Крыс, кстати, не поступало уже в течении пяти «ночей», а, как подсказывает мне обоняние, куча тоже куда-то исчезла.
— Весело? — раздался знакомый голос.
В такие моменты всегда знаешь кто это.
— Да. Безумно, — прохрипел я, раздирая горло. — А тебе там?
— Мне? Просто замечательно.
Мне мигом представился смутный образ человека, сидевшего в шезлонге и потягивающего фруктовый коктейль. Я невольно потянулся рукой, но рука так и не сдвинулась с места, а видение уже разлетелось вдребезги.
— О чем поговорим на этот раз? — спросил я.
— Не знаю, — наверно пожал плечами этот некто. — Ты же сам с собой разговариваешь. Так что ищи темы сам.
— И верно, — кивнул бы я, если имел на это силы. — Как насчет квантовой механики?
— Ты в ней не разбираешься.
— Откуда ты знаешь?! — вскинулся я, а потом опомнился. — А, ну да, глупый вопрос. Ну, тогда, как насчет окружающей обстановки?
— Тебя в ней что-то смущает?
— Нет, — фыркнул я. — Совсем ничего. Все в норме.
— Я тоже так думаю, — видение потянулось и устроилось поудобнее.
Я его не видел, но знал это. Такое странное, противоречивое, почти невозможное ощущение. Когда вроде что-то и существует, но с другой стороны вокруг была лишь непроницаемая тьма.
— Кажется, я еще не попадал в передрягу похлещи, — с ноткой самоиронии, вздохнул я.
— Попадал, — твердо произнес собеседник.
— Эй! — возмутился я. — Ты же я, значит должен со мной соглашаться!
— Я твоя шиза, а шиза не поддается законам логики, — словно пожало плечами это нелепое видение.
Я немного подумал, а потом ответил:
— Ну и черт бы с тобой.
— Черт, не демон?
— Да какая разница.
Повисла тишина, а я не стал торопить собеседника. Ведь, право же, не станете же вы торопить собственные глюки.
— На самом деле, очень большая, — протянуло это нечто. — Но вернемся к нашим баранам.
Если честно, я уже возненавидел эту присказку. Кстати, я не упоминал? Прошу прощения, видимо совсем крыша едет, но, если вы не поняли, это уже далеко не первый мой разговор с… самим собой.
— Мое мнение — в Мальгроме было жарче.
— Нет, — твердо ответил я. — Там было проще.
— И почему?
— Потому… потому… — я мычал, давился, но ответа подобрать не мог. — Темные богини тебя задери! Ты прекрасно знаешь ответ, если задаешь такие вопросы!
— А если знаю я, то знаешь и ты.
— Но я то не знаю!
— Дружище, ты разговариваешь сам с собой и при этом говоришь, что я знаю, но ты нет. Это уже клиникой попахивает.
— А то, что я в принципе с сам собой шпрехаю это в порядке нормы.
Странно, но я засмеялся. Засмеялся я и тот я, ну, который не я, а я… В общем-то, я уже тоже запутался в определении кто здесь носитель шизы, а кто видение. Возможно даже, что я вовсе не реален, а просто бред чье-то больного воображение, сдобренного доброй щепотки отчаянья и безысходности.
— Может поговорим о том, к чему ты пришел? — немного ехидно поддело меня видение.
— Убирайся, — только и ответил я, понимая, что на эту тему точно не хочу говорить.
— Как скажешь.
Повисла тишина, а я уснул, и снилась мне темная комната без дверей, окон и какого-либо шанса на освобождение. В который раз я уже не мог различить где реальность, где видения, порождённые голодом, психозом и тьмой, а где сны, имеющие те же корни.
— Ты тут? — спросил я очередным «днем».
— И не уходил, — прозвучал лаконичный ответ.
— Я должен был уже умереть.
— Я знаю.
— Они не позволят.
— Я знаю.
Я замолчал, а потом рассмеялся. Гулко, низко, наверно это выглядело несколько страшно.
— Ты сошел с ума, — сказало видение.
— Я знаю, — повторил я его слова и засмеялся еще сильнее.
Все вокруг вдруг стало казать таким нелепыми, таким по комически невозможным. Словно вот-вот, минет одна секунда, другая и я проснусь. Да не где-нибудь, а в своей двушке, оставшейся от укативших в теплые края родителей. Там, на видавшей виды кровати, и я сейчас не пошлю, среди подушек и одеял, лежало мое бренное тельце, видевшее столь причудливый сон.
Вот-вот прозвенит надоедливый будильник, и придется вставать — спешить на подработку. А там босс, жуткий, к слову, тип. Все время потный, с платочком и жутко нервный. Если сдашь отчет не в срок, так сразу головомойку устроит. А еще там есть секретарша Таня и все прекрасно знают, что она под «этим делом» переспит даже с уборщиком Славиком, который в свою очередь не выходит из под «этого дела». Но при этом никто не спешит воспользоваться знанием, потмоу как знают, что его — знание, уж больно активно пользует босс. И никого, собственно, не волнует, что у босса есть жена красавица и дочка умницы. Как, впрочем, не волнует это и самого босса.
А после подработки, вылетев из душного офиса, я наберу номер своего друга Ника. Тот подъедет на разбитой «шевроле» слишком бородатого года выпуска, чтобы его помнить. Он махнут рукой в открытое окно, просигналит особым способом и крикнет: «Трап спущен». Я запрыгну в салон и поедем за Томом в его кафе, где он подрабатывал официантом. Дождемся окончания смены, а потом станем искать место, куда можно приткнуться. А если некуда, то, сидя в машине, станем перебирать списки контактов и соберемся все у меня. Кто-то врубит жуткую музыку, но пьяным нам будет все равно. Будет обязательно весело, жарко и безумно хорошо.
А на следующее утро опять будильник, босс, особый сигнал, крик «Трап спущен» и все по новой. Почему? Потому что молодые, потому что хотим, и потому что можем. Каждый день как последний, каждый поцелуй как первый, каждая девушка как волшебная нимфа.
Но потом, до смешного, опять будильник, босс и по накатанной.
— Они далеко, — насмешливо протянуло видение.
— Да чтобы ты сдох, — сплюнул я. — Такую картинку смазал.
— Это я могу. Это я с радостью. Но сдохну я, умрешь и ты. А ты этого не хочешь.
— Ты же знаешь, что я пытался убить себя
— Не ври самому себе — это было от нечего делать. Да и просто исследовательская жилка взыграла.
Я покачал головой, вернее, покачал бы, если мог — спорить было бесполезно.
— Тебя не обманешь.
— Самого себя в принципе сложно обмануть, — философски заметило оно. — Слушай, мне конечно приятно с тобой языки полоскать, но может ты уже сделаешь то, что должен.
— А что я должен?
Наверно глюк сейчас печально вздохнул, я этого не видел, но знал, что именно так он и сделал. Некоторое время висела тишина, впрочем, она всегда здесь висела, ведь я не был уверен, что веду этот диалог вслух, а не в своем воображении.
— Ничего не видишь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});