По толпе пробежал ропот, и я почувствовала, как их волнение, их страх пронзают мои кости. Он обрушился и затопил мои собственные мысли, на мгновение утопив меня. Мне пришлось отбиваться от поверхности собственного разума, заставляя себя наблюдать за каждой деталью этой процессии.
Мазок золота и румянца спускался по лестнице — длинные волосы цвета солнца и розовое платье, которое долго волочилось за своей обладательницей. Неверие ошеломило меня, но не было сомнений, на кого я смотрю. Если какие-то и оставались, то хрупкая корона на ниспадающих каскадом волосах упокоила их.
— Это королева? — Я задохнулась
— Да.
— Она ребенок.
— Это она, — пробормотал Макс.
Королеве Сесри было не больше тринадцати лет. Ее круглые щеки были совершенно неподвижны, огромные глаза не мигали, что делало ее похожей на фарфоровую куклу. Ее платье переполняло ее крошечное тело, укутывая ее слоями шифона и паутины. Рядом с ней стоял мужчина Вальтейн, одетый в красивый, но простой белый костюм. Он остановился сразу за ней, перебросив через плечо прядь аккуратных серебристых волос и глядя на толпу с неприкрытым стоицизмом.
Восемь солдат в капюшонах расступились, и красиво одетого дородного мужчину заставили встать на колени на ступеньках.
— Черт, — пробормотал Макс себе под нос, — она теперь делает это публично?
Напряжение в толпе усилилось, и на один ужасный момент я забыла, кто я такая, сметенный переполняющими эмоциями других. Я чуть не согнулась пополам, а затем так быстро вернулась к своим мыслям, что мне показалось, будто я наткнулась на стену.
Сосредоточься, Тисана. Сосредоточься.
Королева открыла рот, и тишина накрыла толпу удушающим одеялом.
— Лорд Савой. Вы здесь, чтобы свидетельствовать перед своим народом. Вы смотрите в глаза тем, кого предаете, и продолжаете настаивать на своей невиновности?
— У меня нет предательских намерений, моя королева, — сказал мужчина. Небольшое колебание в конце его фразы было единственным признаком того, что он испугался. Но я чувствовала его страх, чувствовала, как он проникает в мою кожу и сливается с дрожащим напряжением толпы.
Королева повернулась и посмотрела на Вальтейна, стоявшего рядом с ней. Он покачал головой одним легким движением.
— Вы лжете, — сказала она своему пленнику. — Вы продолжаете лгать.
— Я не лгу, моя королева. Нет.
Я умру, я умру, я умру.
Мои пальцы прижались к вискам, грубый выдох вырвался сквозь зубы.
— С тобой все в порядке? — Дыхание Макса у моего уха манило меня обратно к моей собственной голове. Я кивнула, хотя знала, что сильнее прижимаюсь к нему.
— Ты лжешь, — рявкнула Королева. — Ты лжешь всем нам. Такие предательские намерения убили гораздо больше людей, чем только мой отец. Я уверена, что ваши родственники помнят.
Она указала на толпу. И я чувствовала, как сквозь них пробегают воспоминания, а сквозь меня — вспышки крови и стали, железный привкус паники.
Лицо безглазого охранника в капюшоне снова повернулось к нам.
Другая рука Макса нежно сжала мое плечо.
— Давай выбираться отсюда.
Охранник перегнулся через талию и прошептал на ухо Королеве.
Я кивнула, отворачиваясь вместе с Максом, чтобы протиснуться сквозь толпу…
Но тут раздался голос Королевы.
— Максантариус Фарлионе.
Макс замер.
— Черт.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Мой ошеломленный взгляд остановился на Максе. Почему Королева?..
— Шаг вперед, Максантариус
Он пробормотал себе под нос несколько ругательств. Затем он отпустил мое плечо и повернулся, проталкиваясь сквозь толпу. Я смотрела на него с замершим сердцем у основания горла, не в силах избавиться от ощущения, что над нами нависла опасная тень.
Только когда я смотрела, как он приближается к ступеням, я заметила Нуру, стоящую у подножия лестницы, с руками за спиной. Рядом с ней стояли несколько других членов Орденов, каждый из которых носил знаки отличия Ордена Полуночи или Рассвета.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я увидела лишь малейший намек на удивление на лице Нуры.
Королева улыбнулась Максу.
— Я помню вас. Знаете, у меня очень хорошая память.
Боги, она была таким ребенком.
Макс ничего не ответил. Я смотрела на напряженную линию его спины, расправленные плечи и сцепленные перед собой руки.
— Вы знаете, кто это, лорд Савой? — спросила Королева.
— Я… нет, моя королева. — Мужчина оглянулся через плечо. — Мне знакомо имя Фарлионе, но…
— Максантариус Фарлионе практически единолично несет ответственность за окончание Великой Ривенайской войны. В частности, нашу победу под городом Сарлазай.
Никто не издал ни звука, но эмоциональная реакция, пронзившая воздух, была настолько взрывной, что на мгновение я забыла дышать — словно меня разрывало надвое, разрывая между ошеломленным восхищением и ядовитым отвращением. Я напрягла каждый мускул, чтобы удержаться в вертикальном положении.
Я могла бы поклясться, что видела, как вздрогнули плечи Макса.
Королева какое-то время смотрела на него с восхищением, и я узнала выражение ее лица, ту обожающую улыбку ланьих глаз, которую я много раз практиковал перед зеркалом в ее возрасте. Потом закисло.
— Вас пригласили во дворец, чтобы отдать дань уважения после окончания войны. Но вы не пришли.
— Вам тогда было всего шесть лет, моя королева. Я думал, что, скорее всего, вам уже пора спать.
Коллективный вздох. Я присоединилась к нему.
Глупый. Глупый. В Трелл такое вопиющее неуважение могло стоить человеку жизни.
Остатки улыбки померкли в уголках рта королевы.
— Ты будешь обращаться к нашей Королеве с уважением, — рявкнула одна из безглазых стражниц, сжимая копье в пальцах.
Я живо вспомнила звук клинка Серела, пронзающего грудь Эсмариса, и моя кровь превратилась в лед, представляя тот же влажный хруст, когда копье пронзит Макса…
Я отчаянно, так отчаянно хотела схватить его и втянуть обратно в толпу.
Лицо Макса слегка повернулось, ровно настолько, чтобы я могла видеть край его профиля через плечо.
— Я просто дал объяснение, — сказал он Королеве, которая нахмурилась. Она посмотрела на Вальтейна, который, в свою очередь, уставился на Макса, нахмурив брови.
— Даже не думай об этом, Таре, — прошипел Макс. Но морщина на лбу Вальтейна только углубилась, а пальцы Макса сжались у виска.
Когда Вальтейн взглянул на Королеву и кивнул, она заметно вздохнула.
— К вам проявляется снисходительность только из-за того, что вы пожертвовали всем ради моего отца, — сказала она дрожащим голосом. Затем, обращаясь к лорду Савою, который все еще стоял на коленях на ступеньках: — Хотите ли вы посмотреть в глаза такой жертве и тоже солгать ему, лорд Савой? Уверена, вы слышали о судьбе семьи Фарлионе. После всего, что он сделал для этой страны, он, как и я, потерял своих родственников из-за таких предателей, как ты.
Мне потребовалось некоторое время, чтобы полностью перевести слова. Когда я это сделала, мое сердце сжалось.
Лорд Савой посмотрел на Макса.
— Я не лгу, — сказал он умоляюще.
Королева Сесри снова повернулась к Вальтейну, который покачал головой с каменным выражением лица.
Ее тонкая рука сжалась в кулак.
— Вы лжете. Почему? После всего, что такое враньё отняло у меня? У таких героев, как Капитан Фарлионе…
— Во-первых, я больше не Капитан. — Разъяренный голос Макса прервал ее. — Я больше не военный. А во-вторых…
Лицо девушки стало пустым, ошеломленным.
— Вы не будете…
— Во-вторых, моя Королева, — выплюнул он, — то, что случилось с моей семьей, было трагедией, а не политическим заявлением. И это не то, за что они или ваш отец умерли. Ему было бы стыдно увидеть, как вы используете его смерть для оправдания этого цирка.