— Глыбу, — сказал я.
Малас постоял немного, а потом развернулся и уже собирался было покинуть плац, но я его окликнул.
— Глыбу! — с вызовом в голосе повторил я.
Старец обернулся и гневно зыркнул в мою сторону. Наверно такой взгляд должен пугать, вгонять в ужас и подкашивать ноги, но я стоял твердо и уверенно держал ладони на рукоятях сабель. Сегодня я понял одну очень важную вещь. И пусть, как и всегда, это понимание пришло через боль и кровь, но все же я знал то, что должно было изменить как минимум… все.
Старик, выпрямившись, резко ударил своей палкой о землю. В тот же миг напротив меня возросла точная копия «тренажера», который я имел счастье видеть перед собой каждое чертово утро. Но сейчас была ночь, а луна светила необычайно ярко. Она словно поддерживала меня.
Лихо выскользнули Перья из ножен, игриво запела сталь, рассекая воздух. Я сосредоточился. Всё было намного проще. В этот раз не нужно было биться головой о стену, нужно было лишь помочь тому, что итак было внутри.
Я занес скрещенные сабли над головой, а потом со свистом опустил их к земле. Воздух передо мной задрожал, а потом в сторону глыбы устремились две ветряные ленты, напоминающие собой икс. Но в этот раз они не оставили царапин, не выбили мелкую щебь и не растаяли, так и не долетев до цели. Они, две ленты, прошли сквозь камень будто того и не было вовсе. Следом, ударившись в крепкую стену, они оставили на ней два глубоких разреза.
Я пошел в сторону выходу. На сегодня дело было сделано. Малас стоял. Он стоял и смотрел. Не на глыбу — на меня.
— Мое имя не землянин, — отчетливо произнес я, встав параллельно со Старшим. — Меня зовут Тим Ройс. Советую запомнить.
И я ушел, а за спиной с гулом и треском на четыре части разваливался огромный кусок породы.
Глава 4. Дни тьмы
За столом было тихо. Пять гладиаторов, сидя каждый на своем месте, изредка откидывали головы назад, но так и не сорвавшееся с губ слово превращалось лишь во вздох. Когда окончилось последнее испытание и разума коснулась страшная цифра — «пять», никто еще не осознавал в полной мере произошедшего. Но сейчас, когда за столом стояло пять пустых стульев, становилось понятно, что следующим можешь быть и ты сам.
После тех событий, гладиаторы так и не обмолвились ни словом. Они лишь увеличили и без того демонический темп тренировок. Первым с гигантским кубом из гранита справился я, но не прошло и двух дней, как этот этап закончили и другие. Что, признаться, не внушало мне радужных надежд на то, что у меня есть хоть какое-то преимущество.
Но тем не менее, вот уже третий день как я по памяти восстанавливал примерные очертания Териала. В итоге на оторванной половице уже появилась простенькая, но карта. Она мне была нужна для того, чтобы при помощи азов геометрии вычислить где находиться центр. Тот самый центр, где находиться водоворот магии. Впрочем, пока что у меня на карте была отмечена лишь одна точка «входа», а для удачных вычислений требовалась как минимум еще одна, а желательно — две. Так что, не сильно напрягаясь, можно было понять, что мне нужно продолжать выигрывать и требовать новые прогулки.
В очередной раз я закинул в рот странную, безвкусную жижу и запил её столь же безвкусной водой. Порой, после таких трапез, я начинаю скучать по отборной наемнической солонине, которую порой и наточенной саблей не разрежешь. А если и удастся ей перекусить, то еще часа три будешь выковыривать из зубов остатки.
Тут в нашу трапезную, как я называл местную столовую про себя, вошел Старший Малас. Как и всегда, он выглядел более чем строго, но при этом внушал здоровую опаску. Так что неудивительно, что каждый из сидевших непроизвольно потянулся к оружия, в том числе и я. На это старец ответил лишь уважительными кивком. Мол — так и надо.
— Приготовьтесь к следующему этапу, — прокряхтел вошедший. — Через тридцать минут на плацу.
Все, разве что не синхронно, кивнули и встали из за своих мест. Кто-то сразу пошел в сторону площадки, другие поспешили в свои комнаты. К последним относился и я.
Миновав галерею и свернув у второго поворота, я наткнулся на свою дверь. Учитывая, что рядом находилось еще несколько таких же, я первым делом решил пометить свою «обитель», дабы потом не запутаться. И нет, я не стал мазать кровью ягнёнка по косяку, вместо этого просто сделал такую подпись, до которой в этом мире никто бы не смог додуматься. Хотя бы просто потому, что она была сделана на русском.
Ввалившись внутрь, я ласточкой нырнул под кровать и нашарил рукой оторванную половицу. Кое-как извернувшись ужом, я обнажил саблю, но использовал её не по назначению. Ведь вряд ли производитель внес в неё функцию молотка, а именно в этих целях я сейчас использовал рукоять Пера. Забив, наконец, выковырянные гвозди, я выполз наружу, а потом уселся на кровать — на дорожку.
Возможно вы назовете меня параноиком, но интуиция, то самое чувство, не раз выручавшее меня в самых опасных приключениях, подсказывала что свою комнату я еще долго не увижу. Хотя, наверно глупо называть это помещение «своей комнатой». Многие бы, на моем месте, обозвали бы его темницей или коморкой, но тем не менее. Последние события слишком ярко показали мне то, до чего пока еще не додумался ни один исследователь. И пусть я проучился в Академии всего год, но все же я был Чертильщиком, а значит — исследователем из исследователей. Я просто не мог уйти не решив, или хотя бы не попробовав решить эту загадку.
Хлопнув себя по коленям, я поднялся, закрепил сабли в ножнах и поспешил на выход. Там, на пороге, я развернулся, окинул взглядом маленькую комнатку, а потом решительно вышел вон. В коридоре почему-то пахло солью, но я не обратил на это внимания и зашагал по извилистой дорожке, ведущей на выход.
Миновав весьма красноречивую статую, изображавшую гладиатора, поражающего мечом какого-то сюрреалистичного монстра, я наконец оказался перед другой дверью. Она была высокой, широкой, со стальной, но поржавевшей ручкой, и, признаться, с плохонько подогнанными досками. Через просветы игриво постреливало лучиками солнце, а поднявшаяся пыль кружилась в них, напоминая собой тропинки, ведущие к небу.
На улице, перед небольшим помостом, уже стояло по струнке четверо. Не хватало лишь меня и, судя по взгляду Маласа, он был недоволен таким «опозданием». В кавычках, потому как я точно знал, что пол часа отпущенного времени еще не прошло и у меня было в запасе пять-шесть минут.
Напрочь игнорируя укоризненный взгляд, я встал в строй и, вскинув подбородок, словно новобранец на поверке, стал ждать дальнейших указаний. И если меня это нисколько не напрягало, благо в армии, хоть и наемной, почти каждое утро так стоял, то вот остальные были явно непривычны. Даже самый суровый, вечно молчащий гладиатор, нет-нет, а совершал какие-то телодвижения или вертел головой, в поисках непонятно чего.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});