— Нога болит…внизу.
— Щиколотка? — спросил Данила.
Даша быстро-быстро заморгала, сморщила нос и громогласно чихнула, отчего разом пришла в себя.
— Да, вытащите вы меня отсюда, спасатели хреновы!
Теперь она уже обращалась к брату:
— Разорался! Сам — идиот. Не твое дело, куда я полезла!
— Жива, — обрадовалась Алиса, — и репертуар обычный.
Она завозилась, устраиваясь удобнее. Переставила ногу, перегнулась через оконный проем и покосилась направо.
Зеркало, подобно которому она не видела даже на картинках, невольно приковывало внимание. Оно было прямоугольное, помпезное и абсолютно неподходящее для деревенского интерьера. Тёмная деревянная рама казалась массивной из-за полукруглых колонн, обрамляющих по бокам зеркальное полотно. Сверху располагался золочёный барельеф, изображающий грифона в лавровом венке. Снизу тоже что-то вроде прямоугольного столика или консоли, а еще ниже плавный изгиб дерева переходил в массивные лапы грифона. Да-ааа! Она сразу решила, что старинное зеркало выполнено в стиле ампир. Именно в дизайне этого стиля используют колонны, воинственную атрибутику в виде копий и лавровых венков, а так же барельефы львов и грифонов.
«Интересно, откуда взялось это чудо? Данила говорил, что здесь купцы обосновались, но не короли же».
— Лестница слева от тебя. — Данила, между тем, руководил операцией спасения.
— Поверни голову налево, не тормози! — Эдик никак не мог прийти в себя. — Быстро карабкайся по ней, пока что-нибудь…
Данила подобрался ближе к разлому и кинул озирающейся Даше конец верёвки.
— Обвяжись. Подстрахуем.
Руки у Громовой дрожали, когда она затягивала верёвку на талии. С первого раза ей не удалось сотворить нормальный узел. Глубоко вдохнула-выдохнула и справилась с волнением. Три шага на подгибающихся ногах, и вот она — лесенка-спасительница, которая, по её мнению, выглядела паршиво.
— Она сейчас рухнет подо мной, зараза трухлявая.
— Лезь, говорю! — Эдик едва сдерживался. — По-другому никак.
Алисе передалось общее настроение. Она забыла про королевскую мебель, в беспокойстве сжала кулаки, заметалась и…слетела вниз. В запале подскочила с травы, рысью оббежала угол дома и влезла в смежный оконный проём, который располагался как раз возле зеркала.
Громова тоже совершала восхождение: рассохшиеся перекладины лестницы опасно трещали, не гарантируя удачного исхода. Распластавшийся на краю ямы Эдик протянул руку:
— Цепляйся!
Даша преодолела четвёртую ступеньку и аккуратно переставила руки. Еще один шаг, — коснулась пальцев брата. Зацепилась свободной рукой повыше, приподняла ногу, и предыдущая перекладина сломалась, не выдержав давления. Нога в ботинке сорвалась, ломая хлипкие ступеньки. Треск сухого дерева казался оглушительным, и, сердце Алисы ухнуло куда-то вниз.
— Держись! — крикнула она, яростно штурмуя окно.
— А-аай!
Из погреба поднялся столб полувековой пыли, затягивая комнату мутной пеленой.
— А-апчхи! — сказал Эдик, успевая придержать неудачливую сестрицу.
— А-апчхи! — соглашалась Громова, болтая ногами в воздухе. Её поддерживала рука брата, верёвка Данилы и верхняя перекладина ненадёжной лестницы.
Алиса спрыгнула на пол и замерла, хватаясь рукой за зеркальную раму.
— Подтягивайся! — крикнула она подружке.
— Мамочка, а-апчхи!
Дашу упорно тянули наружу: из ямы поочередно являлись руки, голова, плечи. В завершении действа, она перекинула обе ноги и осторожно отползла от края пролома.
Бледная Алиса без сил прислонилась к стене. Сквозь пелену пыли она видела, как Даша, съежившись, сидела на полу и, пока Данила развязывал верёвку, крепко держалась за брата.
— Чего ты? — переживал Эдик. — Отпусти. Всё хорошо.
Громова прислонилась к стене. Пальцами дернула за лямку рюкзака.
— Воды! — хрипло попросила она, дёргая шеей и плечом.
Младший Громов стащил рюкзак с невменяемой сестрицы и с тревогой поводил ладонью перед бледным лицом. Громова не отреагировала ругательством. Практически паникуя, Эдик выхватил из брезентового нутра пластиковую бутылку и сунул ее под нос жертве бытового катаклизма: Даша попробовала испить из пробки.
К процессу исцеления подключился Данила. Он открутил пробку и поднёс горлышко бутылки к губам пострадавшей. Громова сделала глоток, второй, вода потекла по подбородку, шее и за шиворот. Даша вздрогнула и выдала прекрасное:
— Трындец, братаны, я гробанулась!
Алиса отвела глаза. Всё это время её пальцы отдирали позолоченную накладку с благородной зеркальной консоли.
— Извините, — пробормотала она и убрала руку, чувствуя себя вандалом и мародёром одновременно. Накладка, слава благородному грифону, устояла. Только, вот здесь она немного поцарапала, но, если натереть воском…
— Что за фигня? — раздался голос Громовой.
Алиса отвлеклась от созерцания содеянного. После падения Громова отчего-то уже не интересовалась зеркалом. Теперь она указывала пальцем на деревянный ящик радиолы.
Алиса прищурилась и прочитала:
— Комета. Радиоприемник это, Дашунь. Я видела похожий на картинке.
— Ему лет сто, — решил Эдик.
— У моего деда была такая же «Комета», — вспомнил Данила. — Панель внизу, — это шкала настройки. Вон ту белую ручку надо крутить, чтобы поймать волну зарубежной радиостанции. Дед рассказывал, что хорошо ловились Би-Би-Си, «Голос Америки» и китайцы.
— Круто! И что разберёшь, если слушать китайцев?
— Всё разберёшь. Дикторы говорили на русском языке, правда, с акцентом.
— И о чём они говорили?
Данила заулыбался:
— Делали последние китайские предупреждения.
Все засмеялись.
— Серьёзно. Я бы и не вспомнил про этот лютый бред, но дед несколько раз рассказывал. Эти предупреждения обязательно шли с порядковыми номерами. Так и говорили: «Правительство КНР направило правительству СССР ноту с последним, двести сорок пятым предупреждением о недопустимости…» и дальше в подомном духе. Мы выходим отсюда?
— Куда торопитесь? — Громова окончательно пришла в себя. — Я видела конверты с пластинками…
Алиса не очень удачно спрыгнула с оконного проема на землю. Досадуя на неловкость, тщательно отряхнула брюки и, нацепив наушники, взяла в руки «Аську». Она пошла вдоль стены, водя по траве катушкой металлоискателя. Прибор не издавал ни звука, прикидываясь слепым и немым. На углу дома Алиса основательно задержалась, потом повернула и медленно побрела к противоположному угловому срубу. Там, как раз, и располагалось старинное зеркало.
Она раздумывала над тем, что пребывание в доме с петухами излишне затянулось. С Дашиным упрямством они до глубокой ночи будут бродить по купеческим развалюхам и осматривать мебель прошлого века. Зеркало, конечно, красивое, но смотрится чужеродно. Не место ему здесь. Где-нибудь в графской усадьбе, среди массивной мебели тёмного дерева…неприкаянно ходит худенькая девушка в длинном коричневом платье. Девушка смотрит в зеркало с грифоном, поднимает руку…
Алиса подняла руку и тыльно стороной ладони озадаченно потёрла лоб: странные фантазии посещают голову. Из-за угла вышли Громовы.
— Молодец Алиска, добросовестно шарит клюшкой, — порадовался Эдик возможности избежать поисков.
— Пусть пробежится, — одобрила сестра. — От нас толку мало.
Шуйская, меж тем, таращилась на дисплей и прислушивалась. Завидев друзей, отложила «Аську» в траву.
— Хромаешь? — озабоченно проговорила она, оценивая неровную походку подруги.
— Хромаю, — сварливо отозвалась та, останавливаясь в трёх шагах от подруги. — А ты можешь сообщить что-то такое, от чего я споткнусь и упаду?
— Здесь надо копать.
— Здесь копать надо, — обернулась Даша к брату. — Чего тупим?
Эдик не стал спорить. Он отстегнул от пояса сапёрную лопатку, всем видом выказывая воодушевление и нетерпение.
— Давай братишка, доставай нашего Коня.
— Да, не вопрос! — Эдика на почве волнения пробило на болтовню. Он прилежно копал, откидывал землю в сторону и говорил-говорил. — Верите, у меня чуйка сработала. Говорю, Алиска в стойке. Сразу понял: сейчас будет Конь.