трагедии.
– Вы, – он махнул рукой в сторону палаты, – к нему?
Девушка помедлила, прежде чем ответить:
– Еще рано. Я пришла к вам, Матвей Иванович.
Стандартные слова о правилах посещения для родственников замерли на языке. Прежде чем Матвей осознал это, он уже сидел рядом. Вдалеке слышались голоса медсестер, но эта девушка была единственным, что сейчас имело значение.
– Почему вы сказали, что еще рано?
Уголки ее губ приподнялись в улыбке, и Матвей едва сдержал дрожь. Это было похоже на предчувствие. Странные, чуть ли не сверхъестественные ощущения, терзавшие его весь день, неожиданно вспыхнули, а затем начали отступать.
– Время для меня такой же секрет, как и для вас, – доверительно сообщила ему девушка. – Оно непредсказуемо. Впрочем, к вам оно, как правило, благоволит.
– Спасибо, – осторожно ответил он.
– В девяти случаях из десяти в вашем распоряжении целые секунды, – продолжала она, словно рассуждая сама с собой. – Их достаточно, чтобы спасти чью-то жизнь. Еще у вас есть минуты, чтобы спастись самому, например, избежать пожара в ресторане и неприятного разговора о болеутоляющих. Часы, чтобы…
Его руки сжали края скамейки до боли. Заметив это, девушка умолкла. Она не отводила от него глаз, и Матвею показалось, что он не просто сделал шаг; он провалился куда-то в бездну, разверзшуюся прямо посреди коридора реанимационного отделения.
– Вы… – прошептал он, не зная, что сказать дальше, и невольно отстранился.
– У меня есть к вам дело.
– Какое дело? Вас послали его друзья? – спросил Матвей, ненавидя себя за растущую внутри панику.
Она приподняла бровь:
– Вопреки распространенному мнению, меня никто ни к кому не посылает. Люди всегда все делают сами. Друзья человека, о котором вы говорите, прямо сейчас заливают горе в самолете на пути в Швейцарию и снимают об этом видео. Они не станут докучать вам.
– Тогда о чем речь?
Он еще раз пристально посмотрел на девушку, пытаясь угадать, не понадобятся ли ей наркотики. В ее чертах скрывались твердый характер и сила. Обычно его это восхищало, но сейчас к восхищению примешивалась дикая, непонятная тревога – почти на уровне инстинкта. Казалось, что девушка могла быть способна на все, и он усилием воли остался сидеть на своем месте.
– Я хотела попросить вас сопровождать меня на одном крупном мероприятии. Сегодня вечером, – таинственно сказала она. – За вознаграждение, конечно.
Даже когда Матвей впервые в жизни столкнулся с коварным, незаметным на первый взгляд раком носоглотки, он не чувствовал себя настолько растерянным. Мысли в его голове сменяли одна другую, пока наконец не выстроились во вполне логичную, но пугающую последовательность.
– Вы ушли из ресторана до меня и исчезли так быстро. Откуда вам известно про «неприятный разговор»? – в приступе паники его голос дрогнул. – Вы с ним заодно? Кто-то другой хочет втянуть меня в эту темную историю?
– Для такого талантливого врача у вас мрачный взгляд на мир.
Матвей вскочил на ноги:
– Может, потому что вы ведете себя странно и говорите какими-то намеками.
– А мне показалось, вчера вам мои слова нравились, – парировала она, явно намекая на их обмен взглядами.
От неожиданности и смущения у Матвея перехватило дыхание, и он разозлился на себя за подобную реакцию. Мать учила его всегда относиться к женщинам с уважением, но сейчас он не смог сдержаться и грубо бросил:
– Разговор окончен, не болейте.
– Ваш отец считал, что случайности не случайны, – спокойно сказала ему в спину девушка. – Он случайно ехал по улице в тот дождливый день, когда ваша мать ловила такси. Они случайно встретились взглядами и влюбились. А теперь вы гадаете, ради чего случайность сохранила вам жизнь.
Матвей медленно повернул голову, чувствуя, как тело будто налилось свинцом. Она назвала точное число людей, которых он спас и потерял за все время работы, словно читала по бумаге, но смотрела ему прямо в глаза. Затем уверенно добавила несколько имен его давних пациентов, с указанием времени и причин смерти – без злорадства, насмешки или гнева. Матвей молча смотрел на нее и не чувствовал ничего. Казалось, даже сердце в его груди перестало биться.
– Вы посвятили всего себя спасению других. Но, сколько бы жизней вы ни отвоевали, – торжественно произнесла девушка, – вы всегда думаете только о тех двух, которых потеряли. Родителям не хватало времени на вас и друг на друга, а вы опоздали, когда случилось несчастье, и каждый день думаете, что ничего уже не исправить. Что ж, прошу. Оставайтесь здесь, смотрите на счастливые семьи и несчастных одиночек. Молитесь, чтобы время всегда покорялось вам, а кошмары никогда не снились..
Просто удивительно, смутно подумал Матвей, что в коридоре все еще было пусто.
– Я не понимаю, – тихо сказал он. – Об операциях вы могли где-то прочитать… пообщаться с коллегами… угадать количество людей… Вы что, журналистка? Сотрудник министерства? Но как тогда вы могли узнать мои мысли?!
Когда она не ответила, он добавил, сильно повысив голос:
– Кто вы такая? Откуда?
– Сядьте, – просто сказала девушка, ничуть не потревоженная его криками. Матвей повиновался и спросил еще раз, уже намного тише:
– Кто вы?
– Вы это знаете, – ответила она с улыбкой, в которой Матвей неожиданно увидел восхищение. Взгляд ее глаз стал более пронзительным. – Люди дали мне тысячи имен, и они вам уже известны. Вам бросают вызов каждый день, и вы выходите победителем куда чаще, чем проигрываете. У смерти мало достойных соперников, и я верю, что годы спустя ваши таланты и знания прославят вас на весь мир.
Она склонила голову в знак уважения. В тот момент, когда ее глаза опустились, Матвей наконец сумел сделать вдох. Он разрывался между ужасом, потрясением – и странным облегчением при мысли, что теперь все стало абсолютно ясно. Его инстинкты кричали, что нужно бежать из этого коридора не оглядываясь; так животные, предчувствуя грозу, срываются со своих мест в поисках укрытия. Но Матвей был бы отвратительным врачом, если бы не понял: его гроза уже настигла. Мир, каким он его знал, рассыпался прямо у него на глазах, повинуясь мягкому, вкрадчивому голосу той, что сидела рядом…
– Вам не следует опасаться за себя. Никто, кроме меня, не знает о предложении вашего бывшего пациента, а мне совершенно незачем предавать его огласке. Вчера вы были сильно расстроены, поэтому я отложила наш разговор на сегодня.
Пережив клиническую смерть, некоторые люди утверждали, что видели ангелов или говорили с Богом, и он не спорил, не претендуя на то, что знает все. Сейчас же, однако, он был полностью уверен и в следующую секунду прошептал всего одно слово. Его мир сложился снова, целый, но абсолютно другой.
– Смерть.
Тысячи имен, которые он