— У меня на глазах, Тофар. Я бы и сама не поверила, но это факт.
'Доступ к кристаллам', — подумал академик. — 'Точно ли в этом ключ?'
— И он торгует кристаллами?
— Знаю, что он продал сколько-то купцу Морад-ару. А у него, в свою очередь, кое-что купила я сама.
— И насколько была хороша эта покупка?
— Настолько, что у меня — у меня!!! — не хватило денег приобрести все три, которые я присмотрела. Я смогла купить лишь один, а остальные два — через некоторое время, когда накопила достаточно.
— Откуда горец их берет?
Академик тут же пожалел, что спросил это. Слишком прямолинейно, слишком выдает интерес.
— Предполагаю, что некий посредник привозит их из-за Черных Земель.
— И вы сами в это верите?
— Есть некоторые основания. Он собирается построить или купить корабль и отправиться за Черные Земли. Я это слышала от него самого.
— Слова — не доказательство.
— Не только слова. Он купил карту тех земель. Он купил астрономический справочник для навигации. Короче, он стал в это вкладывать деньги.
— У него достаточно денег на такую экспедицию?
— Точно не скажу, но он очень хороший купец и потому человек не бедный, ручаюсь. Кроме того, прекрасный механик и алхимик. Этим он тоже может зарабатывать. Между прочим, вот вам еще одно доказательство того, что он не маг.
— Знаток кристаллов, купец, механик, алхимик… А как насчет мореходного искусства?
— Вот этого не знаю. Но почему-то думаю, что и в мореходстве не из последних.
— Так почему он покинул родные горы? Такие таланты везде нашли бы применение.
— Вы бы видели, как горят его глаза, когда он говорит о море.
Тофар-ун никогда не страдал медлительным образом мыслей. И сейчас он тоже думал быстро. Несмотря на всю отрывочность сведений, стало ясно, что этот человек не представляет значимой угрозы, а вот потенциальная польза видна и даже явственно: кристаллы. И тут ему в голову пришла свежая мысль: устроить маленькую проверку. Он сунул руку в карман.
— Моана, смотрите, вот кристалл. Мне недавно принесли, но я даже не могу идентифицировать его. Очень хотелось бы знать, что ваш горец о нем думает.
— Если он только не уедет по своим делам, я спрошу его мнение. И через неделю сообщу вам. Сделка?
— Сделка.
* * *
Глава 13
С утра я был выловлен Моаной. Вид у нее был весьма деловой. Через полчаса я знал в подробностях, чем она беседовала с академиком Тофар-уном. Но кое-что осталось неясным.
— Что академик — ладно, а есть ли у него какая-то специализация внутри самой Академии? Он за что-то отвечает?
— Да. Правда, эти сведения могут быть неполными, я их получила от покойного Хадор-ала. Этот очень любопытный академик возглавляет небольшую аналитическую группу. Формально они занимаются всем, что представляет потенциальную угрозу. Работают на перспективу и на стратегическом уровне. Фактически… ну, это доказать не могу, но предполагаю, что Тофар-ун тихонько собирает информацию, которая нужна ему лично.
— Значит, вы пытались убедить его, что моя скромная особа не представляет собой угрозы. И использовали наши… домашние заготовки.
— Да, и вроде бы он поверил, но все же предложил небольшую проверку в виде кристалла. Вот он. Мне он сказал, что не знает, как его классифицировать. И просил вас высказать свое мнение.
Придется рискнуть. Другого выхода нет.
— Давайте.
Так, темно-синий, даже с фиолетовым оттенком, прозрачный, миллиметров восемь. Сапфир исключен, его здесь хорошо знают. Да и цвет немного другой. Бериллы и топазы не бывают такими синими. Шпинель… Вообще говоря, синяя шпинель — огромная редкость и ценность. У дяди Гриши такой в коллекции не было, я ее только на картинках видел, но этот вариант не исключен. Еще по цвету подходит танзанит. Отличие в твердости. Где там мой кварц? Так, на кварце этот кристалл царапину не оставляет, то есть твердость по Моосу меньше семи. Шпинель отпадает. Следовательно, танзанит. А что я про него знаю? На Земле только одно месторождение танзанита. В ювелирную ценность камня со столь небольшой твердостью не верю: на нем скоро появятся царапины при носке. А вот коллекционная ценность очень и очень — по причине редкости. А здесь? Все-таки здешний мир аналогичен земному, вряд ли тут много месторождений танзанита. Косвенно это подтверждается тем, что академик (если он сказал правду) не смог опознать этот камень.
— Значит так, Моана, этот камень я знаю, у нас он называется танзанит. Большая редкость. Вероятнее всего, из-за Черных Земель. Думаю, он хорош для применения в магии воды и электричества. Насколько хорош — точно сказать не могу, но, видимо, не хуже сапфира. Есть основания полагать, что по количеству циклов заряд-разряд не очень стойкий, хуже кварца. Вот, возьмите обратно.
Моана молча забрала кристалл. Ладно, дальнейшее будет ее делом, а мне надо в город. У меня встреча с художником, и еще обязательно с Фарадом или Ниларом. Надо же отследить прогресс в части этанольного производства.
Да, перед выездом еще поглядить на карту и прикинуть, где может быть месторождение пирита. И потом, Сарат тоже сегодня должен ехать в город. Амулет должен быть уже готов. Но только ехать нам по отдельности, иначе плохо придется амулету.
Наверное, это хорошо, что дорога в город такая длинная. У меня есть время подумать.
То, что пирит мы покупаем на рынке, мне активно не нравится. Есть очень большой риск создать вокруг него ажиотаж, а это хотя и принесет поток кристаллов, но и цены взвинтит. Есть ли возможность добывать пирит самому? Может быть. В двух днях пути месторождение золота, пирит — известный его спутник. Рискнуть и съездить туда? Если ехать, то мне, только я смогу хоть как-то оценить обстановку с геологической точки зрения. Геолог из меня аховый, но местные, по всем признакам, и того хуже. Сколько людей можно взять с собой? Скажем, троих. Охрана, на всякий случай.
Какие еще дела? Не нравится мне ситуация с оружием, запустил я это дело. Изготовление оружия… Допустим, что я знаю, чего надо. Тогда нужно продумывать конструкцию. С технологической точки зрения в том числе — что толку, если я изобрету пистолет Стечкина? Все равно его никто здесь сделать не может? Да и не нужен он. Хотя нет, очень нужен, но только мне лично. Для других — исключительно техномагический пистолет. Или карабин. Чертежи… А что, если мысленно прикинуть конструкцию?
Лошадка мерно рысила по дороге, время от времени встряхивая гривой, а я, уставившись невидящим взором в неведомую даль, мысленно создавал конструкцию. Это весьма походило на разбор шахматной партии, когда последовательно проходишь по дереву вариантов. И точно так же, как в шахматах, при выявлении явного прокола в позиции… тьфу ты, пропасть, в конструкции… вариант отбрасывался окончательно. К концу поездки стало вырисовываться нечто, что можно было счесть первым приближением.
На этот раз при виде художника у меня не возникло ни малейших подозрений в его нетрезвости. Напротив того, была твердая уверенность, что он порядочно пьян. Возможно, именно этим обстоятельством объяснялась та горделивость, с которой он преподнес мне свой вариант этикетки. Ничего особенно в ней не было, но сделано аккуратно. Пока я рассматривал изделие, маэстро успел притащить картину с жеребенком, уже вставленную в раму.
Ну почему, если человек талантлив, то во всех мирах обязательно не дурак выпить?
Я честнейшим образом выплатил уговоренное вознаграждение и заверил, что обязательно обращусь к нему же, если вдруг случится подобный заказ. Художник помог упаковать картину в оберточную бумагу и даже торжественно предложил 'выкупать сделку в вине' — я это принял за аналог нашего 'обмыть'. По правде говоря, выпить я бы и сам не отказался, но ждали другие дела.
По дороге к механику я заскочил к печатникам и сделал заказ на сотню этикеток — 'для начала'. Оригинал, разумеется, не предполагался на выброс.
У механика я неожиданно получил в руки одну из первых бутылок — истинно 'первый блин'. Хотя никакой кривобокости не было, но уж неравномерность толщины стенок проявлялась во всей красе. Даже неискушенный взгляд заметил бы ее на раз. Поразмыслив, я счел, что изначальная оценка 'не меньше десяти дней' совпала с реальностью. Еще и недели не прошло.
— И еще вот какой механизм я хочу заказать… Но тут уже вам лучше знать — сможете ли вы его сделать, а если да, то из какого материала.
Увидев чертежи пистолета, механик проявил изумляющую понятливость:
— Так… это рукоять… это, надо полагать, для указательного пальца? Так я и думал… а это для тех свинцовых штуковин…