Самых маленьких балуют и ласкают не только матери, но и другие женщины, и в особенности девушки. Малыши катаются верхом у них на плечах, держась за их шевелюры. Детей учат говорить, повторяя одно и то же слово, пока ребенок его не запомнит. Ходить дети учатся в очень раннем возрасте. Воткнутая в землю палка служит им опорой. Но и научившись двигаться самостоятельно, дети еще долгое время в более длительные прогулки отправляются на материнской спине. Иногда они спят в кароссе (то есть в шкуре, которую мать завязывает вокруг талии).
Мать время от времени подкармливает ребенка какой-либо легкой пищей, которую она сначала пережевывает сама, а потом прямо изо рта дает ему. Когда дети подрастают и уже могут бегать, они ходят с женщинами за водой, на поиски пищи или играют, стягивая друг друга на куске шкуры вниз по склону песчаной дюны. Есть у них, конечно, и игра «во взрослых». Часто мальчикам дают маленькие луки с тупыми стрелами, а старших мужчины берут в короткие охотничьи походы. Девочки, разумеется, подражают мамам и другим женщинам. Я не раз видел, как крохотная девчушка, стоя на коленях, с уморительной сосредоточенностью собирает в свой кожаный мешочек семена, совсем как мама. В беззаботных играх дети познают жизнь, которая ждет их впереди: они быстро знакомятся с окружающей природой, учатся собирать и готовить пищу, пользоваться домашней утварью. Они узнают, что съедобно, а что нельзя есть. Беготня и игры в пустыне порождают у них естественное чувство свободы. Относятся друг к другу дети очень хорошо.
Вечерами они сидят со взрослыми и слушают их беседы. Подражая старшим, дети очень легко выучиваются петь и танцевать. Можно без преувеличения сказать, что они всасывают чувство ритма с молоком матери, потому что изо дня в день засыпают на материнской груди, которая движется в такт музыке и песням. Я видел годовалых малышей, которые учились танцевать. Ребенка осторожно поддерживал отец, а стоявшие вокруг пели и хлопали в ладоши.
Старики проводят вечера с детьми. Рассказывая мифы и легенды, они передают детям богатый опыт, накопленный племенем.
Трудно составить ясное представление о религиозных воззрениях бушменов. Они сильно различаются у разных племен. Поскольку нет ни письменности, ни системы наглядных символов, знания, передаваемые от одного поколения к другому, неизбежно определяются темпераментом и фантазией рассказчика. Бушмены племени кунг на северо-западе Калахари верят в существование великого духа Гауа, с которым лекарь, по его собственным словам, разговаривает, когда впадает в транс.
Бушмены считают, что некогда Гауа создал мужчину и женщину. Это были первые бушмены и первые люди на Земле. Гауа дал мужчине и женщине по одной душе и захотел, чтобы они сами создали тело ребенка. Гауа послал душу и ребенку. Так дух поступает и сейчас при рождении ребенка. Он посылает душу на землю, но может взять ее обратно. Поэтому когда кто-нибудь умирает, душа его возвращается к Великому Духу, и в конце концов все души бушменов снова собираются там, где живет Гауа.
Гауа создал охотников и лекарей, которые могли превращаться в любое живое существо, от антилопы до самого маленького насекомого. Так появилось на Земле все живое. Гауа все создает, поэтому он всем и управляет. Он же посылает дождь, чтобы дать пищу людям и животным.
Услышав в первый раз этот бесхитростный и ясный рассказ о Великом Духе Гауа, я не мог не подумать: что могут дать бушменам миссионеры (которые пока так и не добрались до них)? Есть ли смысл в замене одного бога другим?
Я слышал более занимательные, но не такие серьезные рассказы для детей, — сказку о зайчишке, например. Если рассказать ее просто и как можно ближе к языку бушменов, она будет звучать так:
«Отец моего отца поймал зайчишку, живьем поймал его на охоте и принес домой и отдал его мне. Я играл с зайчишкой. Я играл с ним так: сначала отпущу его, и он бежит. А потом я бегу за ним, ловлю его и опять выпускаю. Он опять бежит. Я опять бегу. Опять ловлю его. Опять выпускаю. Тогда одна старая женщина говорит мне, что нельзя играть с мясом, потому что мы с мясом не играем. Мы жарим его. Старая женщина говорит мне громким голосом:
— Этот заяц хороший, жирный, поэтому нечего с ним играть. Убей его. Поджарь его на огне, и мы его съедим.
Но я не хотел убивать зайчишку, потому что он был хорошенький, мягкий и пушистый. У него были маленькие лапки. На бегу он шевелил ушами. Он садился на задние лапки. Он ел траву. Ничего не было на свете лучше моего зайчишки. Поэтому я и ухаживал за ним. Я не хотел убивать его.
Старая женщина сказала, чтобы я сходил за водой, потому что я всегда приносил ее быстрее всех. Я сказал:
— Сейчас иду.
Взял я кожаный мешок для воды и зайчишку тоже взял. Так и понес его на руках, потому что, оставь я его дома, женщина убила бы его. Положил я зайчишку в траву у колодца и стал набирать воду. Побежал мой зайчишка, а я за ним не побежал. Я не хотел ловить его, я хотел, чтобы он жил себе спокойно. Вот несу я воду. Принес ее старой женщине. Она выпила воды и говорит, чтобы я принес ей зайчишку, потому что ей захотелось зайчатины. Я говорю:
— Заяц убежал. Нет зайца.
Старая женщина рассердилась и давай ругать меня. Ей захотелось другого зайчишку, и я заплакал. Другие дети услышали, что я плачу, и подошли к нам. Они сказали, что больше никогда не будут ловить живых зайцев, потому что мы с мясом не играем.
А я засмеялся, потому что моего зайчишку никогда никто не съест. Он никогда не станет мясом для костра старой женщины. Он живой. И я смеялся и смеялся от счастья».
Герои многих бушменских сказок — люди, превращающиеся в животных, либо животные, которые раньше были людьми. Нередко сказка сопровождается моралью, как, например, история о жене, которая всегда жаловалась:
«Давным-давно осы были людьми. Один раз муж осы шел по тропинке грустный, потому что его жена, которая шла следом, была плохой женщиной. Она все время заставляла его делать то, что ему не хотелось Она заставляла его ходить по сильной жаре в полдень, когда стрелы солнца сделаны из огня. Она заставляла его ходить с согнутой спиной, когда солнце палило изо всех сил. Она заставляла его делать все это, потому что ей хотелось зайчатины.
— Муж, — сказала она, — вон там бежит заяц. Убей его.
Он убил его. Она его съела. Они улеглись в тени. Она посмотрела на него и начала жаловаться, что у мужа плохая фигура.
Ты как оса, — дразнила она мужа, — у тебя тощий живот, как у осы.
Он взял свой каросс и быстро завязал ремешки. Он взял свой лук и притворился, что хочет убить жену. Она завизжала от страха:
— Йи-хи-и-и!
И потом она стала хорошей женой».
Такие истории дети с удовольствием слушают по многу раз, пока наконец не выучат наизусть. Придет время, и они будут рассказывать их своим детям.
Старый Кау оказался замечательным рассказчиком… Он, как хороший актер, сопровождал свой рассказ мимикой и жестами, подпрыгивал, изображая какое-нибудь животное. Дети приходили в восторг от его ужимок.
Вот история о женщине, обманувшей гиену:
«Она была очень старой женщиной, ходить уже не могла, а только лежала одна в открытой хижине. Ее сыновья, уходя на охоту, не прикрыли хижину, потому что хотели, чтобы старая женщина погрелась на солнышке. Они оставили горящий костер, но солнце село, костер погас. Мимо проходила гиена. Она вошла в хижину, потому что костер погас, когда солнце село. Она схватила старую женщину и потащила ее, чтобы ударить ее о скалу и убить. Но женщина была умная. Она обвязала голову гиены своим кароссом, гиена стала как слепая, она стукнулась головой о скалу и сдохла. А старая женщина поджарила ее мясо!»
Многие мифы и истории, в которых говорится о магии, рассказывают только на церемониях посвящения. В шесть-семь лет мальчики уходят из материнской хижины и живут отдельно. Девочки, подрастая, тоже покидают хижину матери, но живут неподалеку. Девочки взрослеют рано. Первую менструацию девушки отмечают угощением. Все женщины очень заботятся о ней, признаки зрелости не должны пугать ее. Девушка впервые в жизни становится центром всеобщего внимания. Ее ободряют, чтобы она гордилась чудом, которое с ней произошло. Несколько дней девушка не выходит из своей хижины, укрытой ветвями и травой. Мальчикам и мужчинам не разрешают приближаться к ней, и ест она пищу, к которой притрагивались только женские руки.
К ней приходят две близкие родственницы постарше и говорят, что она уже взрослая, может взять мужа, жить с ним и иметь своих детей. Материнский инстинкт девушки проснулся и вырос еще тогда, когда она играла с детьми других женщин и ласкала малышей. Девушке рассказывают о любви и о том, как она должна вести себя дальше. Девушка горда — она стала взрослой женщиной! Вечерами она может выходить из хижины и сидеть с другими женщинами, но к мужчинам приближаться не должна. Когда менструация заканчивается, девушку обмазывают жиром, и она считается «чистой».