Я был не в силах остановиться, она легко пере несла разрядку.
Я поднял ноги, не прекращая движений, поцеловал в пяточки, уложил их на плечи. Нанося удары, я все больше продвигался вверх, выгибая и сжимая ее своим весом, и скоро крепко удерживая ее плечи, наносил удары сверху, чуть подогнув колени и почти потеряв голову.
Когда она в очередной раз начала ловить воздух открытым ртом, плотина напряжения во мне прорвалась, и я затопил мою девочку целым фонтаном любви. Колени подогнулись и я без слов, без мыслей и без чувств упал, придавив ее ногу. Она этого не заметила. Мы долго витали за облаками, пока я не пришел в себя и не взял в рот ближний сосок ее груди. Она высвободила ногу, прижалась ко мне грудью и мягкой ладонью удивительно нежно провела по щеке. Укрыла меня простыней. Сказала спокойно, как что-то давно обдуманное: «Ты мой родной. Я не стесняюсь тебя. Я бы сказала, что ты мне как муж, но я не очень знаю, что это… Я прекрасно понимаю, что мы завтра расстанемся, — ее голос слегка дрогнул, но она быстро справилась, — и больше никогда не встретимся, но сегодня — наш день. Это твоя ночь и я твоя. Я хочу. Чтобы ты если у тебя есть еще желание, делал со мной все, что тебе захочется. Я все приму с радостью и не откажу ни в чем. Делай со мной все, что захочешь…» «Все, все, все. Все?» — дурачась от смущения спросил я под Шукшина.
«Все, все, все», ответила она спокойно и серьезно.
«Тогда давай выпьем!» Я взял от графина на столе граненые стаканы, до половины наполнил их сухим вином и развел водой. В лучших традициях Древней Греции. Приготовил бутерброды с маслом и эскалопами, разрезал и очистил яблоки, еще что-то, уставил угощениями стул, придвинул к изголовью. Подумал, что в постель моей девочке кофе никогда не подадут. Она взбила себе подушки под спину, села в постели, простыня с нее сползла, груди обнажились, она не обратила внимания.
Предложил выпить за то, чтобы эта ночь не забылась. Она сказала, что и так ее никогда не забудет. Она с удовольствием пила вино, с удовольствием кушала, с удовольствием посматривала на меня, сидящего на коврике на полу у ее ног. Она откровенно радовалась нам безо всяких ужимок, она была естественна, вот что было в ней главное и вот что было важнее для меня, чем полненькие груди и дутая попочка.
В окна потянуло прохладой. Я предложил дополнить выпитое коньяком.
«Как хочешь»— сказала она, но я не хочу, чтобы за пьянью хоть что-то забылось…» «Сорок грамм не помешают!» А мне-то определенно помогут.
Выпили. Коньячок быстро добежал до самых дальних клеточек организма и слегка оживил уснувшие системы.
Готовность к новым подвигам росла буквально на глазах.
Убрал импровизированный столик, залез головой под покрывало, она уже легла на спину, поцеловал животик и бедрышки, коленки завозились и я проговорил в самый лобок: «Моя хорошая сексуальная девочка…» Она положила руку на шею и я встал перед нею. Восставший фаллос смотрел ей прямо в лицо своей одноглазой мордочкой. В свете заходящей луны ярко мерцала его обнаженная головка.
Я взял ее обеими руками за голову и потянул ее вниз. Она все поняла, потянулась к головке члена, взяла двумя пальцами, я перенес руку под яички, Она подержала их в ладошке, точно взвешивая, и, захрипев, потянула его в раскрытые губки. Взглянула снизу: правильно ли делает? Я положил руку на голову — все правильно. Продвинул вперед, она подавилась. Вытащил, опять вперед, все хорошо, только зубки надо убрать. Сказал, Поехали. Сама догадалась, что нужно всасывать. Ах какая девочка! Я гладил ладонями ее спину и плечи, разминал груди, массировал затылок и уши. Когда финал был неизбежен, я спросил хрипло: «Проглотишь?» Она погладила меня по заду и я произвел залп главным калибром. Она растерялась от появления странной массы во рту. Я сказал: «Это очень полезно». Она проглотила, потом принялась высасывать и вылизывать все, что там еще было. Потом откинулась на подушку и с глубоким страданием проговорила: «Первый раз в жизни. Первый раз».
Я спустился на колени и прижался губами к ее рту. Она уложила меня в постель на спину и, щекоча сосками, обцеловала с головы до ног. Особенно нежно «главное действующее лицо».
«Пошли искупаемся». Это мысль! Прихватив на дорожку полстаканчика коньяка, я догнал ее уже в воде. Она была голенькая. Я обвязал ее ножки вокруг своей талии и, припомнив пустынный пляж и кандидата экономических наук, влил в нее порцию все той-же полноценной флотской спермы. Честно говоря, помог коньяк, но и с ним я еле вылез на берег. Возлюбленная была оживлена, энергична, резвилась, как ребенок, а меня эти упражнения утомили уже изрядно. Начинался рассвет и теперь ее мокрое тело под стареньким халатиком не выглядело так привлекательно, как еще недавно. Под глазами темные круги.
И вообще лицо совершенно незнакомой женщины.
Она это сразу почувствовала: «Милый мой.» — ласково проговорила. «Милый мой, я прекрасно понимаю, как тебе противно видеть, меня сейчас… Прости меня за то, что я некрасивая, старая, неумелая…Прости!» Я закрыл ее рот поцелуем и с воодушевлением высказал все слова, которые на моем месте могли бы принадлежать любому другому благородному джентльмену. Правда, пока она меня вытирала в комнате полотенцем, я принял еще коньячку, но, зато, когда я осушал ее попочку, вспомнил, что там я еще не был и сказал ей об этом, то услышал одно слово:
«Пожалуйста!» Я сказал, что туда надо входить мокреньким и спелым. Она присела на постель и взяла в рот недозрелый плод.
Достаточно умело приготовила его, я развернул ее задом к себе и вошел в него властным движением. Моя сексуальная девочка хотела испить всю чашу до самого дна, а заодно и прихватить, вероятно, еще что-то. Но я-то понимал, что это последняя гастроль. Поэтому и старался изо всех сил. Какое-то время она прислушивалась к неожиданным и непривычным ощущениям в заднем проходе. Я отвлек ее от слишком внимательного их изучения, пощекотав клитор, и довольно грубо ухватил груди. Ее анус, восхитительно обхватив дерево члена постоянно поддерживал его возбуждение и я расправлялся с ним, стараясь быть поближе к матке, которая была здесь же за тонкой перегородкой.
Но долго оставаться там не было никакой возможности.
Финиш!
Наверное минуты три, пока любовная жидкость переливалась из моего тела в ее, мы оставались в том же положении, вздрагивая и с сожалением расставались с тем напряжением, разрядка которому была наградой за нашу выносливость. Я поцеловал обе ее булочки, уложил и укрыл простыней.
Улегся под бочок с мыслью: «Хорошо бы поспать». Нет. Ей хотелось еще чего-то. Я опустил ее грудочки до своего лобка и прижал к нему другого. Пососала член. Он зашевелился и она вобрала, его, оседлав меня верхом. Эта позиция была ей знакома и она поехала самостоятельно, понемногу набирая темп и вовлекая меня в свои упражнения. Где-то на полдороге к моему оргазму она остановилась, повздрагивала немножко молча. Я попросил показать, мне попочку, она не сразу, но поняла меня правильно, развернулась и поехала дальше. Позже я поднял колени и она легла на них грудью, а когда за поворотом показались и мои сияющие вершины, я ввел указательный палец ей в анус и мы закончили этот путь одновременно.