— Его построила итальянская компания «Эрнесто де Паро». Камень для облицовки стен добывали на территории строительства. В день новоселья состоялся бал, играл оркестр.
— Отсюда, сэр, виден почти весь Иерусалим. Место для него выбрано тоже хорошо. А этим залам, великолепным люстрам и мебели может позавидовать и король. Впрочем, я приехал сюда не для того, чтобы расточать комплименты и наслаждаться комфортом. Премьер-министр уполномочил меня сообщить Вам политику Британии в отношении Трансиордании.
— Я внимательно Вас слушаю, господин министр.
— Не скрою, что эта политика была принята во многом благодаря Вашей настойчивости и прозорливости. Мой коллега сэр Паркинсон предпочитал класть эту проблему под сукно.
— Благодарю Вас, граф. Моё предназначение достойно служить здесь, в Палестине, нашей великой империи.
— Я это вижу, сэр. Так вот, политика заключается в следующем. В ближайший год не будет разрешено никакого еврейского поселения в Трансиордании. В дальнейшем Вы, Верховный комиссар, не будете обязаны принять другое решение. Оно будет приниматься на Ваше усмотрение. Право выдачи разрешения евреям селиться в Трансиордании передаётся в Ваши руки. Не буду утомлять Вас деталями. Пять пунктов новой политики изложены здесь.
Он протянул брошюру Ваучопу. Тот открыл её и полистал.
— Я ознакомлюсь с этим, господин министр.
— Если будут вопросы, обращайтесь. Я встречался в Лондоне с господином Рутенбергом. Он показался мне весьма серьёзным человеком. Поэтому я предложил Паркинсону, чтобы все работы по развитию Трансиордании выполнялись частной компанией. Я как раз имел в виду именно его электрическую компанию.
— Я думаю, Вы сделали правильный выбор, — произнёс Ваучоп. — Завтра я покажу Вам Иерусалим.
— Буду Вам Благодарен, сэр. На следующий день по воле Ваучопа новая политика стала главной темой газет и дискуссий. Как и ожидалось, евреи приняли буквально «блеф» правительства и празднично объявили о своей готовности воздержаться от любого действия без разрешения Верховного комиссара. Решение Канлиффа-Листера и Ваучопа, что только частная компания, не являющаяся филиалом Сионистской организации, будет уполномочена заниматься развитием Трансиордании, подняло статус Рутенберга. Его предложение учредить огромную экономическую корпорацию с основным капиталом в 10 миллионов лир стерлинг поддержал лорд Рединг. Он даже выразил готовность стать во главе корпорации.
По прибытии в Эрец-Исраэль Рутенберг, не теряя времени, явился на беседу в Сохнут. Ему важно было найти общий язык с Арлозоровым и другими членами руководства. Они познакомились несколько лет назад. Арлозоров оказался его земляком, и это вызывало симпатию Рутенберга. Хаим Арлозоров был внуком казённого раввина города Ромны, которого Пинхас не раз видел в синагоге во время еврейских праздников. Хаим родился на излёте века, когда Рутенберг уже покинул Ромны и оканчивал Технологический институт. В 1905 году семья Арлозоровых, спасаясь от погромов, эмигрировала в Германию. Рутенберг слышал, что он ещё в школе подружился с будущей супругой Геббельса Магдой. Она была подругой его сестры. Их связывали любовные отношения и увлечённость сионизмом. После окончания школы он изучает экономику и защищает докторскую диссертацию. Хаим эмигрирует в Палестину и становится одним из руководителей Рабочей партии и другом, и сподвижником Вейцмана. На Сионистском конгрессе его избирают в руководство Еврейского агентства и назначают начальником политического отдела в Иерусалиме.
В небольшом зале Сохнута находились все члены руководства. Окна были открыты, и прохладный утренний воздух заполнил помещение. Рутенберг знал многих и надеялся, что ему удастся с ними договориться.
— Я думаю, все вы знаете Рутенберга, — представил его Арлозоров. — У него тоже есть план спасения евреев Германии. Пинхас, Вам слово.
— Товарищи, меня привело к Вам беспокойство, что разногласия между нами могут положить фатальный конец нашим усилиям оказать помощь нашим братьям. Для реального содействия поселению их в стране я предложил создать экономическую корпорацию. Я опасаюсь, что Еврейское агентство и корпорация будут конкурировать друг с другом в той ограниченной сумме, которая может оказаться в нашем распоряжении. Готовность людей и организаций дать свои деньги — это выражение доброй воли и искреннего сочувствия их немецким евреям. Я не вижу принципиальной и существенной разницы между предложением Сохнута создать благотворительный фонд и моим намерением создать акционерную компанию. Но если будут созданы две организации, их ожидает скорый провал.
— Возможно, Пинхас, — послышался голос Эммануила Ноймана. — Но что нам делать?
— У частной корпорации, о которой я говорю, шансы стать большим и эффективным предприятием лучше. Недавно министр колоний определил принципы новой своей политики. Только не связанная с сионистскими учреждениями компания будет допущена для проведения работ в Иорданской долине. Поэтому я советую вам продвигать мою идею.
— Я сообщу Вейцману о нашей беседе, — сказал Арлозоров.
— И ещё, — произнёс Рутенберг. — Если Сохнут будет настаивать на собственном намерении, я откажусь от этого дела и помогать ему не буду.
Он попрощался и вернулся домой. Он сказал всё, что хотел. Рутенберг знал, что в руководстве Еврейского агентства нет единства. Особенно энергично критикует Арлозорова Эммануил Нойман. Но это не остановило энергичного начальника политического отдела. Он выступил за принципиальное соглашение с Рутенбергом. Вейцман и Арлозоров встретились с ним 15 апреля. Приняли решение о сотрудничестве на паритетной основе в руководстве и в контроле над действиями фонда, который будет создан. Рутенберг даже отказался противодействовать намерению Сохнута выступить с призывом к евреям мира жертвовать в фонд спасения.
После встречи с министром колоний Ваучоп принял в своей резиденции Арлозорова и Вейцмана. Они сообщили Верховному комиссару, что в последнее время Еврейским агентством приняты важные решения для сотрудничества с корпорацией. Эта информация вызвала любопытство комиссара, и он пригласил Рутенберга на беседу.
Он был во дворце во время его открытия. На балу он даже выпил с Ваучопом бокал вина. А сегодня он шёл на встречу с комиссаром в радужном настроении. Ваучоп принял его в своём большом кабинете.
— Несколько дней назад я беседовал здесь с руководителями Сохнут. Они выразили своё желание сотрудничать с Вашей корпорацией. Я понимаю их особое