Например, нанизанные связкой коричнево-черные когти размером со средние ножи и на вид такие же острые. Не сильно изогнутые, неведомое существо не заботилось о том, чтобы их втягивать. А вот зубы, тремя рядами украшающие челюстную кость, напротив, напоминали рыболовные крючки. Попадешь в такую пасть — не вырвешься, разве что без кожи.
— Внутренняя челюсть ираллиса, — любовно поглаживая пальцем молочно-белую кость, пояснил Йенс. — Внешние Тео оставил себе. Как будете у него в гостях — советую непременно взглянуть, впечатляет. Редкая тварь, на наше счастье.
Да уж, Тео такой. Редкостная, я бы сказала. Но с чего вдруг мне у него бывать? Немедленно вспомнилось шокированное лицо Райли лишь при упоминании, что охотник меня подвезет.
Чтобы скрыть кислую мину, я отвернулась и сделала вид, будто очень заинтересовалась шкурой, висящей на стене. Запустила пальцы в густой и мягкий снежно-белый мех — казалось, он мерцает искрами в свете люстры. Размером животное немногим уступало белому медведю.
— Лучше поверю вам на слово. Мне и здесь есть на что посмотреть. Интересно, как они все в живую выглядят? — На самом деле я не была уверена, что хочу это знать. — И для чего на них охотятся?
— На ту, которую вы сейчас рассматриваете — ради шкуры. Некоторые опасны, если чересчур близко к городу подбираются — приходится отстреливать. Каких-то ради кости. Или просто из азарта, для трофея. Не считая Серой зыби, там особый интерес.
Он достал с полки прозрачную коробочку и протянул мне. На бархатной черной подложке лежал маленький прозрачный шарик. Свет заиграл внутри него радужными всполохами. Я подумала, что это какой-то местный самоцвет. Оказалось — хрусталик глаза. Несчастных зверюг убивают лишь для того, чтобы сделать из их глаз украшения.
На миг во мне проснулся защитник животных. Но стоило перевести взгляд на когти-ножи и вспомнить, что сама чуть не стала жертвой неведомой твари, как защитник мигом уснул обратно. Охота тут не жестокая забава, а суровая необходимость.
— Что такое Серая зыбь? — спросила, стараясь не думать опять о Тео, который прямо сейчас, быть может, сражается с зубастым чудовищем.
— Зона магического искажения. В мире их всего несколько, и наша не самая интересная — север, мало что водится. Тем не менее, в нашей тоже есть чем поживиться. Одни только песцы чего стоят, умилительные создания! Мех восхитительный, а главное, для человека совершенно не опасны. В большой моде среди столичных дам. Вам надо будет непременно посмотреть на них весной, когда выловят, обещаю, захотите себе щенка.
Спасибо, не надо. В детстве мечтала о собаке, конечно, но давно попустило. И уж точно не возникало желания взять питомцем магическую иномирную тварюшку, какой бы красивой та ни была.
— Трудность в том, что атмосфера в зыби иная, плохо приспособленная для людей. Слишком много магии, с каждым вдохом ею заражаешься, а защиты не существует. Да что там, некоторые охотники жаловались, будто чувствовали, как она кости насквозь просвечивает, — продолжал Йенс. — Болеют от нее, бывает, теряют рассудок. А бывает что годами туда ходят — и ничего. Непредсказуемая штука. Если желаете, расспросите Тео, он ее исследует. Правда, без особого успеха, насколько я знаю.
— Он поэтому такой? Заболел от этой вашей магической радиации?
— Нет, Анастасия. Таким, какой он сейчас, его люди сделали. После этого ему и Серая зыбь нипочем… Впрочем, не стоит, — прервал он разговор, вручая мне очередной экспонат своей коллекции. — Взгляните лучше на мои попытки резать по кости. Чудесное увлечение, могу и вас приобщить, если желаете. Материала у нас достаточно.
— И вы туда же! — воскликнула я, рассмеявшись. — Почему меня так стараются к чему-нибудь приобщить?
— Чтобы вы не заскучали, мой дорогой друг.
С тех пор, как я вышла в свет, если можно так назвать танцульки с подпольным баром, мне начали приносить письма с приглашениями. На семейные обеды. На поэтический вечер. На прогулку в скверике — таких было два, подписаны мужскими именами, и я догадалась, что звали на свидание. Предлагали вступить в самые разные общества, от заводчиков котят до устроителей любительских спектаклей.
От такого внимания к своей скромной персоне я, конечно, растерялась. Но Йенс пояснил, что это в порядке вещей. Жители Вармстеда любят заводить знакомства, а клубы и общества — всего лишь способ организовать досуг.
Кроме того, они соперничают между собой, заключают союзы, враждуют и даже переманивают членов. Звучало странно, но он сказал, что это по-своему весело. И предложил обязательно выбрать что-нибудь по душе, обзавестись друзьями и приятным хобби. Остальным следовало написать вежливую благодарность с сожалением, что пока присоединиться не могу, но, возможно, позже…
Письма по этому образцу я отправила во все общества. Я не хотела ни играть в лото, ни петь хором, ни плести кружева. Только одно приглашение отложила. Общество радетелей за трезвость призывало вступить в свои ряды, объединившиеся для защиты здоровья и нравственного облика горожан. В конце была приписка.
«Уверена, вы с радостью примете наше предложение, Анастасия. До скорой встречи, дорогая!»
И подпись: С любовью, Райли.
24
Закончив с посевными работами, я взяла выходной. Все равно пока на ферме мне было делать нечего. Дома тоже — Йенс отправился по делам, а от одной мысли о том, чтобы сидеть в тишине и одиночестве, становилось невыносимо. Мне этого добра хватило с лихвой, пока ковырялась в поле, осточертело слушать лишь собственные раздумья и вести внутренний диалог.
Я отправилась в гости к Летти — из всех знакомых без приглашения решилась заглянуть только к ней. К тому же целую неделю не виделись, я успела соскучиться. Как выяснилось, она тоже — с порога бросилась обниматься.
— Ты как чувствовала, когда надо появиться! Пойдем скорее, охотники тварь поймали. Живую! Если поторопимся, успеем посмотреть, — протараторила она, увлекая меня на выход.
— Живую? И что с ней будут делать?
Я сгорала от любопытства. Воображение рисовало самые безумные комбинации из запчастей, увиденных в коллекции Йенса.
— Нам показывать! Потом пристрелят скорее всего. Так что ты вовремя, редко когда удается поглазеть. Охотники не для нашего развлечения на них ходят… Вот ведь! Уже набежали.
— Да уж… Господин Тео вряд ли вообще знает, что такое развлечения, — пробормотала я, рассматривая роящуюся на площади небольшую пока толпу. Сквозь гул голосов иногда доносился протяжный писк, какой-то искусственный, будто работал прибор вроде эхолота. — А для нашего точно пальцем не шевельнет…
Забегая вперед: я и не представляла в тот момент, как сильно ошибалась. Тео умел развлекать как никто другой. Только по-своему. По-особенному.
— Что ты снова со своим Тео, влюбилась в него что ли, — фыркнула Летти. — Гляди-ка.
В самом деле, я как-то совершенно забыла, что охотник в городе не один. Где-то есть и остальные, нормальные ребята с суровой профессией. Просто они тихо-мирно делают свою работу, живут обычной жизнью и не портят ее другим.
Например, тот, кто приволок на городскую площадь живой трофей, выглядел вполне нормальным. По крайней мере, способным на естественные человеческие эмоции: издали было видно, как он горд собой, чуть ли не светится.
И было из-за чего: тварь впечатляла. Даже оглушенная, избитая, почти неподвижная в своей слишком маленькой клетке. Ее втиснули абы как, не заботясь, чтобы осталась целой — никаких сомнений, что после собирались добить. Трудно было понять, как эта голенастая куча конечностей, позвонков, шипов и когтей выглядит, полностью распрямившись. И увидеть тварь во весь рост мне очень не хотелось бы.
Время от времени она моргала: маленькие рыбьи глаза, по четыре с каждой стороны массивной треугольной морды, затягивались с боков веками-шторками. Иногда издавала тот самый неживой писк, не открывая пасти. Или скребла камни мостовой когтями вытянутой сквозь решетку лапы — на месте одного из пальцев остался обрубок размером в фалангу. Потревоженная рана кровоточила, роняя темные вязкие капли…