мне, — требовательно сказал он.
— Позже, Пазел. Прямо сейчас я должен попросить тебя вспомнить о часах. Часах Таши. Если нам придется эвакуировать этот корабль, не оставляй их здесь. Помни, что они принадлежали моей госпоже.
— Это хорошая причина оставить их здесь, — сказал Пазел.
— Пазел, — укоризненно сказал Герцил.
— Многое пошло не так, как надеялась Эритусма, — сказал Рамачни, — но это не значит, что она действовала без причины. У нее всегда была причина.
Пазел отвел взгляд. Ему было невыносимо думать об Эритусме. Она была здесь, даже сейчас, душа в душе Таши. И она могла бы спасти их, отмахнуться от «Головы Смерти», как от комара. Но этого не произошло. Стена, которую никто не мог увидеть, потрогать или объяснить, преградила ей путь, и теперь они стояли одни.
— Мы возьмем их, Рамачни, — сказал Герцил.
— Хорошо, — сказал маг. — А теперь я, пожалуй, пойду своей дорогой.
— Что? — закричал Пазел. — Ты уходишь сейчас, во имя гноящихся Ям? Снова покидаешь нас?
Рамачни просто смотрел на него, не мигая. Затем раздался крик: «Демон, маукслар! Он поднялся в воздух!»
Пазел обернулся. Он мог видеть это, движущееся пятнышко в полумраке, летящее к ним с вершины Наконечника Стрелы. Когда он снова поискал Рамачни, маленькая норка исчезла, а черная сова поднималась в небо над «Чатрандом», направляясь к далекому врагу.
— Я треклятый идиот, — воскликнул он.
— Но мы почему-то тебя терпим, — сказал Герцил.
Маукслар приближался с ужасающей скоростью. Пазел мог видеть широкие кожистые крылья, глаза-лампы, мерцающее свечение огненной слюны. Сова, которая была Рамачни, казалась все меньше и меньше по мере того, как две формы сближались.
— Движение на «Голове Смерти», — сказал Герцил, снова приникая к подзорной трубе. Затем его голос перешел в предупреждающий вой. — Длому в воде! Они ныряют, ныряют десятками! О, Денетрок, прячьтесь! Они целятся из Плаз-пушек!
Предупреждение разнеслось по кораблю. Раздались проклятия и крики ужаса, но никакой паники: мужчины оставили эти эмоции позади. Пазел и Герцил стояли на месте. Над ними маукслар выплюнул огромный сгусток жидкого огня прямо в Рамачни, но какая-то невидимая сила, призванная магом, разделила огонь клином по обе стороны от него, и сова полетела дальше.
Маукслар сделал плавный поворот. Рамачни тоже повернул в ответ, но было слишком поздно: существо пронеслось мимо него, устремляясь к «Чатранду». Позади него закричал Нипс:
— Очистите палубу, очистите треклятую палубу! Демон собирается нас сжечь!
Внезапные вспышки из «Головы Смерти». Пазел и Герцил бросились ничком, когда до корабля долетел грохот пушек. Но за ним не последовало ни огня, ни пушечного ядра, ни горящей смолы. Пазел перевернулся лицом к небу.
О, боги.
Рамачни нырнул, сокращая разрыв. Прямо на глазах у Пазела он добрался до маукслара, расправил свои черные крылья — и превратился в эгуара.
Маукслар закричал. Огромная черная рептилия схватила его челюстями и когтями, и они оба закружились в воздухе. Никакой огонь, демонический или какой-либо другой, теперь не мог причинить вреда Рамачни. Он рвал когтями и зубами своего врага, безжалостный и смертоносный. Но он не учел силу нырка маукслара. Падая, они продвигались вперед. Люди кричали и бежали в поисках любого укрытия, которое могли найти. Два существа ударились о палубу, как бомба, прямо за полубаком.
Огонь и обломки повсюду. Ванты и тросы лопнули; баркас был раздавлен, как яичная скорлупа; бизань-мачта рухнула в море. Два врага ревели, катались, извивались — немыслимая корчащаяся масса пламени, клыков, когтей и крови. Моряки бежали, спасая свои жизни, бросаясь в люки и даже перепрыгивая через борта. Пазел, Нипс и Герцил стояли, прижатые к бушприту. Внезапно Пазел вспомнил слова мага в Стат-Балфире, после убийства акул: Вы не должны зависеть от меня, если дело снова дойдет до сражения.
Именно это они и делали. Но как они могли помочь? Одни только пары эгуара были настолько сильны, что люди падали без чувств с высоты тридцати футов.
Сражающиеся существа подкатились к поручням левого борта, разнеся их вдребезги и едва не свалившись в волны. Затем маукслар оторвался от Рамачни и прыгнул на полубак. Его хвост схватил одного моряка и ударил его о фок-мачту, затем обвился вокруг другого и начал сдавливать.
Герцил посмотрел на Пазела со странным блеском в глазах.
— Ты неплохой ныряльщик, Паткендл, — сказал он.
— Что?
— Докажи это еще раз. Задержи дыхание.
Он сделал большой глоток воздуха и бросился в атаку. В ужасе Пазел понял, что должен найти способ сделать то же самое. Он сделал круг влево. Маукслар плевался огнем в Рамачни, все еще находившегося внизу, на главной палубе, но его хвост, казалось, обладал собственным разумом и злобой — тот самый длинный смертоносный хвост, который сбросил Большого Скипа с моста через ущелье Парсуа. Матрос попытался ударить по кольцам, но они затянулись, сдавив ему грудь. Хвост отпустил его и начал искать другую жертву.
То, что он нашел, было Илдракином. Герцил опустил темный меч по сверкающей дуге, глубоко вонзив его в плоть.
С адским воплем маукслар обратил свои свирепые глаза на Герцила. Истекающий кровью, но все еще быстрый, как змея, хвост обвился вокруг пояса воина, высоко поднял его и швырнул на палубу. Даже тогда Герцил продолжал сражаться, нанося удары единственной свободной рукой.
Рамачни, улучив момент, начал втаскивать свое слоновье тело на полубак. Маукслар отшвырнул Герцила и с шипением повернулся к настоящему врагу. Пазел увидел свой шанс. Он перепрыгнул раз, другой через хлыстообразный хвост. Как раз в тот момент, когда маукслар пригнулся, чтобы прыгнуть на эгуара, Пазел нанес удар вниз своим двуручным мечом и пригвоздил хвост демона к палубе.
Выпад маукслара потерпел неудачу. С криком отпрянув, он вырвал меч Пазела из доски палубы, отбросил его в сторону, как мелочь, и расправил крылья.
Рев. Эгуар набросился на него. Крокодильи челюсти вцепились в змееподобную шею демона. Когти разорвали крылья, затем ухватились за туловище существа. Челюсти сомкнулись. С потоком черной крови шея маукслара отделилась от тела. Голова продолжала сопротивляться, кусаясь и огрызаясь, пока Рамачни колотил ее о полубак. Наконец красные глаза потемнели, и существо затихло.
Пазел упал на четвереньки, давясь рвотой. Все, кто остался в живых на баке, с трудом дышали. Эгуар посмотрел на опустошенный корабль, сгоревших и умирающих людей. В последнюю очередь его взгляд обратился к Пазелу. Затем он прыгнул на него.
Пазел был сбит с ног. Существо приземлилось почти на него,