— …и если хоть один коготь, хоть один зуб папу коснётся…
Разноголосый рёв и вой лесной братии был настолько искренним, что Яга поняла: аудитория прониклась. Леший погрозил своим корявым, узловатым пальцем:
— Смотрите! За базар ответите. Дорожку чтоб расчищали, о пропитании заботились… Что? Да не о своём! О папином!
— Не стоит, — вмешалась ведьма, — об этом я сама позабочусь.
— Задачу поняли?
— Понять-то поняли… — рискнул подать голос седой матёрый волчище.
— Какие проблемы? — грозно нахмурился лешак.
— Не доскакать нам под ношей такой — боязливо провыл вожак стаи, — ежели папа хоть наполовину в царя-батюшку — хребет сломается.
— Не волнуйся, — успокоила его Яга, — папа не телесами — умом берет. Выдюжишь.
— Меняйтесь почаще, — посоветовал леший. Стая жалобно заскулила, сообразив, что от роли скакунов ей отвертеться по любому не удастся.
— Все по местам! — Яга заметила чёрную точку на горизонте. Это летел Горыныч. Мировой судья лихо приземлился на опустевшую от лесной живности поляну.
— Прилетел сокол наш ясный, — заворковала бабуся, — отечества нашего спаситель…
— Полно, бабушка, — засмущался Илья, соскальзывая с Горыныча, — нашла спасителя…
— Спаситель, спаситель, не сомневайся. И сейчас вот за Марьюшкой в поход собрался. За дело наше радеешь. Если папа за дело взялся, раскола да смут гражданских государству нашему бояться нечего. Так ведь, Гена?
— Точно, — подтвердил зелёненький домовой.
— Позволь, позволь, — нахмурился капитан, — какой ещё раскол? Какая смута?
— Пока никакой, — успокоила его ведьма, — а вот как спасёт нашу Марьюшку какой-нибудь недоросль, да после свадьбы потребует полцарства, да начнёт с царём-батюшкой собачиться насчёт территорий… У нас ведь народ такой: всяк кусочек пожирней ухватить норовит…
— Какая свадьба! Какие полцарства?!! — зарычал Илья.
Яга, невинно хлопая глазами, пустилась в объяснения, к концу которых Илья был готов рвать волосы на себе и на всех, кто подвернётся ему в данный момент под руку. Гена начал потихоньку пятиться от своего кумира. Таким он «папу» ещё не видел. Горынычу тоже стало неуютно.
— Ну, вы тут беседуйте пока, — еле слышно вякнул кто-то из членов судейской коллегии. Мировой судья, расправив крылья, взял резкий старт и понёсся в сторону Нью-Посада. Это слегка охладило разбушевавшегося Илью, и он взял себя в руки.
— Где этот чёртов Буян? Как до него добраться?
— Все скажу, родимый, все объясню, — успокоила его Ягуся, видя, что «папа» готов к конструктивному диалогу. — Вот тебе, Илюшенька, скатёрка. Вещь в дороге дальней просто необходимая…
— Да на шута мне?
— Проголодаешься, развернёшь, все поймёшь… — тоном, не терпящим возражений, сообщила ведьма. — Не перебивай старших. Время дорого. Там Марьюшка помощи ждёт, а ты тут со старухой препираешься. А вот тебе клубочек, кинешь его на землю, он и покатится, покатится аж до моря-окияна, прям до острова Буяна.
Это до глубины души возмутило Кощея, во все глаза пялившегося на экран подноса.
— Да это не спасательная операция, а пикник какой-то. Ишь, сколько насовали-то всего в дорожку. Да ещё на серых. Ладно бы на одном… где правда жизни, я вас спрашиваю? Ведь и со мной небось три года назад так же боролся. Ишь, чужими руками-то… нет, хоть до границы с басурманами, но пешочком, пешочком… а почему пешочком?
Кощей злорадно улыбнулся, что-то прошептал себе под нос и уставился на экран, довольно потирая руки.
Илья, затолкав скатёрку в рюкзак, благодарно чмокнул старушку в щеку, и, не успев взять клубочек из старческих рук, внезапно выпучил глаза, развернулся к Ягусе тылом и рванул так, что только пятки засверкали.
— Эй, куда? — ахнула старушка. — А транспорт?
Илья был уже на окраине полянки. Он пытался обернуть голову, но какая-то сила не давала ему это сделать. Кощей заливался радостным смехом, удовлетворённо потирая руки.
— Да ты что ж, так и будешь до моря бежать? — кричала Ягуся вслед. — А проводник? — Она швырнула свой клубочек, и тот гигантскими прыжками понёсся за Ильёй. Однако явно не успевал. — Ну какие ж вы мужики дураки… пьяные и влюблённые… Геночка, налаживай сотовую. Пора Лютому знак подать.
— Зачем? — удивился домовой.
— Чтоб все под контролем было. Информацию только из наших рук пусть кушает. А когда надо, мы ему и дезу скормим.
* * *Телефон надрывался. Вельзевул лениво потянулся к аппарату:
— Аллё.
— Вам славянский шкаф не нужен? — поинтересовался чей-то не очень трезвый голос. Брови демона съехались к переносице.
— Какой?
— Вот бестолочь! — рыгнули в трубку. — Славя-я-янский…
До Вельзевула дошло.
— Идиот! У Люцифера номер на тройку заканчивается! — Демон грохнул трубку на аппарат и сокрушённо покрутил головой. Дела у падшего ангела шли из рук вон плохо. Кадры его портились на глазах.
Через полчаса настырный абонент дозвонился-таки до Люцифера.
— Вам гамбусовская мебель не нужна?
— Может, славянская? — насторожился дьявол.
— Уже предлагал, не берут с-с-с-сволочи!
— Пардон, это кто?
— Г-г-лубоко законсервированный… этот… корень… напридумывают же, блин, на нашу голову… а! Вспомнил! Квадратный корень из сорока девяти, — хрюкнула трубка, — а ты хто?
— Хрен в пальто! — разозлился Люцифер.
— Шеф! — умилились с другой стороны трубки. — Докладаю. Птичка… оборзели, мужики! Вы че, краёв не видите? — В трубке раздалось характерное бульканье, удовлетворённое кряканье и хруст.
«Огурчиком закусывает. Малосольным. Скотина!» — У дьявола сработал рефлекс Павлова, и он чуть не захлебнулся слюной.
— Я же предупреждал — не пить на работе!!! — рявкнул в трубку дьявол.
— Шеф, — прохрумтела трубка, — я не могу выделяться из коллектива. Это демаскирует.
— Так что там наша птичка? — стиснув зубы, прошипел нечистый.
— Улетела.
— Куда?
— А хрен её знает, — пьяно хихикнул квадратный корень из сорока девяти. — Отключаюсь…
В трубке раздался звон бьющейся стеклянной посуды, и связь оборвалась.
— И этот спился, — закручинился Люцифер, — а такой агент был. Продержаться б ему ещё чуток до конца операции… ладно… где там книжица-то моя? Посмотрим, каким путём папа потопает.
15
«Недостойному рабу Кинь-Вань-Бань от императора Поднебесной Цзинь-Дриня.
МАЛЯВА
Пока ты, презренный…»
Толмач густо покраснел и затравленно посмотрел по сторонам.
— В чем дело? — грозно нахмурилась Василиса.
— Тут, понимаете ли, труднопереводимые иероглифы…
— Переводи переводимые. — Царица нетерпеливо топнула ножкой.
Переводчик лихорадочно заскользил взглядом по длинному свитку в поисках переводимых иероглифов и облегчённо вздохнул, обнаружив их в самом конце малявы.
«…раб-высасываешь из казны Поднебесной последние юани для подкупа чиновничьего аппарата Ивана Ду…»
Переводчик смешался. Лицо царя-батюшки начало наливаться кровью.
— Извиняюсь. Здесь не очень разборчивая завитушка у иероглифа… полагаю, тут написано Мудреца…
— Дальше читай, — окончательно рассердилась царица.
«…и Василисы Премудрой, монахи Захребетного монастыря сумели решить поставленные перед тобой задачи, не выклянчивая у меня субсидий. Синхронно войдя в астрал…»
— Это ещё что за дрянь? — изумлённо подняла брови Премудрая.
— Нахрюкались или нанюхались, — авторитетно пояснил Чебурашка. — У нас тут в «Дремучем бору» один кадр наловчился эликсир с коноплёй смешивать. Тоже что-то насчёт астрала и высших сфер орал.
— Ну и?.. — Василиса вопросительно посмотрела на толмача.
«…из которого не могут выйти уже третий месяц из боязни потерять связь с титаном духа, медитирующим где-то у тебя под самым носом, недостойный…»
— Ну тут дальше титулы всякие перечисляются, — пробурчал переводчик, скользя взглядом по бумаге. — Ага! Вот!
«…дословный перевод странной информации под названием частотушки ничего пока не дал, однако шифровальщики надежды не теряют. Тем не менее, из ряда высказываний погруженных в нирвану адептов Захребетного монастыря Нам стало ясно, что формула папы хранится где-то под самым твоим пога…»
Толмач торопливо пошуршал бумажками.
«…носом в культурно-развлекательном комплексе „Дремучий бор“. И если ты, недостойный…»
С потолка посыпалась штукатурка. Все задрали головы вверх, но ничего подозрительного там обнаружить не успели. Протрезвевший Акира оказался шустрее.
— Гнать его в шею! — рявкнул царь-батюшка. — Мне с самого начала не понравилось его имечко. Какого он там Ваню в баню кидает!
Переводчик испуганно шарахнулся в сторону.
— Мой царственный супруг хотел сказать, — холодно улыбнулась Василиса, — что объявляет китайского посла персоной нон грата и даёт ему сутки, дабы он успел покинуть пределы нашего царства вместе со всем своим посольством. Никита Авдеевич, распорядись…