Читать интересную книгу "Соглашение - Кирстен Модглин"

фальшиво.

– Дилан, иди к себе, хорошо? Не хочу, чтобы еще и ты заразился. – Я снова коснулась плеча сына, и он наконец побрел по коридору в свою комнату. Через несколько секунд появился Питер, серый от усталости и беспокойства.

– А куда ты дела вещи? – спросил он.

– Они в стирке.

Муж кивнул. Я понизила голос и подошла чуть ближе.

– Я тоже пойду в душ, а пока поставь на место решетку. Ты забыл ее на траве во дворе.

Он выругался про себя.

– Я собирался поставить ее назад, но хотел, чтобы ты сначала посмотрела, все ли нормально. Дилан заметил?

– Он мне об этом и сказал. Мало того что он заметил: не сомневаюсь, что и родители Мики тоже обратили внимание, когда завозили Дилана домой. Мог хотя бы прислонить решетку к крыльцу, ведь знал же, что дети могут в любой момент вернуться. Как можно быть таким растяпой?

Питер молча прошел мимо меня, не вступая в разговор, и захлопнул за собой входную дверь. Я вздохнула, уже на взводе и готовая к скандалу, но передумала и пошла в противоположную сторону. Нужно было смыть с себя все улики и снова нырнуть во тьму.

Глава шестнадцатая

Питер

Жить дальше с тем, что совершил, оказалось худшим кошмаром.

Всю ночь я ворочался и метался, снова и снова прокручивая в голове минувший вечер.

День начался совершенно нормально, как же все могло пойти наперекосяк? Удастся ли мне когда-либо заснуть, зная, что прямо под боком находится доказательство убийства и что в любое время кто угодно может обнаружить труп? И впредь каждую ночь, каждый день до конца жизни рядом будет напоминание о том, что я убийца. Что я убил человека. Полицейского. Убил его на глазах у своей жены.

Эйнсли никогда не забудет этого. Никогда не сможет стереть из памяти того, что я сделал.

Наверное, жена теперь ненавидит меня. Почему я сразу не отверг проклятое соглашение? Почему позволил Эйнсли пойти на свидание с этим уродом? И как теперь жить дальше, как выдержать ужас случившегося?

Было время, когда мне казалось, что меня погубят тайные связи на стороне, но сейчас все стало намного хуже. Раньше меня словно мучила застрявшая в уголке глаза ресница, дико раздражающая и неприятная, но в целом жить можно. Я и жил.

А сейчас… непреложный факт, что прямо на глазах у Эйнсли я превратился в зверя и теперь буквально у нас под порогом спрятан труп, жег, как раскаленная кочерга, засунутая прямо в кишки, и медленно раздирал меня на части, не позволяя дышать, не позволяя думать ни о чем другом.

Что будет дальше? Мысль о том, что в понедельник придется идти на работу, встретиться лицом к лицу с коллегами, общаться с детьми, при этом не зная, кто сейчас рыщет вокруг дома и не учует ли какой-нибудь дикий зверь запах и не раскопает ли могилу…

Просто невыносимо. Мне нельзя в тюрьму. Я нужен здесь: нужен детям, нужен жене.

В сотый раз перевернувшись на другой бок, я вытащил из-под себя покрывало и, взглянув на половину Эйнсли, подскочил, судорожно втянув в себя воздух. Жена лежала с открытыми глазами, глядя прямо на меня с хорошо знакомой решимостью во взгляде.

– Тебе надо успокоиться, – сказала она тихо, но твердо.

– Как ты это себе представляешь? – простонал я. – И как тебе удается быть такой спокойной?

– Никак, – ответила она. – Однако я знаю, что нужно хотя бы сохранять видимость спокойствия, иначе нас поймают.

– Что ты сделала с… э-э, с битой?

– Отмыла отбеливателем. Завтра я возьму ее с собой и по дороге на работу выброшу в мусорный бак где-нибудь в центре.

– Думаешь, ничего, если мы оставим… его… прямо там? А вдруг он начнет… разлагаться?

– В данный момент у нас нет выбора, – оборвала меня жена. – Он там, и будем считать, что пока сойдет. Думаешь, тело достаточно глубоко, чтобы не было запаха?

– Откуда мне знать? – Руки у меня снова затряслись. – У меня нет опыта могильщика, и я понятия не имею, на какую глубину нужно закапывать трупы.

– Но ты закопал его глубже, чем Скаута?

Речь шла о любимой детьми немецкой овчарке. Пес умер два года назад. Вспомнив о нем, я сглотнул. Тогда было больно, но сейчас – просто невыносимо.

– Вроде да. Наверное. По крайней мере, на той же глубине. Пожалуй, около метра.

Эйнсли вздохнула. Мой ответ ей явно не понравился.

– Ну что ж, пока сойдет и так.

– Что мы будем говорить полиции, если вдруг начнут расспрашивать? И как мне объяснить Джине, что я уехал… гм… с совещания?

Глаза жены слегка сузились.

– Скажи Джине, Бекману, или кто там у тебя еще, что я заболела и тебе пришлось срочно вернуться домой. И с какой стати полиции сюда приезжать?

– Ну, ведь ты ходила с ним на свидание, правда? Вы обменивались сообщениями. Думаешь, копы не поинтересуются, как ты познакомилась со Стефаном и когда видела его в последний раз?

– Я зарегистрировалась в приложении под вымышленным именем, Питер. Мы же с тобой договорились.

Я фыркнул. Как она может говорить так спокойно? Просто безумие. У меня перед глазами стояли лужи крови, терзали мысли, не упустил ли я чего, а по виду жены можно было подумать, что сегодня обычный пятничный вечер.

– Ну да, конечно, но они ведь все равно тебя вычислят. Ты же сама сказала, что он назвал тебя настоящим именем, – значит, выяснил, кто ты на самом деле. Конечно, ты и сама могла проговориться, но откуда тогда ему знать, где мы живем? Да и полиция тоже выяснит твой IP-адрес, или как он там называется. Тебя отследят.

– Он упомянул мое имя один-единственный раз, и то без фамилии. Сильно сомневаюсь, что Стефан пробивал меня по официальным каналам. Разве полицейским разрешается преследовать людей просто так, безо всяких оснований? А приложение дает очень строгие гарантии конфиденциальности. Они не сохраняют ни IP-адреса, ни другие данные; только то, что указываешь в профиле. Помнишь? В прошлом году у них была куча неприятностей из-за девушки, на которую напали, но детективы не смогли выяснить, с кем она встречалась, поскольку у компании не было никакой информации, кроме профиля, явно фейкового. Во всех новостях трубили. Организаторы сайта гарантируют конфиденциальность, на чем и настаивали в суде. Ну да, ужас, конечно, но как раз благодаря секретности я и выбрала именно это приложение. Чтобы никто не смог нас найти. Вокруг развелось столько компьютерных гениев, и кто знает, вдруг попадется один из них и