быть там в тот вечер. И Ким об этом прекрасно знал. А теперь давайте подумаем, откуда может сбежать человек?
– Из школы, – брякнула первое, что пришло на ум Пэм.
– Или, например, из тюрьмы, – сказал Тим.
– Нет, только не из тюрьмы, это исключено, – заверил всех Лунский, а полицейские согласно закивали.
– Или прямиком из больницы, – рассеянно добавил Марк, заставив тем самым присутствующих насторожиться.
Внимательно слушая разговор ребят с полицейским, прораб постепенно стал терять багровые краски на лице, приобретая болезненные серые оттенки, а от злобы в глазах не осталось и следа. Он сидел на своем чурбаке низко склонив голову и даже не пытался сказать что-то в свое оправдание. Однако следующая фраза Марка троицы заставила его вернуться к реальности и оцепенеть в гневном бессилии.
– Сейчас я покажу, где прячут контрабанду до того, как переправить ее на корабль, а потом назову личность второго преступника! – торжественно произнес мальчик, с вызовом оглядев присутствующих.
– Неужели все-таки разгадал и эту тайну? Буквально полчаса назад ты сомневался! – воскликнул Лунский. – Ты полон сюрпризов, Марк!
И все в томительном ожидании уставились на главу детективной троицы, хранившего загадочный блеск в глазах.
Тайна раскрыта
– В бассейне! – победно выпалил глава детективной троицы, отчего Ким тут же издал невнятный сдавленный стон, а Тим и Пэм беззвучно раскрыли рты.
– Ты уверен в этом? – с сомнением переспросил Лунский.
– Думаю, это единственное подходящее для тайника место, которое постоянно находилось под присмотром, – деловито ответил мальчик. – Именно поэтому в тот вечер вы так внимательно оглядывали его в свете своего фонаря, Ким? Боялись, что Ганди выйдет из игры, прихватив с собой порошок, не так ли?
– Можешь вынюхивать сколько влезет. Ты все равно ничего не найдешь, выскочка, потому что здесь ничего нет, – огрызнулся прораб, но в его голосе уже не чувствовалась прежняя уверенность.
– Что ж, раз он сам настаивает на поисках, пожалуй, мы так и сделаем. Отправимся прямиком к бассейну и проверим твою теорию, Марк, – проговорил младший лейтенант и двинулся вперед.
Остановившись на краю резервуара, Лунский уныло обвел взглядом гладкие холодные стены и дно, до конца не застеленное цветной керамической мозаикой. Все, кроме Марка, отметили про себя, что спрятать контрабанду здесь просто негде.
– Мне кажется, ты слегка поторопился с выводами, – озадаченно сказал полицейский. – Вряд ли преступники проделали потайные карманы в цельной бетонной конструкции.
– Это совершенно ни к чему, – согласился с ним глава детективной троицы, – ведь одно местечко тут все-таки имеется. Давайте спустимся вниз, и я покажу.
В полном неведении остальные прошли вслед за Марком, и остановились посреди бассейна за его спиной. Мальчик пошарил по карманам и, найдя в них перочинный ножик, опустился на колени к сливному коллектору. Мгновение спустя он подцепил металлическую крышку за край и потянул на себя. Под усилием та отлетела в сторону, как пробка из бутылки из-под шампанского, и с шумом упала где-то в стороне.
– А теперь внимание! – объявил глава детективов и просунул руку внутрь зияющего отверстия.
Аккуратно пошарив там, он нащупал кусочек ткани и аккуратно потянул на себя. Раздался легкий хрустальный звон и шорох тканевого материала. Сантиметр за сантиметром Марк вытаскивал длинный чулок, набитый стеклянными капсулами, похожий по форме на колбасу. Остальные как завороженные наблюдали за процессом. Марк достал из жилетки другую капсулу, найденную Тимом в море.
– Ничем не отличается от других, – удовлетворенно произнес он. – Кстати, это именно та склянка, от которой избавился Руслан после разговора с прорабом, – потом он снова погрузил руку в донный слив и провел пальцем по стенкам коллекторной трубы. – Абсолютно гладкая. Можно было не переживать, что капроновая ткань порвется.
– Ну и ну! – выдохнул младший лейтенант, глядя на контрабанду. – Как же ты догадался, что порошок хранят в сливном канале?
Марк только было раскрыл рот, чтобы ответить, когда в рации Лунского что-то затрещало и после раздался голос дежурного:
– Ответьте, как слышно, прием?
Далее из краткого диалога выяснилось, что операция по спасению Альфреда и аресту господина Догана и его управляющего прошла успешно. Детективы с облегчением вздохнули. Все закончилось хорошо, и теперь можно было не переживать за жизнь капитана полиции.
– Продолжай, Марк, пожалуйста, – вновь попросил Лунский.
– В какой-то момент я вдруг вспомнил об одной игре. Что-то вроде: найди лишний предмет среди кучи других, – сказал глава троицы, – Когда мы обыскивали в домике письменный стол, то на глаза нам попались эти самые чулки, никак не вписывающиеся в набор остальных хранящихся внутри выдвижного ящика вещей. И я подумал, если их все же туда положили, значит они зачем-то нужны? Смешно сказать, – смущенно добавил Марк, – по пути сюда мне пришло на ум то, как различные овощи хранятся на балконах в таких старых чулках. Сопоставив факты, многое сводилось к бассейну, и у меня возникла мысль, почему бы контрабанду не запрятать таким образом в слив для воды? Никому и в голову не пришло бы ее искать в самых недрах купального резервуара.
Лунский вдруг громко расхохотался, представив себе капсулы с контрабандой, подвешенные на чьем-то балконе на бельевой веревке рядом с чесноком и луком. Его смех был настолько заразителен, что Пэм и Тим не в силах были остаться равнодушными и рассмеялись вместе с ним. Когда веселье поутихло, полицейский вновь обратился к Марку:
– Ну, пришло время назвать второго преступника. Кто же это?
– Как мы выяснили ранее, никто из строителей не подходит на эту роль, кроме скульптора. Но он пострадал и находится в больнице. А если на минуту представить, что его падение было на самом деле несчастным случаем, не входившим в планы преступников, а не умышленным причинением вреда? Тогда все встает на круги своя! Телосложением он схож с прорабом, я его успел хорошенько рассмотреть в тот день, а значит комплект водолазного снаряжения ему точно в пору. И это объясняет удивление Кима, когда я подбросил ему в окно маску. Ведь прораб точно знал, что в тот час Ганди должен был находиться в больнице. И к бассейну Ким ходил не случайно. Только до сегодняшнего дня еще я не понимал – для чего. Кстати, вечерние огни сменились на утренние как раз по той причине, что вечером из больницы сбежать довольно проблематично. Дежурный персонал как правило ложиться спать глубоко за полночь, а вот ранним утром все провернуть гораздо удобнее. Тим, на каком этаже палата, в которой лежит скульптор?
– На втором, – тут же ответил тот.
– А куда выходят окна?
– Они расположены с обратной стороны здания! – уверенно сказала Пэм. Она уже начала понимать, что к чему в этой истории.
– Я так и думал. Мой маленький совет – опросите пациентов, вдруг кто-то не спал в то утро, – продолжал Марк, обращаясь к полицейскому. – И тогда вам обязательно скажут, что и правда видели, как Ганди спускался вниз из окна своей палаты на веревке или связанном между собой постельном белье, а потом перемахнул через больничную ограду на улицу.
– Пожалуй, я так и сделаю, как ты говоришь, – серьезно сказал Лунский, – но, к сожалению, улик недостаточно, чтобы обвинить его в содеянном.
– Улик вам хватит, обещаю, – заверил его глава детективов. – Поищите в палате веревку, вдруг повезет? Проверьте так же подошвы его ботинок. Наверняка на них остались крупицы песка с пляжа. А еще на его ладони должна быть не зажившая до конца рана – след от глубокого пореза.
– Ничего не понимаю, – проговорила Пэм, – про какой-такой порез ты говоришь? Ты же видел скульптора лишь раз, и то – мельком? К чему ты клонишь?
– К тому, что это Ганди ударил по голове Джорини камнем, – твердо сказал Марк.
– Но почему не прораб? – удивленно переспросил Тим, который был уверен на все сто в его причастности к нападению на художника. – Почерк же совпадает с предыдущими инцидентами!
– Конечно, совпадает, – не стал спорить Марк. – И я не отрицаю, что в то время, когда были совершены первые нападения Ганди в преступной команде и в помине не было. Но здесь дело совсем иное. Я наблюдал за Кимом и могу смело заявить, что он левша. И если бы он стукнул Джорини, удар бы пришелся на затылок, а не в правый висок.
– Ты все правильно говоришь, Марк, – похвалил его Лунский.
– Сначала мы подумали, что на орудии кровь Джорини, – пояснил глава троицы, – но теперь я уверен, что это не так. Удар должен был быть резким и сильным, чтобы оглушить человека. И кровь просто не успела бы попасть на тот камень. Значит, багряные разводы на нем оставил скульптор. Возможно, он порезался о скалы,