— Эти земли, лорд, куплены электрической компанией. Шесть тысяч дунамов. Площадь земель можно и увеличить. У нас до сих пор не доходили руки что-то здесь предпринять. Хорошо бы пригласить в Иерусалим Абдаллу. Я думаю, стоит поговорить с ним о возможности поселить здесь арабских лишенцев и евреев.
— Хорошо, Пинхас, что ты мне о них напомнил. Жаль, что эти земли до сих пор нами не использованы. Я попрошу сэра Артура вызвать эмира для разговора.
Абдалла сумел увернуться от встречи с доктором Вейцманом во время его недавней поездки в Палестину. Но он всё же решил встретиться с Редингом, одним из важных британских политиков. Встреча состоялась во дворце комиссара в Иерусалиме в конце декабря 1931 года. После того, как прозвучали слова принятого этикета, британский лорд обратился к эмиру.
— Я, Ваше Высочество, председатель совета директоров электрической компании. Это не еврейское предприятие, а деловая компания. В своей работе в Эрец-Исраэль она выражает стремление империи действовать на благо всех её жителей.
— Я успел это почувствовать и оценить, — произнёс эмир.
И тут Рединг задал Абдалле прямой вопрос.
— Есть ли у Вас какое-либо неприятие еврейского ишува в Трансиордании? Компания, во главе которой я стою, проектирует большое предприятие развития. Оно будет финансироваться деньгами моей компании. Все деньги придут из еврейских источников. Но необходимого капитала не найдётся, если у вкладчиков не будет какой-то прибыли от вложения. На территории предприятия я намерен поселить евреев. Главными получателями благ от этой инициативы будут, конечно, арабы, жители Трансиордании и всего эмирата. Я требую немедленного и ясного ответа. У меня и моих сотрудников нет желания растрачивать энергию и время на создание проекта, у которого нет шансов на осуществление.
Прямота обращения поразила самого Абдаллу.
— Я знаю высокую цену сотрудничества между евреями и арабами, господин лорд, — ответил эмир. — Но это очень тонкий вопрос. Я не могу дать на него ясный ответ немедленно. Мне нужно проверить, какова точка зрения мандата, моего правительства и понять отношение к этому моего народа. Я Вам сразу же сообщу.
— Я буду ждать, Ваше Высочество, скорого ответа, — твёрдо произнёс лорд.
Он поднялся с кресла и, сопровождаемый Рутенбергом, вышел из зала.
Слышавший весь ход беседы Артур Ваучоп написал о ней Паркинсону в министерство колоний. Он предположил, что, возможно, найдётся путь к поселению арабских деревень, лишившихся своих земель в Эрец-Исраэль, в землях Трансиордании при условии, что зарубежные источники, как например предприятие Рутенберга, предоставят средства для этого. Но еврейское поселение в Трансиордании вызовет серьёзные политические и общественные проблемы.
В апреле 1932 года Рутенберг прибыл в Лондон. На заседании совета директоров он опять говорил о землях эмира. Он сознавал, что решение этого вопроса в руках правительства. Рутенберг попросил о встрече с Паркинсоном и министром колоний. Его просьба вызвала затруднения в министерстве. Там знали, что после ухода из Национального комитета он избегал заниматься политикой. Особое опасение вызывало его намерение поднять вопрос о Трансиордании. Выручил его старый друг Шакборо.
И вновь это роскошное здание Форин Офис с высокими окнами, замысловатыми карнизами и многочисленными скульптурами над ними. В нём, помимо других министерств, также располагалось и министерство по делам колоний. Широкие светлые коридоры и большие кабинеты. Сколько раз он заходил в них и сколько огорчений и разочарований связано с ними. Но его концессия даёт ему право требовать и настаивать на её исполнении.
Паркинсон встретил его дежурной улыбкой и указал на кресло возле стола.
— Мой коллега Джон Шакборо весьма высокого мнения о Вас, господин Рутенберг.
— Мы с ним давние друзья. Уже больше десяти лет.
— Он рекомендовал с Вами встретиться и выслушать Ваше мнение о политике в Трансиордании.
— Я, сэр Паркинсон, как и все евреи Эрец-Исраэль, заинтересован в создании атмосферы сотрудничества с арабским населением. В электрической компании, которой я руковожу, работают и арабы. Множество их приняло участие и в строительстве станции на Иордане.
— Я знаю, господин Рутенберг, о Ваших особых отношениях с эмиром Абдаллой.
— Да, он разумный политик, и я отношусь к нему с искренним уважением. К сожалению, не все в Палестине желают мира и добрососедства. Фракция муфтия Хадж Амина аль-Хусейни создаёт беспорядки и вооружённые конфликты. Она наносит ущерб и интересам Британии в нашей стране. Правительство должно, по-моему, пресекать её деятельность и поощрять арабов, поддерживающих еврейско-арабское сотрудничество. Это члены фракции Нашашиби в Иерусалиме и эмира Абдаллы в Трансиордании.
— Я думаю, Верховный комиссар это понимает, — произнёс Паркинсон.
— Перед нынешней поездкой я говорил с эмиром. Абдалла просит помочь ему обработать 65 000 дунамов земли. Это его частное владение. Он вновь подтвердил, что не против участия евреев в развитии Трансиордании, так как они будут способствовать освоению земель их арабских соседей.
— Сэр Ваучоп направил мне недавно свой политический отчёт, — сказал Паркинсон. — Он положительно относится к поселению евреев в Иорданской долине. Но пока ещё не утвердил шаги в этом направлении, так как закон эмирата не позволяет такое поселение. Он просит изменить закон.
— Это очень помогло бы электрической компании осуществить активные действия по развитию Трансиордании, — произнёс Рутенберг.
— Поселению небольшого числа безземельных арендаторов-арабов вблизи границы в районах Иорданской долины правительство препятствовать не будет. А что касается евреев, существуют серьёзные проблемы. Полковник Кокс опросил многих шейхов и выразил опасение, что их поселение в эмирате вызовет гнев и недовольство арабского населения.
— Я знаю, что его подавляющее большинство не будет против нас, — заявил Рутенберг. — У меня было множество возможностей в этом убедиться.
Он понял, что беседа зашла в тупик. Он попрощался с Паркинсоном и вышел из кабинета. Ему потребовалось усилие отвергнуть догадку, что его хождения напрасны. Ведь концессия давала ему право на