады (см. карту 8 во вкладке).

В отличие от СССР и Канады в других арктических странах концепция секторов вызвала гораздо более критическую реакцию. В частности, Норвегия в ходе переговоров с Канадой в 1929–1930 годах об островах Свердрупа специально оговорила, что её признание суверенитета Канады над этими островами не означает поддержку секторного принципа.

Оспорить основные положения секторной концепции попытался известный норвежский юрист Г. Смедал. Действуя с позиций действовавшего международного права, он выступил против попыток отказаться от требования об эффективной оккупации в приполярных районах, на чём настаивали сторонники секторной теории. Кроме того, он отвергал возможность использования понятий о хинтерленде, географической близости и сопредельности для оправдания секторной теории, в частности, замечал, что «хинтерленд означает землю за прибрежной частью, а не районы, простирающиеся от континента к морю»[247]. Возможность ссылок на географическую близость или сопредельность территории, по его мнению, была закрыта после решения арбитража по делу об острове Пальмас[248].

Также несостоятельным Смедал считал ссылки на практичность секторальной концепции. По его мнению, эта практичность могла устроить только две страны, получавшие наибольшие сектора, и ставила в невыгодное положение остальные арктические страны. Как высчитал Смедал, ширина сектора Соединённых Штатов составила бы 28 градусов, Норвегии – 21, в то время как СССР – 159, а Канады – 81 градус[249]. В самом же невыгодном положении оказывались все остальные страны, не имевшие выхода к Северному Ледовитому океану.

В результате Смедал пришёл к выводу, что «секторный принцип не является юридическим принципом, имеющим обозначение в международном праве. Он частично признан теми, кто придерживается его. И этот принцип не должен быть включён в международное право по одной причине, поскольку направлен на установление монополии, которая, несомненно, задержит и частично помешает использованию приполярных районов»[250].

Несмотря на критическое отношение к секторальной концепции, Смедал признавал суверенитет Канады над Арктическим архипелагом, рассматривая её действия именно с точки зрения традиционного механизма установления суверенитета через эффективную оккупацию. Таким образом, он полностью поддерживал все те действия, которые предпринимала Канада в 1920-е годы для демонстрации своего контроля над этими островами.

Серьёзную критику секторальная концепция встретила и в США. Хотя американский юрист Д. Миллер фактически выступил одним из её разработчиков, на официальном уровне она не получила поддержки. Уже отмечалось, что во время проведения экспедиции Макмиллана – Бёрда Госдепартамент заготовил официальную ноту, оспаривавшую претензии Канады на все земли в её арктическом секторе. Более того, в ответ на участившиеся в 1920-е годы попытки разных стран застолбить за собой те или иные приполярные территории, в американском дипломатическом ведомстве был произведён подробный разбор правомочности таких притязаний. В документе, подготовленном отделом Госдепартамента по западноевропейским странам в августе 1926 года, отмечалось, что Канада, Великобритания и Россия начали использовать совершенно новое обоснование для получения суверенитета над приполярными территориями – установление границ своих владений по меридиональному принципу, то есть раздел по секторам. Также подчёркивалось, что, несмотря на отсутствие серьёзных аргументов в пользу данного метода, Соединённые Штаты встали перед фактом, что «в течение всего лишь нескольких лет более трети Антарктики и две трети Арктики были поделены другими странами»[251]. Соответственно, Соединённые Штаты должны были определить свою позицию к приполярным секторам других стран, а также возможность объявления своих секторов в этих регионах.

Отрицая возможность использования секторного принципа в международном праве, авторы документа считали вполне обоснованными претензии Канады на все острова Арктического архипелага. По их словам, «претензия Канады на арктический сектор, хотя и основанная на довольно сомнительном указе об аннексии[252], подкрепляется доктринами сопредельности или географической близости (doctrines of contiguity or propinquity), частично по праву открытия и тем, что, по-видимому, является начальной стадией направленной на север эффективной оккупации»[253].

Более того, указывалось, что Канада была