Она и без того была расстроена и рассержена, но последние его слова вызвали настоящую злость: она еле говорить могла от слёз, а Джейсон выговаривал ей, как умный взрослый расшумевшемуся ребёнку.
— Мы не можем жить вместе. Это давно было понятно, — сказала Рэйчел. — Содержать семью и жить в одном доме с женой и ребёнком — это не то же самое, что быть мужем.
Рэйчел, обойдя Джейсона, пошла к выходу с мансарды.
— А что, по-твоему, значит быть мужем? — спросил Джейсон.
— Уважать, понимать, сочувствовать, не обманывать…
— А к жене это не относится?
Рэйчел немного смутилась.
— Нет, я… я не говорю, что ты один виноват.
— Может быть, ты этого и не говоришь, но ты именно так думаешь. Ты винишь меня во всём, даже в том, в чём перед тобой я уж точно не виноват — в том, что у меня несколько лет назад были отношения. У тебя тоже были. Я же не упрекаю тебя каждый день.
— Это нельзя сравнивать! — возразила Рэйчел.
— Пусть и нельзя, но если бы ты относилась ко мне, как должна была бы: с пониманием, сочувствием, уважением и любовью — я всё перечислил из того, что ты назвала? — ты бы простила меня. Люди прощают друг другу даже измены в браке, а ты сдалась при первой же мелкой неприятности, когда услышала какую-то стародавнюю историю.
Рэйчел смотрела на него с болью и обидой в глазах, у неё даже губы дрожали.
Если бы Астон присутствовал здесь, он мог бы потребовать с Джейсона авторский гонорар за использование его приёмов ведения споров: признать свою вину и сразу же требовать её прощения, а если оного немедленно не даруют, говорить, что это оттого, что мало любят. Да, он действительно многому от него научился. И это была не самая полезная наука, Джейсон знал. Он знал, что может выиграть любой спор с Рэйчел, любую битву, но проиграет войну. В этом был парадокс отношений: каждая такая победа над соперником будет лишь отдалять его от цели — сохранения семьи. Чтобы достичь цели, ему нужно будет проиграть, а он уже разучился уступать и проигрывать.
Рэйчел какое-то время молчала, а потом горько сказала:
— Да, наверное, ты прав: я сдалась. Не надо было вообще это начинать.
— Сейчас уже поздно об этом жалеть. Мы муж и жена.
— Мы же не цепями друг к другу прикованы, — с вызовом бросила Рэйчел.
Она опустила голову, словно боясь смотреть мужу в глаза, развернулась и вышла за дверь, оставив Джейсона наедине с кучей дорогих тряпок.
Джейсон после того, как помог Рэйчел уложить Дилана, лёг спать в кабинете на разложенном диване.
Несколько следующих дней они почти не общались друг с другом — только по необходимости. Джейсон три или четыре раза честно пытался вызвать Рэйчел на разговор, чтобы спокойно всё обсудить, но ничего не получалось. Она продолжала молча дуться.
Возможно, Рэйчел и сама не понимала, что конкретно её не устраивало: это была подспудная тяжесть, общая неудовлетворённость отношениями, в которых не было подлинной искренности и теплоты. Сюда же добавлялось раздражение, которое стало накапливаться после рождения Дилана, когда их жизнь перестала быть идиллически безбедной и гладкой.
Атмосфера дома была тяжёлой и выматывающей, словно гнетущее затишье в преддверии грозы, а потом, в один из вечеров, они всё-таки разругались, и Рэйчел произнесла фразу, которую, наверное, давно вынашивала:
— Думаю, нам лучше жить отдельно друг от друга.
Джейсон пытался её отговорить, привести какие-то доводы в пользу обратного, но всё было бесполезно. Когда Рэйчел ушла спать, он налил себе виски, выпил залпом и долго сидел в гостиной. Он видел, что его брак, никогда не казавшийся ему особенно крепким, медленно разрушался и оседал под грузом прошлого…
Прошлое давило сильно — и на него самого, и на Рэйчел. Когда Камилла заявила, что правда разрушит его семью, Джейсон не особо поверил в это. Видимо, Камилла всё же лучше знала, как устроены мозги у женщин: для Рэйчел его прошлое оказалось действительно важным. Он бы ещё понял, если бы она осуждала его с точки зрения общепринятой морали: за связь с женатым мужчиной и за сокрытие правды. Осуждение тоже наверняка было, но самыми болезненными чувствами были ревность и зависть, аномальная, непостижимая для Джейсона зависть к тому, что он когда-то был счастлив, но не с ней, и что у него была жизнь, о которой она могла только мечтать.
В одиннадцать ночи Джейсон вызвал такси и уехал ночевать в гостиницу, почти ничего не взяв с собой, кроме телефона, ноутбука и куртки.
Утром он позвонил Рэйчел узнать, не нужно ли ей или Дилану чего: ему даже уйти из дома, хлопнув дверью, было невозможно, потому что он чувствовал ответственность за жену и маленького сына. Когда Рэйчел ответила, что им ничего не нужно, а няня уже через полчаса придёт, Джейсон стал думать о том, что делать дальше, хотя он и понимал всю бесперспективность этого занятия в данной ситуации. Он не мог придумать ничего такого, что спасло бы их с Рэйчел брак, потому что они оба не хотели его спасать.
Он с самого начала сомневался, что из этой затеи со свадьбой выйдет что-то хорошее, но первые месяцы их совместной жизни были мирными и даже счастливыми, и он начал надеяться на то, что всё получится и наладится. Он даже ловил себя на мысли о том, что уже давно мечтал о чём-то подобном: семье, близких людях, спокойных отношениях. У него никогда ничего похожего не было: сначала он жил с отцом, обладавшим, мягко говоря, странным характером, потом один, потом с Астоном. Наконец, через столько лет, у него появился шанс получить их — и теперь, меньше чем через год жизни с Рэйчел, всё окончилось полнейшим крахом.
Конечно, брак с девушкой, с которой он был знаком лишь два месяца, вряд ли обещал быть удачным и прочным… Он знал это с самого начала, но всё равно надеялся.
Очередной глупый и безрассудный поступок на его счету. И всё же одному событию в своей жизни он был рад — появлению Дилана. Возможно, два месяца назад он так бы не сказал, но сейчас… сейчас он чувствовал привязанность к маленькому существу. Он бы не торопился называть это чувство любовью: пока это были привязанность и желание защитить.
Джейсон решил съездить куда-нибудь, прогуляться и подышать свежим воздухом, как он делал это раньше, до того, как родился Дилан. Возможно, тогда в голову придут свежие мысли. Он уже несколько месяцев никуда не выезжал из дома кроме как по делу.
Он расплатился за номер у стойки администратора и попросил вызвать ему такси. Теперь у него было буквально две минуты, чтобы придумать, куда ехать. Джейсон решил, что в Портленд: не слишком оригинально, но есть шанс развеяться, побродить по улицам, может быть, в старом порту…
Прогуляв полтора часа по городу, он зашёл в первую попавшуюся кофейню. Время было самое подходящее: утренний поток посетителей схлынул, а до ланча ещё было несколько часов. Кроме него, в заведении было человек пять, не больше. Джейсон просмотрел почту — кроме спама и подтверждения начальника, что получил его отчёт, ничего не было — и только хотел включить ноутбук, чтобы немного поработать, как зазвонил телефон. Как ни странно, звонила Рэйчел. Скорее всего, хотела попросить, чтобы он купил что-нибудь из еды. Он ответил.
— Джейсон, — даже первое слово прозвучало взволнованно и испуганно, — к тебе приехали из ФБР. Какие-то люди из ФБР.
— Ты уверена, что это ФБР? Ты видела удостоверения? Никуда с ними не езди! — сразу же выпалил он. Первое, что пришло в голову Джейсону, были угрозы Камиллы. Может быть, она наняла кого-то… или не она… Это ещё хуже.
— Видела. Они просто ждут тебя… и всё.
Послышался шорох, и вместо Рэйчел в трубку заговорил какой-то мужчина:
— Мистер Ирвинг? Где вы сейчас находитесь?
— Я сейчас в Портленде. Что вам нужно?
— Не могли бы вы приехать домой? К вам есть несколько вопросов.
Глава 87
Джейсон положил телефон на стол перед собой и почувствовал, как внутри поднимается волна паники. Если это и вправду были агенты ФБР — а лучше бы они ими были — что им могло понадобиться? О, у них могло быть множество поводов навестить его.