— Я знаю, что ты мне не доверяешь, — Анна остановилась.
Ее плечи опустились, а сама Анна отвернулась в другую сторону так, что я видел лишь ее белокурый взлохмаченный затылок. Я мог лишь кивнуть, копаясь в своих лишь дальше уводящих меня от сути размышлений.
Чертова ведьма так и стояла перед глазами. Взгляд, полный кричащей злобы. Ее взгляд не был немым. Разве это не странно? Разве тьма не должна прятаться под маской? Нет, ведьма пугала, заставляла дергаться нас, как ужа на сковородке, но не притворялась хорошей.
И что-то в этом было не так.
С другой стороны, пребывая так долго в забвении, возможно у нее просто не было больше сил на игру в прятки? Только снова несовпадение — оставлять на нас свои жалящие следы у нее вполне хватало сил. Да и на игры в переодевание тоже.
— Я сама себе не верю, но нужно же что-то делать, — Анна вздрогнула, словно ее пугали собственные мысли, — и одновременно я думаю, что не спать — это противоестественно и как-то не правильно что ли. Вдруг я отравлю его? — ее руки безвольно повисли вдоль тела, — Я же не понимаю, где ее власть надо мной заканчивается.
Что-то в словах Анны внезапно попало в самую суть моих размышлений. Я поднял руку, надеясь, что Анна поймет, что сейчас лучше помолчать. Я был где-то совсем близко. Голова трещала, а виски пульсировали от напряжения. Я снова и снова прокручивал недавнюю мысль, накладывая на них слова Анны. Что же меня так зацепило?
Инквизитор, который больше похож на испуганного ребенка.
Он же, с затуманенным взглядом.
Ведьма, которая могла обмануть толпу.
Зачем? Зачем ей нужно было накладывать морок на всех, но все равно идти к костру?
— Черт, — проскрипел я, врезаясь затылком в деревянный косяк.
На этом моменте мысль снова ускользала от меня. Я дал себе обещание подумать об этом позже. Невозможно разглядеть все нити сразу, нужно взяться за одну.
Ведьма, которая могла обмануть толпу, почему-то пугает саму себя в будущем и всех, кто ей помогает.
Вот это ключ. Где-то совсем рядом должно быть начало той нити, что поможет распутать клубок. Хотя скорее это похоже на скотч. Колупаешь ногтем, кажется, что нашел край, только на самом деле это лишь выступ на клейкой ленте. Я сжал зубы до скрежета, вновь вспоминая слова Анны. Перед глазами повис туман, как в видении, где я был в той самой прошлой жизни.
Не туда, Марк.
Сжав голову руками, я распахнул глаза и уставился в наполненный тревогой нефритовый взгляд Анны.
“Противоестественно”.
Обжигающие касания ведьмы.
Это было странно, но ведь… Если допустить на секунду, что она оставила подсказку?
Почему в этой жизни Анна другая?
Почему я в прошлой жизни испытываю чувство вины к пропитанному тьмой созданию?
Мысль, посетившая меня, граничила с сумасшествием, но это было единственное, что лежало так близко к поверхности.
“Я горю”.
Ожоги.
“Противоестественно”.
Ведьма, которая могла обмануть толпу, но не скрывает свою личину в видениях.
Щеке вдруг стало горячо, а я подскочил на месте, судорожно шаря по карманам. Пластмасса зажигалки была теплой, словно та пролежала на солнце и была готова вот-вот взорваться. Я выхватил ее и двинулся вперед, а Анна инстинктивно отшатнулась, нервно облизнув пересохшие губы.
— Ты чего? — прошептала она, упираясь спиной в новый двухстворчатый холодильник, — Марк?
— Не двигайся, — осипшим голосом сказал я, вытягивая руку с зажигалкой вперед, — я не причиню тебе вреда.
— Тогда что ты делаешь? — Анна смотрела то на меня, то на колесико зажигалки, вжимаясь все сильнее в серебристую дверцу, — Марк, ты меня пугаешь.
Я чиркнул зажигалкой. Пламя послушно вспыхнуло, тут же отражаясь в глазах Анны. Она нервно сглотнула, сползая вниз по гладкой поверхности. Сжав ее руку, я дрогнул. Пальцы были холодные и влажные от волнения. Я не мог представить страха, что испытывает она в этот момент, но и не мог отступить назад. Я знал, необъяснимо, но точно знал, что сейчас делаю все правильно. Она зажмурилась, а я опустился на корточки, успокаивающе поглаживая ее ладонь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Все хорошо, — прошептал я, осторожно поднося пламя к ее лицу, — я только смотрю.
Пламя спокойно колыхалось, отбрасывая тени на кожу Анны. Что-то не так. Я был уверен, что что-то должно произойти, но ничего. Огонек просто светился, немного подрагивая. Но ведьма же буквально кричала об огне? Что я упускаю?
— Все? — испуганно прошептала Анна, не открывая глаз, — Я не могу в таком напряжении думать.
Словно камень врезался мне куда-то в грудь, выбивая весь воздух. Зажигалка дрогнула в моей руке с вмиг вернувшимся тремором. Пламя задрожало, а я сильнее сжал руку Анны.
— Подумай о том, что ты хотела сделать, — прошептал я, не отрываясь глядя на огонек, — что мы хотели сделать с Денисом.
Горло Анны дернулось, но она смело кивнула, перехватив мою ладонь двумя руками. На секунду я растерялся, но почувствовав бешено стучащий пульс на кончиках ее пальцев, потянул на себя, усаживая Анну чуть ли не у себя на коленях. Она уткнулась мне в грудь, не ослабляя своей хватки, и, наконец, открыла глаза.
Пламя, что было прямо за ее головой, взмыло вверх, рассыпаясь яркими искрами по всей кухне.
Анна вздрогнула и с визгом повисла у меня на шее, пытаясь спрятаться от яркого света, что тут же погас.
Я откинул зажигалку в сторону, прижав всхлипывающую девушку к себе. Анна тряслась, уткнувшись мокрым носом мне в шею. Влажные капли на ее щеках тут же оседали на моем вороте, а я гладил ее по спине, глядя на круглое пятно гари, что образовалось на потолке.
Вот оно.
Липкий край скотча отцепился от мотка. Начало. Мы его нашли.
— Она толкает тебя к тому, что ты назвала противоестественным, — гладя волосы Анны, прошептал я, — поэтому не скрывает своего лица. Поэтому пугает нас. Ей нужно, чтобы ты использовала магию, как можно чаще и больше. И судя по всему, желательно, на других людях.
Анна осторожно отодвинулась, заглядывая мне в глаза.
— Но зачем? — нахмурилась она, смаргивая вмиг высохшие слезы, — Я ничего не понимаю.
— Не знаю, — вздохнул я, убирая за ухо Анны выбившуюся из ее хвоста прядь волос, — но это лучше, чем ничего.
Легкая улыбка коснулась ее губ, а я не мог отвести взгляда. Усталость, потрясения, тремор и радость от сегодняшнего открытия смешались в один клубок. Меня и без того тянуло к Анне, а сейчас вдруг все перестало существовать. Я лишь хотел успокоить ее. Себя самого. Не знаю точно, чего я хотел. Но в этом точно участвовала тонка нить искусанный мягких губ. Я потянулся вперед, чтобы, наконец, весь сегодняшний день стал проще. Ресницы Анны дрогнули.
И, конечно, по всем законам жанра, именно в этот момент завибрировал мой телефон.
Рассказ Вигмара. ч1
Франция, Нёшательский феод, деревня Домреми
1 мая 1438 года
— Что ты знаешь о ведьмах, Гилберт? — поставив перед молодым охотником кружку, наполненную горячим напитком, Вигмар сел напротив.
Брови бывшего инквизитора были сведены на переносице, а взгляд словно пронзал парня, проникая в самую суть Гилберта. Вигмар стоял перед серьезным выбором. Всю свою жизнь он оберегал Анну, но настал момент, когда тьма заинтересовалась ей гораздо сильнее, чем раньше. Свет, что по его же фатальной ошибке теперь был заключен в Анне, тянул скопища созданий другого горизонта.
Вигмар мог сколько угодно убеждать себя, что все под контролем, но лгать самому себе он не привык. Он уже не справился. Первый раз, когда не заметил, как его собственная жена призвала ковен и вобрала в себя весь свет. Второй — когда не понял, что Анна держит морок и заодно душу Идонеи в практически мертвом теле, что функционировало исключительно под ее контролем. Для Вигмара до сих пор оставалось загадкой, почему перешедшая на сторону тьмы Анна, никак не реагировала на слова веры. Они долго разговаривали после, но Анна убеждала, что все то время, пока Идонея болела, она не чувствовала при молитве ничего, кроме горечи и головокружения.