Читать интересную книгу Единственный чеченец и другие рассказы - Антон Блажко

— Куда столько натащили, не буду принимать!

— А че нам с ними делать?

— Да хоть выведи и расстреляй!..

Арестантов выталкивают, через минуту очереди. Дежурный с воплем выскакивает: так и есть, лежат у стены.

— Вы что, с ума съехали?!

— Мы думали, так принято — сам же сказал…

Окончательно перестали кого-либо сдавать после одного случая. На посту задержали тарантас без документов — рукописная доверенность на половинке листа, права алой корочкой, минувшей эпохи, свидетельства о регистрации транспортного средства, именуемого по старинке техпаспортом, вообще нет. Дедок в шляпе и заштопанной куртке гортанил скорее всего правду: взял у родственника «Москвич», проклятую бумажку забыл — у кого тут сейчас все в порядке, и так на каждом посту даешь бакшиш. Может, и отпустили бы дядьку с миром или без машины, езжай за свидетельством либо вези хозяина, но случился на беду проверяющий чуть не из самой Ханкалы. Словно больше нечем заняться, влез: немедленно доставить в ВОВД, проверить по учетам, мы добренькие, а они все на краденных машинах ездят. Матерясь про себя, Балинюк полез в УАЗ с двумя бойцами отдыхающей смены, еще одного посадил за баранку разбитого оранжевого драндулета с отвинченными панелями дверец, чтоб не искали везде оружия, и процессия двинулась в район.

В отделе мужичку склонялись поверить, оставляй машину и топай, владелец приедет и заберет. Ручную картотеку перебирали редко, но было электричество, и дряхлый автономный компьютер с базой данных неизвестных времен сообщил, что злосчастный автомобиль по номеру двигателя числится в розыске за Волгоградской областью. Напрасно клялся мужик, что хозяин двадцать лет ездит на этой тачке — кто спорит, менял движок, и втюхали от разобранной угонки, такого и в России полно, а уж здесь было правилом при анархии. В независимую вашу Очкерию стекалось до 70 % краденного транспорта всей страны… Дядька плакался, теперь откупаться предстояло за себя и за телегу, он клял соседа и в то же время просил съездить вместе к нему, чтобы выяснить правду и избежать разбирательств. Дежурный, однако, связался с кем-то по внутреннему телефону, зарегистрировал рапорт и попросил:

— Братки, оттарабаньте его на спецплощадку, организовали тут вмести с ГАИ. Сразу техническую экспертизу назначат, вам же показатель будет. Это за бывшей мельницей, а у меня сейчас ни транспорта, ни людей.

Куда деться, надо идти друг другу навстречу. Злясь на ретивого проверяющего (легко разъезжать на бронированном УАЗе с эскортом, ты покомандуй бойцами или постой на дороге сам), беспамятного старика и недотепу-хозяина, Балинюк велел ехать через выселки по объездной дороге. Выйдет быстрее, в райцентре движение интенсивнее и плотнее заторы на постах, а в том краю имелась давняя надобность, один подпольный «нефтяник» был должен за услугу. Раз уж приходится тратить время, хоть малую пользу следовало извлечь. По «трубе» о встрече здесь не договоришься, чтобы застать кого-то дома, ездят до упора. Водитель, приданный отряду, был в Чечне первый раз, плохо знал дороги, вечерами прикладывался к бутылке и плевал на все, поэтому командир указывал даже там, где нормальный рулевой в любых условиях руководствуется сметкой и чутьем. Сам Балинюк, имея права трех категорий, почти не водил и тяги к автомобильному делу не испытывал.

Маленькая кавалькада покинула жилые кварталы, чтобы по дуге малоезжей трасски оказаться в южном конце большого села. За пробитыми башнями элеватора к асфальту жалась рощица, напротив торчали ряды бетонных стел кладбища с округлым верхом, кое-где дополненных жестяными флажками на шестах — погибшим в войне и вообще геройски. Дальше кустистые заросли, постепенно расширяясь, клином бежали в горку. Оттуда и грохнул в откос полотна перед самым носом «козла» гранатометный заряд, с обеих сторон понеслись очереди. УАЗ нырнул в кювет передними колесами, ведший «Москвич» боец ударил по тормозам, вывалился на дорогу и покатился к канаве. Балинюк едва не протаранил теменем лобовое стекло, водиле расплющило грудь баранкой, задние тоже порядком стукнулись, однако все мигом опомнились и метнулись россыпью по кустам. Дедок тоже выскочил из машины и ткнулся ничком в асфальт, закрыв голову руками.

Потрясенный струхнувший Балинюк все же быстро сообразил, что огонь не концентрируется на них, идя выше — палят друг в друга через шоссе. Кто тут еще может быть, свои какие-нибудь да чехи, не хватало только под раздачу попасть. Оторвав лицо от илистого дна траншеи, он крикнул выпустившим по рожку невесть куда бойцам:

— Не стреляйте, всем лежать!..

Докумекав что-то сами, хлопцы вжались глубже в кюветную грязь и пыльную траву у дороги. Стрельба переместилась за развалины поодаль, образовав какой-то новый очаг. Бабахнул взрыв, воздух прошила длинная пулеметная очередь, сшибая листву и веточки с кустов, после нескольких отрывочных выстрелов все стихло. Парни оставалась на своих местах, начиная понемногу шевелиться. Балинюк уже чувствовал командирскую необходимость что-то предпринять, когда из зелени напротив раздалось:

— Эй, кто здесь?

Голос звучал вроде без акцента. Не успел он ответить, как водила крикнул из канавы:

— Свои!

— А…ли тогда прячетесь? Пусть старший выйдет.

Балинюк приподнялся:

— Грамотный, от вас тоже один навстречу, оружие за спиной!

— Ладно, вылазьте!

Ситуация оказалась будничной: разведка охотились за боевиками, укрывшимися под личиной мирных граждан и умышлявших какую-то гадость в этих местах, засаду, установку фугаса на будущее или подрыв. Те чувствовали опасность, стереглись, группы битый час кружили, пытаясь запутать друг друга и обмануть. На ограниченном, взрезанном дорогой пятаке трудно играть в прятки, коллеги решились на удар, и тут из-за поворота вылетел отрядный УАЗ. Чехи запросто могли подбить его, хотя бабахнули скорее всего от неожиданности, без толком прицела. Балинюк невольно поежился — еще бы метр, командирское сидение как раз впереди… Не удержался:

— Нашли, блин, где стрелять!

— А вы, блин, где ездить!..

Подняв охавшего трясшегося старика, посчитали дырки в УАЗике и корпусе «Москвича». Да, останься кто-то внутри… Созрел Балинюк мгновенно:

— Отец, вали отсюда на все четыре стороны, не дай Бог еще появишься с этой развалюхой на каком-нибудь посту! Из-за тебя чуть все не легли… Духу твоего чтоб не было через минуту, пшел!

Шалый старик залез в машину, которая отказалась заводиться, пришлось еще и толкать. Обстрел Балинюк решил не фиксировать — тащиться снова в райотдел, объясняться насчет машины, терять полностью день. Наград за мужество из случая не вытянуть, казенный автомобиль не списать, а какая-нибудь рация не заслуживает мороки — после разом будет спихнуто все, что можно, под нападение на пост или липовый пожарчик. На должок, чуть не стоивший жизни, махнул рукой, наменяв у военных за пол-литра спирта гранат и ВОГов, развернулись и помчались назад. Объехав временник пятой улицей, Балинюк зарекся на будущее таскать схваченных куда-то: надо — приезжайте сами, нет — пинок в зад. На удивление собственные его поездки, даже самые рискованные, кончались удачно.

И сейчас, глядя в лицо прокурорскому мимо переминающегося зама ВОВДа, Балинюк отчеканил:

— В вопросах, касающихся действий личного состава, я подчиняюсь только мобильному отряду, а ни один боец отсюда не выедет без приказа командующего объединенной группировкой. Когда получите его в письменной форме, продолжим разговор, а пока в своих требованиях превышаете должностные полномочия. Впредь без представителей командования говорить с вами отказываюсь, и повторно требую от посторонних очистить территорию блокпоста!

Видя оборот ситуации, в которой шишкарь временника не помог ему, главный чех наконец отступил. Он решительно сунул под мышку папку, скомандовал что-то кодле и зашагал к выходу, бранясь по-своему и грозя пальцем:

— Ты ответишь за это! За все ответишь!

Отделенческий зам, вздохнув с облегчением, шепнул Балинюку:

— Правильно, так их. А я, сам понимаешь…

Затем развернулся и объявил вслух, уходя:

— Что ж, будем разбираться. Самовольства не потерпим ни с чьей стороны!

Многозначность его финальной тирады дошла к присутствующим не сразу. Командир крутнул башкой — вот хитрая татарва…

Чайкин ощущал благодарность старшему — сам он в итоге, может, и поехал бы с чехом, в полной экипировке, захватив всех бойцов. Однако дальше, за поворотом или в прокуратуре могли взять в кольцо, приказать сдать оружие, и что дальше, стрелять? А подчинишься — выйдет фильм «Блокпост», где солдата увезли на допрос в местную милицию и после бросили на асфальт зашитое в шкуру тело… Сравнение пришло на ум многим, загалдели:

— Ёлы, кино прямо! Ну, батя, ты даешь, молодца!