Не во всем, конечно. Только в действительно важном. И это качество не раздражало, а наоборот — привлекало. Твердая мужская рука и все такое. Не мой фетиш, но все же что-то в этом есть.
— Я слабо представляю, чем они там занимаются, но вряд ли это хуже, чем вязание крючком, — ответила я. — Меня пригласила подруга Летти, мы на танцах познакомились.
— Надо же, какие интересные у Летти подруги. Впрочем, я, кажется, понимаю, о ком вы.
— Вы знакомы с Райли?
Никогда бы не подумала. У них нет никаких точек соприкосновения, где Райли и где ферма. Хотя Йенс давно тут живет, наверняка всех более-менее примечательных соседей знает.
— Скажем так, мы друг другу представлены. Вармстедские матроны о ней очень хорошо отзываются, в каком-то смысле такое знакомство будет вам на пользу.
Приехав в назначенное время по указанному адресу, я сразу убедилась в его словах. Собрание представляло собой удивительно разномастную компанию, мне даже показалось, будто в одном зале вздумали заседать два разных общества. Пенсионеры — поборники нравственности и молодые люди, самому старшему из которых я дала бы тридцать. Хорошо одетые, вальяжные, холеные, похоже, все, кроме меня, при деньгах. Если не местный бомонд, то что-то близко к этому.
За длинным столом, декорированном атласом цвета ванильного мороженого и скромными букетами чайных роз, сидели пятеро пожилых чопорных дам — те самые матроны, о которых Йенс говорил. Еще одно место оставалось пустым — его займет Райли.
Но сейчас она встречала гостей. Светски улыбалась каждому, перебрасывалась вежливыми фразами ни о чем. Она держалась легко и непринужденно, словно давно привыкла вращаться в обществе. Матроны поглядывали на нее с одобрением.
Ее как будто подменили. Невозможно было поверить, что эта строгая молодая дама не так давно украдкой подливала водку в мой стакан.
— Я знала, что вы придете, Анастасия. Очень рада, что решили присоединиться к нам, — пропела она и на секунду коснулась моих плеч в подобии объятий. Чтобы незаметно шепнуть: — Потерпите два часа, это будет скучно. Зато после — вечеринка для своих.
— Вечеринка в обществе трезвости? Должно быть, это весело, — сказала я чуть слышно.
Она хитро прищурилась и пообещала, что мне обязательно понравится. Обведя зал взглядом, нашла для меня местечко за одним из столов, где уже сидели три кумушки неопределенного возраста. При нашем появлении они прекратили шептаться и уставились с жадным любопытством.
Нас представили друг другу, и они наперебой принялись восхищаться, что такая милая молодая девушка, едва приехав в Вармстед, решила вступить именно в их общество.
— Вы успели подружиться с нашей дорогой Райли, как я погляжу. Она подает прекрасный пример молодому поколению нашего города, — проговорила одна из кумушек, разумеется, когда Райли отошла на достаточное расстояние. Я сразу поняла: сейчас будет сплетня. — В том, что никогда не поздно сойти с кривой дорожки и вернуться на праведный путь. И что всегда найдутся друзья, готовые протянуть руку помощи.
— Простите, но мы знакомы совсем недавно, и я не понимаю, о чем вы, — промямлила я, не уверенная, что хочу слушать дальше.
— Может ли такое быть? — удивилась собеседница и произнесла вполголоса, склоняясь ближе и обдавая меня запахом пудры, лежалой одежды и горьковатых духов. — Верите ли, не так давно ее ни в одном приличном доме не принимали.
— Даже так. — Я мечтала прекратить разговор, но не представляла, как это сделать без грубости. Догадываясь, что если поведу себя перед этими стражами нравственности как-то не так, в приличных домах не примут уже меня. — Но сейчас ведь принимают.
— Ей пришлось для этого как следует постараться. Сами подумайте: ее отослали из столицы из-за чудовищного скандала. Корысти ради сожительствовать с высокопоставленным господином, который ей в отцы годится, женатым, конечно же, да еще совершенно этого не скрывать… Ох, милочка, я даже говорить не в силах о столь возмутительных вещах!
«Вот и молчи», — подумала я угрюмо. И зачем она меня с ними посадила? Неужели не догадывалась, что начнут ей кости мыть? К счастью, разговор прервали: заседание объявили открытым.
Оно оказалось скучным, Райли не соврала. Обсуждали грядущее мероприятие для городской молодежи, с танцами и благотворительным аукционом. Продавать собирались домашнюю выпечку, печенье, кексы и пироги. Самая суровая матрона произнесла короткую, но очень пафосную речь. В завершение играли в лото.
Я все ждала, когда начнут раздавать лимонад, в который циничная Райли «для своих» чего-нибудь подмешает. Не дождалась. Все было чинно-благородно, без подвоха.
Обещанная вечеринка началась позже. Престарелые поборники морали и нравственности разошлись, а за портьерой обнаружилась неприметная дверка. Мы вошли туда одними из последних — Райли проводила лишних и проследила, чтобы заперли вход.
Узкая металлическая лестница вела вниз, в полуподвальную часть дома. Здесь были наглухо забраны окна, анфилады комнат и коридоры с зеркальными стенами тускло освещались разноцветными бра. Где-то в глубине играла музыка. Тянуло сладким дымом и чем-то приторным — в одной из комнат раскуривали кальян.
Девушки уходили куда-то за угол и возвращались с подкрашенными глазами, в платьях, при виде которых матроны схватились бы за сердце. Голые плечи. Вызывающей глубины декольте. Блестки, жемчужинки, стразы… Всюду что-то сверкало.
— Я догадывалась, что будет какой-то подвох, но чтобы устраивать в подвале общества трезвости… это? Верх цинизма, — прокомментировала я в ответ на вопросительный взгляд Райли.
Она рассмеялась в голос, сверкая зубами. Это снова была та яркая и раскованная девушка, с которой мы познакомились на танцах.
Здесь танцы тоже были. Другие. В моем мире они выглядели бы более чем прилично, но здесь наверняка считались непристойными. Слишком близко оказывались партнеры. Слишком явно в движениях читался сексуальный подтекст, не откровенный, но все же…
А еще были игорные столы. Судя по всему, играли вовсе не в лото и не на интерес. Деньги в банк швыряли довольно крупными купюрами.
Некоторое время я осматривалась, единственная, кому было неловко. Никогда не любила атмосферу таких заведений и понятия не имела, как в них себя вести. Вокруг все были на «ты». Улыбались друг другу. Смеялись и флиртовали не стыдясь, в открытую. Возникло подозрение, будто они уже что-то приняли, сразу как зашли, слишком уж все было… Слишком, короче.
— Тебе срочно нужно расслабиться, — промурлыкал в ухо голос Райли. От ее дыхания пахло той самой приторной сладостью. — Пойдем.
Она незаметно подошла со спины к креслу, в котором я сидела и наблюдала за набирающей обороты вакханалией. Чтобы ответить, пришлось развернуться, и мы едва не столкнулись нос к носу. Оскалившись в улыбке, она выпрямилась и протянула мне руку.
Проклиная себя за то, что вообще согласилась прийти — чувствовала же какой-то подвох! — я послушно ухватилась за ее ладонь и позволила увести себя вглубь зала, где в полумраке сверкали зеркальные панели. Просто не сумела выдумать причину, чтобы отказаться.
Наверняка она снова предложит выпить. И теперь я с чистой совестью соглашусь, бояться-то некого. Сама себя везу.
А вот и бар. Узкие высокие стаканы, больше напоминающие колбы, выстроены по цветам. Я попыталась банально пошутить по поводу клуба трезвенников, но Райли возразила, что алкоголя здесь нет.
— Хочешь сказать, вы прячетесь, чтобы всего лишь потанцевать и попить лимонад? Или дело в подпольном казино?
— Просто попробуй. Тебе понравится, — сказала она, подумала немного и выбрала для меня напиток бледно-сиреневого цвета.
В скудном освещении казалось, будто в склянке клубится дым. Пахло ежевикой, свежей, словно только что с ветки сорвали. Я осторожно отпила — похоже на морс. Ягодный, в меру сладкий, чуть пощипывающий язык шипучей кислинкой. Вкусно. Ничего подозрительного.
Сделав пару глотков, я спросила, зачем Райли привела меня сюда. Ведь это, как я понимаю, тайное место, а мы едва знакомы.