Читать интересную книгу "Секрет дьявола - Лилиан Харрис"

в мою руку. Но я терплю каждую унцию боли, не обращая внимания на бесполезную борьбу внутри нее.

Мне не нужно было забирать ее. Я мог бы обеспечить ей безопасный проход отсюда, где Бьянки никогда ее не найдут, но я слишком эгоистичен для этого. Я хочу, чтобы она была только для меня. То дерьмо, которое я сказал Дому, о том, что она ценна для Бьянки, мне на все это наплевать.

Это все херня, способ скрыть причину, по которой я должен был забрать ее — потому что я чертовски скучал по ней. Она заморочила мне голову, мое чертово сердце, но все равно — дерьмо. Она завладела моим разумом.

Я должен знать, было ли что-то между нами по-настоящему. Какая-то часть меня не верит, что она может быть такой бессердечной. Никто не может быть настолько убедительным, или, может быть, я просто гребаный идиот, который позволил женщине залезть ему под кожу и отравить его разум.

Надеюсь, ее парень, или кем бы он ни был, скучает по ней, потому что он больше никогда ее не увидит. Я позабочусь об этом.

Если Бьянки подумают, что она проговорилась, они убьют ее. Она должна это знать. Если она не знает, то скоро узнает. Единственным выходом для нее будет скрываться под новой личиной, которую я могу ей предоставить.

— Джоэлль, это я. Перестань сопротивляться, как будто я твой гребаный враг, — прорычал я, когда наконец поднял ее по ступенькам и ввел в дом, захлопнув дверь ногой.

Мои люди стоят внутри дома, у каждой двери по несколько человек, охраняют, наблюдают, следят, чтобы Бьянки не вздумали приближаться к нашим домам. Не то чтобы они знали, где мы живем. Мы купили наши дома в ООО.

Мы с братьями живем рядом друг с другом, каждый владеет собственным особняком в нашем небольшом закрытом квартале. Дома разделены акрами земли, а дома моих братьев находятся рядом с моим. Мы знаем тех немногих соседей, которые у нас есть, но они держатся особняком. К счастью для них.

— Я тебя совсем не знаю! — Ее дыхание заставляет ее грудь сильно вздыматься, пока я удерживаю ее. — Кто ты, черт возьми, на самом деле? Как насчет того, чтобы начать с этого? — Она вырывает свою руку из моей хватки, и я отпускаю ее.

— Я не могу поверить, что у меня были чувства к тебе! — Она расхаживает по фойе, а я прислоняюсь к двери, сложив руки на груди. Она натыкается на маленький столик в центре, чуть не сбив скульптуру, стоящую там, слишком взбешенная, чтобы обратить на нее внимание. — Все это время я думала, что ты хороший человек. — Она хрипит, и, черт возьми, это чертовски сексуально. — Но ты такой же, как и все остальные парни, которые добились успеха, причиняя мне боль.

Она делает паузу, наконец, смотрит в мою сторону, брови нахмурены, ее лицо такое чертовски грустное. Я просто хочу обнять ее.

— Подожди. — Мой рот превращается в вымученную ухмылку, когда я поднимаю палец в воздух и подхожу к ней. — Подожди. — Она не сопротивляется мне, когда я обхватываю ее за спину и костяшками пальцев приподнимаю ее подбородок, нуждаясь в ее глазах, нуждаясь во всей ней. — У тебя были чувства ко мне? — Я поднимаю одну бровь и усмехаюсь.

Она насмехается, закатывая глаза.

— Конечно, у меня были чувства к тебе, засранец.

Черт. Данте был прав. У меня все плохо.

За все это время, что мы были в разлуке, я не мог выбросить ее из головы. Она была всем, о чем я думал. Все, чего я хотел. Я представлял, как она говорит мне, что парень ничего не значит, что то, что у нас было, было настоящим. Но это все чушь, не так ли?

— Опять это чертово слово. — Я убираю руку с ее лица. — Но с твоим грязным языком мы разберемся позже. — Я крепче сжимаю ее обеими руками, наша грудь сталкивается, мои губы опускаются, почти касаясь ее губ. — У нас есть более важные вещи, которые нужно обсудить, например, твои так называемые чувства. — Она задыхается, ее сбивчивое дыхание пересекается с моим.

Я смотрю в ее наполненный похотью взгляд, желая поцеловать ее так чертовски сильно. Я борюсь с похотью, поднимающейся по стенам внутри, чтобы не дать себе сделать именно это.

— Так эти чувства, — шепчу я. — Они были до или после того, как ты трахалась со своим парнем?

Она резко вдыхает воздух, ее черты искажаются в хмуром выражении, когда она откидывает голову назад, вгрызаясь зубами в мягкую нижнюю губу. Но это длится лишь мгновение, суровость снова появляется на ее лице.

— Все это неважно, — выпаливает она. — Отпусти меня. — Пока она борется с моей хваткой, я надеюсь, что она понимает, что это не принесет ей ничего хорошего. Моя ладонь крепче сжимает ее бедро, улыбка скользит по моему рту.

— Что, черт возьми, ты имеешь в виду под «неважно»? — Я приближаю свое лицо, сужая острый взгляд. — Неважно, что ты играла со мной в игры? Что твоя киска скакала на моем члене, в то время как член другого мужчины был внутри тебя?

Моя рука поднимается вверх по ее позвоночнику, пока не погружается в ее мягкие волны, пальцы обвивают, тянут, сильно дергают назад, пока ее челюсть не оказывается параллельно моим губам. Я впиваюсь в ее кожу, покусывая, пока она не начинает извиваться, борясь со стоном, зародившимся глубоко в ее горле.

— Знаешь ли ты, как я схожу с ума от этого? Как сильно я хочу прижать тебя к стене и вытрахать его из тебя, пока все, что ты будешь знать, все, что ты будешь чувствовать, это мой член?

Моя вторая ладонь скользит к ее шее, грубые мозолистые пальцы обхватывают нежную плоть. Я не должен касаться чего-то такого мягкого, такого чертовски красивого. Но я все равно делаю это.

— Я не твоя. И никогда не буду. — Ее голос колеблется, как пламя, воспламеняя то, чем мы могли бы быть.

Я скучаю по той женщине, которая была в клубе, по той, которой она была, когда мы были одни. Тогда она была настоящей. Это не могло быть ложью.

Черт! Я больше не знаю, во что верить.

Она не понимает, как много она значила для меня. Насколько значительными были мои чувства к ней, учитывая, что раньше я ни к кому не испытывал такого дерьма.

— Что ты со мной сделаешь, а? Неужели ты не понимаешь, что я не могу здесь остаться?